Николай Киселев - Ночной визит

— Ничего, Алексей. Ничего, все поправимо. Если человек раскаялся, для него всегда открыт путь к честной жизни.

«К жизни!..» Алексей чуть приподнял голову. Не ослышался ли? Перед ним, как в тумане, светилось улыбкой мягкое, доброжелательное лицо. Нет, нет, он не ослышался, не обманулся… К жизни!.. Значит, его могут простить. И новый прилив чувств захлестнул Алексея.

— Мне… мне так тяжело… Ведь я думал… Мне говорили там, в Западной Германии, что, если попадусь, будут пытать, измучают, убьют! А на самом деле… на самом деле всё не так… Меня обманывали… И Беттер, и Джон, и Майк…

— Да, вас обманывали. На вашу родину клеветали. Хотели вытравить из вас все советское, наше, настоящее, хорошее… — Майор снова сел за стол. — А у нас не так. Зачем же пытать и мучить? Бывает, что человек ступил на скользкую дорогу, с изломами, с ямами. Что же — убивать такого человека, если он раскаивается, честно признает свою вину? Мы так не поступаем…

Майор помолчал, глядя на лицо арестованного, озаренное надеждой.

— Надо проучить тех, кто пользуется тяжелым положением людей, попавших в беду, — продолжал Васильев. — Калечит их жизнь, уродует судьбы, старается сделать их предателями родины. Согласны ли вы помочь нам в этом?

— Да, я согласен, — быстро ответил Алексей, хотя еще и не представлял, чем и как он может помочь. Но он и правда был согласен на все, лишь бы снова обрести родину, быть ей полезным. — Да, я согласен, — повторил он твердо. — Я хочу искупить свою вину.

Острым пальцем Лестер то и дело тыкал в спину флегматичного шофера-немца:

— Что ты плетешься как черепаха? Скорее!..

Машина ныряла в каждый просвет, образовывавшийся между рядами бешено мчащихся автомобилей, шарахалась в сторону, с визгом тормозила и рывком с места снова бросалась вперед.

Лестер и Беттер торопились, как никогда. Удача! Вот это — настоящая удача! Откликнулся Владимир. От него получено письмо. Он нашел удобную квартиру. Рация надежно спрятана. В эфир пока выходить он боится. Будет посылать сообщения письмами. С Сергеем он не встретился во время последней явки. Николай все еще не подает о себе никаких вестей…

Вот и знакомая тихая улица, усаженная старыми кленами. Вот и особняк с окнами, занавешенными тяжелыми шторами.

Машина резко остановилась. Одновременно раскрылись дверцы с обеих сторон. Лестер — первым, а за ним — Беттер поспешно взбежали по ступеням.

Рослая фигура телохранителя выросла на пороге. Но, узнав Лестера, телохранитель отступил. Лестер приехал без предупреждения. Ему хотелось сообщить полковнику новость сюрпризом.

— Полковник у себя?

Телохранитель молча кивнул.

Лестер и Беттер, словно две большие крысы, оба сразу шмыгнули мимо него и скрылись за высокой массивной дверью.

Шеф разговаривал по телефону, сидя в своем полутемном кабинете. В трубку, словно камни, падали односложные слова: «Да, так… Так… Да, да…» На вошедших он взглянул мельком, чуть повернувшись в их сторону, а затем снова уткнулся в трубку, опершись локтем о пухлый справочник «Who is who».

Лестер и Беттер стоя дожидались, когда он кончит.

Наконец трубка звякнула о рычаг, и полковник грузно повернулся в кресле.

— Что у вас? — спросил он.

Вместо ответа торжествующий Лестер положил перед ним конверт с письмом и на отдельном листке — расшифрованный тайнописный текст сообщения Владимира.

— О! Вольдемар! — с удивлением воскликнул полковник, взглянув на подпись.

— Читайте, читайте, шеф!

Полковник прочитал сначала письмо, затем — тайнописный текст. Потом поднял глаза и уставился в пространство. На скулах Шилла нервно двигались желваки.

«Владимир пишет, что Сергея и Николая он потерял, — мысленно рассуждал Шилл. — Сергей сообщил, что Владимир на встречу не явился. Это совпадает. Но почему Владимир так долго молчал?»

— Почему они не встретились? — спросил он Лестера.

— Я думаю — из-за неаккуратности, — ответил американец. — Не явился Николай. Сорвал встречу. А теперь оба боятся, опасаются друг друга…

Шилл искоса посмотрел на него:

— Из-за неаккуратности, говорите? А почему Владимир так долго молчал? Это настораживает. Ведь Сергей сообщил, что именно Вольдемар не явился на встречу.

— Но, господин полковник, Вольдемар напуган исчезновением Николая. Он выжидает. И он прав. Ведь место и время встречи были известны Николаю.

— А Сергей все-таки ждал Вольдемара на условленном месте.

— И Николая, — подсказал Лестер. — И Вольдемар совершенно прав, выжидая. Место встречи известно Николаю, — повторил он, как бы развивая логику своих доводов. — Если Вольдемар придет туда вместе с Сергеем, а Николай уже схвачен, их тоже могут схватить. Уж лучше переждать. Я бы на его месте поступил так же. Но, как видите, Сергея не арестовали. Значит, наши предположения, что Николай не на свободе, к счастью, неверны. Он безусловно свободен или же… мертв.

Рассуждения Лестера были убедительны. Они поколебали сомнения Шилла, но он не хотел сдаваться.

— Слишком уж долго молчал Вольдемар, — проворчал Шилл. — А теперь, видите ли, подыскал удобную квартиру. Ждет указаний. Не морочат ли нам голову советские контрразведчики?

— Не думаю. Это почерк Владимира, — ответил Лестер.

Шилл долго молчал, что-то обдумывая.

— Поздравлять нас все-таки рано, — наконец произнес он. — Вы разработали план получения документов, которые находятся в руках Сергея?

— Этот план разрабатывается, шеф.

— Вот что. — Тяжелая ладонь полковника легла на зеленое сукно письменного стола. — Надо быть осторожнее. Поставьте Владимиру контрольные вопросы. Запросите Сергея. Хорошенько сличите почерки. Пусть все передачи принимает лично Ганс. Мы должны убедиться, свободен ли Вольдемар в своих действиях.

В перехваченной чекистами радиограмме, переданной «вслепую» для Сергея, шпиону предлагалось сообщить все, что ему известно о Владимире. Это была проверка. Если Сергей был бы на свободе, он должен ответить. Положение осложнилось. Не обращаться же за помощью к Сергею! Возможно, американцы рассчитывают на то, что, если Сергей арестован и будет действовать подневольно, он условным знаком сообщит об этом, когда его заставят написать письмо или посадят за передатчик. И тогда весь план, разработанный Телегиным и Васильевым, будет сорван. В то же время если не ответить на вопрос, молчание Сергея, вполне естественно, вызовет у его шефов подозрение.

— Положение, однако, еще не безвыходное, — сказал Телегин, когда Васильев доложил ему о полученной радиограмме. — Ведь у нас есть два письма, написанные собственноручно Сергеем: то, что принес в управление Саженцев, и то, что принесла Мария Федоровна. — Телегин подошел к сейфу и достал голубой конверт с наклейкой «международное». — Письмо мы отправим по назначению, — продолжал он свою мысль, — но предварительно графологи несколько изменят в нем тайнописный текст. Оно рассеет опасения и укрепит в глазах американцев положение Владимира.