Дэвид Игнатиус - Совокупность лжи

Машина поехала по траверсу горы Ливан, вдоль сирийской границы, и через полчаса они уже были в пригороде Дамаска. Город растянулся на многие километры вдоль Сирийской равнины, жемчужины Востока, давно утратившей свой былой блеск. Феррис сказал водителю адрес отделения «Аль-Джазиры», на Абу-Румманех, рядом с французским посольством. Оно располагалось в простом, ничем не украшенном бетонном здании. Как и большинство других домов в Дамаске, оно словно перенеслось сюда из шестидесятых годов двадцатого века на машине времени. Когда они приехали, Феррис сказал водителю, чтобы он подождал его пару минут. Потом он вернется, и они поедут обратно в Бейрут.

Феррис сжимал в руках завернутый в коричневую бумагу оригинал видеокассеты. В кармане пальто лежала ее копия. Нажав кнопку звонка с надписью «Аль-Джазира», он дождался, когда секретарь откроет дверь. Он попросил позвать офис-менеджера. Вышел коренастый мужчина в двубортном пиджаке от Джорджа Рафта и цветном галстуке. Он с сомнением оглядел Ферриса.

Феррис прокашлялся. Он не хотел выглядеть нервным, но ничего не мог поделать с этим. Сейчас он оказался в конце очень долгого пути.

— У меня для вас запись, от Рауфа, — сказал он.

— Кого? — переспросил менеджер, отшатнувшись.

— От Рауфа. Он так себя называет. Он сказал, что вы будете ждать эту запись. Особую запись, представляющую интерес для всех ваших зрителей.

Лицо менеджера побледнело. Он бегом вернулся в офис, и Феррис услышал, как он с кем-то говорит по телефону. Смиренным голосом. Несколько раз прозвучало имя «Рауф», остального Феррис не разобрал. Через некоторое время менеджер вернулся. На лице его было написано облегчение, и вскоре стало понятно, по какой причине. Он получил возможность избавиться от гостя, чей визит был чреват неприятностями. Менеджер дал Феррису листок бумаги, на котором был написан адрес в Старом городе.

— Если у вас запись от Рауфа, отправляйтесь к Хасану, — сказал он. — А не сюда. Вот адрес.

Он махнул рукой, словно отгоняя Ферриса от двери.

— Тогда позвольте оставить вам копию, — сказал Феррис, доставая кассету из кармана пальто и выкладывая ее на стол. — На случай, если со мной что-то случится и я не смогу доставить вам оригинал, у вас будет копия. Возможно, вы захотите просмотреть ее. Это очень важно для всех арабов. Это особый подарок от Рауфа.

Менеджер выглядел встревоженным оттого, что у него остался столь опасный и важный подарок. Но отдать его назад не попытался.

Адрес привел Ферриса в Баб-Тума, христианский квартал Старого города. Единственный во всем городе. Вот она, еще одна форма такии. Водитель долго лавировал среди плотного движения и бибиканья улицы Багдад, прежде чем свернул на Баб-Тума. Они медленно поехали по старой улице, вдоль развалин древней городской стены. Наконец затормозили у мощенного булыжником переулка, слишком узкого, чтобы в него заехала машина такси. Водитель махнул рукой. Нужно было пройти чуть дальше, среди запряженных в повозки ослов и прилавков уличных торговцев. Феррис сказал водителю, чтобы он снова подождал пару минут, и вышел из машины.

Израненная осколками нога болела, но он пошел, преодолевая боль. По улице ходило множество сирийцев. Они что-то покупали. Мясник рубил большой кусок ягнятины прямо на улице. Через дверь стояли два молодых сирийца, разглядывая местный журнал с девочками и ожидая своей очереди к цирюльнику, чтобы постричься. Парочка покупала обручальные кольца в ювелирной лавке. С детской площадки в армянской школе, расположенной дальше по улице, выходили дети. Феррис почувствовал, что с легкостью теряется в этой толчее арабского города, но он знал, что это не так. Он выделяется, как шрам на здоровой коже. В каждом окне виднелась икона с задумчивым ликом Христа, темноликого восточного Христа, единственного, кто на самом деле знает, что значит страдать.

Он увидел табличку с нужным адресом прямо перед собой. На первом этаже небольшой магазинчик, торгующий аудио- и видеокассетами в ярких обложках. Рядом — вход в квартиру, наверх по лестнице. Там, над магазином, горел слабый свет. Феррис остановился и огляделся. Шумная толпа, похоже, потихоньку редела. Люди возвращались кто в свои лавки, кто — домой. Возможно, они догадываются. Так всегда бывает в этих городах, таких как Дамаск. Есть какой-то тайный язык. В тот момент, когда что-то случается или вот-вот должно случиться, все уже знают об этом. Вот так и выживают эти люди.

Феррис заглянул внутрь. Там было темно, и он нажал на кнопку, зажигая в коридоре свет. Стоявшая в дверях в конце коридора женщина отошла в тень.

— Где живет Хасан? — спросил Феррис.

Женщина мотнула головой, показывая взглядом наверх, и закрыла дверь. Феррис принялся взбираться по скрипучим ступенькам. Доски едва не уходили из-под ног, перила шатались. Наверху было темно, а где включить свет, Феррис не нашел. Он принялся ощупывать стену в поисках кнопки, и тут открылась дверь. За ней стоял бородатый мужчина. Его лицо было немного освещено светом из комнаты.

— Вы Хасан? — спросил Феррис. — У меня кое-что для Хасана.

Бородатый мужчина не ответил, но жестом позвал Ферриса внутрь. Они вошли в едва освещенную комнату. Феррису здесь не нравилось, но теперь у него уже нет выбора. Все шло именно к этому. Он должен был доставить посылку, вот и все. А запись на пленке довершит дело. Бородатый мужчина закрыл за ним дверь.

Внутри квартиры стоял другой человек. С такой же густой бородой, как и у того, что открыл дверь. На голове у него была вязаная молитвенная шапочка. Судя по напряженному взгляду холодных глаз, это и был брат Сулеймана.

— Я Хасан, — сказал он. — А ты кто?

— У меня для вас запись, от Рауфа, — сказал Феррис. — Рауф сказал мне, чтобы я передал ее вам, для «Аль-Джазиры». Это была его последняя воля. Он сказал, что я должен отдать ее вам и что вы будете ждать меня.

— Ты американец? Тот, которого ждал Рауф?

— Да, — ответил Феррис. Он увязал все глубже, но это не важно. Главное, чтобы они взяли эту запись.

Хасан кивнул. Он знал, кто такой Феррис. Поэтому и открыл дверь. Но вряд ли он был этому рад.

— Мы ждали эту запись пару дней назад. Но потом потеряли связь с ним. Где Рауф? Почему мы ничего не слышим о нем?

— Не знаю, — ответил Феррис. — Только знаю, что он хотел, чтобы это оказалось у вас.

Он передал хозяину квартиры коричневый бумажный сверток. Хасан аккуратно развернул его и посмотрел на кассету. Прочитал надпись на арабском на ее ярлыке. Должно быть, это кодовые слова. Хасан дважды прочел их и кивнул.

— Слава Аллаху, — сказал он.

— Слава Аллаху, — повторил за ним Феррис. — А теперь я ухожу. Рауф сказал, что я должен уйти, когда отдам запись.