Андрей Троицкий - Операция «Людоед»

Пригород Махачкалы. 22 июля.

Далекая окраина тонула во мраке южной ночи. В этом трущобном районе, бессистемно застроенном хижинами из саманного кирпича, селились люди, потерявшие надежду на лучшее будущее. Здесь традиционно не любили всех без исключения представителей власти, не доверяли милиции и не питали уважения к людям в погонах. И наоборот, преступники, люди сомнительные, с темным прошлым, могли смело рассчитывать на покровительство и помощь местных жителей. Поэтому операцию по задержанию убийцы и террориста Темира Хапалаева по кличке Хапка и его подручных руководители городского ФСБ решили провести скрытно, ночью, когда народ спит. Тихо, без пальбы взять Хапку и его дружков тепленькими, в кроватях. Двенадцать лучших оперативников из управления ФСБ, принимавших участие в деле, выдвинулись на место в полночь. Два «жигуля» и микроавтобус оставили в низине, в укромном месте за стеной старого полуразрушенного склада. Разбились на две группы по шесть человек. Тропинками, петлявшими между домами, сараями и огородами, поднялись вверх, на пологий склон холма. Подлезли под забор, представлявший собой продольные не струганные жерди, укрепленные на столбах. Проползли под кустами с какими-то узкими покрытыми восковым налетом листьями. Посередине двора стоял саманный одноэтажный дом, покрашенный известью, крытый кусками ржавой жести и рубероидом. Справа темнели постройки сараев с плоскими крышами и пустого от скотины телятника. Собак здесь не держали. Залегли кругом, отрезав Хапалаеву пути к отступлению, стали ждать свистка, заместителя начальника городского управления ФСБ майора Булача Миратова, лично придумавшего остроумный фокус с ночным задержанием. Два окна, выходящие на огород, казались почти темными. В этот район свет не давали уже третьи сутки. Жильцы дома пользовались керосиновой лампой, на ночь занавешивали окна цветной плотной тканью, едва пропускавшей тусклый свет. Со стороны моря, доносились далекие голоса и музыка. Если встать в полный рост и посмотреть в ту сторону, можно увидеть, как вдоль берега, скользит по черной водяной глади пассажирский теплоход, расцвеченный голубыми и красными лампочками. Теплоход напоминал плавучую рождественскую елку. На палубе танцевали люди. Колчин, выбравший позицию метрах в тридцати от крыльца, лежал брюхом на земле, жестоко страдая от жары и жажды. Он думал, что хорошо бы снайперу забраться на крышу одного из сенных сараев, оттуда, сверху, можно контролировать все пространство перед домом, даже не пользуясь оптикой винтовки. Но сараи выглядели слишком ветхими, трухлявым. Мужчина в полной экипировке с винтовкой Драгунова в руках, своей тяжестью запросто проломит кровлю, и тогда поднимется шум. Эффект неожиданности пропадет. И преступников, пожалуй, живыми уже не взять. Еще Колчин думал, что в группе захвата слишком мало людей: двенадцать бойцов, включая его самого, против четверых вооруженных бандитов и террористов, имеющих опыт боевых действий и готовых на все… Да, расклад так себе, не блестящий. Еще днем родилась мысль подключить к делу оперативников ФСБ из области или сотрудников городской милиции. Но этот вариант не выдержал критики. Здесь, вдалеке от Москвы, на Кавказе, порядки особые, специфические. То, что знает милиция, почему-то часто узнают и бандиты. Поэтому и решили взять на задание самых надежных проверенных бойцов. Как говориться, не числом, а умением…

Сегодня Колчин попал прямо с корабля на бал. Утренним рейсом «Аэрофлота» прибыл из Москвы в Махачкалу, принял участие в совещании сотрудников местного ФСБ, которое провел заместитель начальника городского управления Булач Миратов, ознакомился с планом операции. В случае успешного задержания террориста Хапалаева, Колчину предстояло здесь же, на месте, провести его допрос. А затем в сопровождении дагестанских оперативников спецрейсом доставить Хапалаева в Москву, в Лефортовский следственный изолятор. И уж затем во время московских допросов… Впрочем, зачем далеко загадывать? Темира Хапалаева еще нужно взять.

Во второй половине дня Колчин успел получить камуфляжную форму, поужинать в закрытой столовой, где питались высокие чины из городской администрации, и даже вздремнул в душном гостиничном номере, окна которого выходили на аквариум пивного павильона и узкую речушку, почти пересохшую от жары. Речная вода цветом напоминала навозную жижу. Кондиционера в номере не было. Но после муторного перелета Колчин спал, как ребенок. Проснулся свежим и бодрым. К вечеру, размеренный жарой, он вновь почувствовал себя усталым и тяжелым на подъем. Облаченный в новый серый камуфляж, семи килограммовый бронежилет, поверх которого натянул разгрузочный жилет, плотно набитый боеприпасами, Колчин чувствовал себя неповоротливым старым носорогом. Он лежал, широко расставив ноги, раздвинув локти и вжавшись в землю. Песчаная почва, разогретая южным солнцем, медленно отдавала тепло, не успевала остыть за ночь. Колчину казалось, что он лежит на разогретой сковороде и поджаривается, как котлета на медленном огне. Если так и дальше пойдет, уже к утру мясо Колчина можно будет употреблять в пищу.

Темир Хапалаев он же Хапка, скрывавшийся за границей последние четыре года, нарисовался в Махачкале пару недель назад. Прибыл на теплоходе из Баку, предъявив на контроле подложный паспорт на имя некоего Хасана Салакбекова, скончавшегося еще три года назад от инфаркта. Пограничники срисовали Хапка. С тех пор он находился на мушке у местных чекистов, не ожидавших столь щедрого подарка судьбы. Предстояло выяснить, с какой целью этот человек прибыл в Россию, куда направляется и какое задание получил от хозяев. Однако Темир ничем не выдал своих планов: снял хибару на окраине Махачкалы, целыми днями парился в доме, высовывался на двор только по нужде. За домом установили скрытое наблюдение. Но результаты оказались более чем скромными. Еду, свежую воду и молоко в хибару приносила старуха из местных. Использовать эту женщину в оперативных целях невозможно: старуха безнадежно глупа, неграмотна и, что самое главное, туга на оба уха. Свяжись с этой бабкой, только хуже сделаешь. Сам Хапка вышел в город единственный раз: дошагал до ближней почты и отбил телеграмму в Стамбул до востребования. В своем послании он просил некоего Аракана лучше заботиться о здоровье матери, потому что та совсем плоха. Ясно, телеграмма – это кодированное сообщение. Темир давал какой-то знак. Но кому отправил сообщение Темир? И какой знак он давал? В начале недели к Хапалаеву нагрянули три гостя.