Василий Попов - Чужой след

Ручей прихотливо извивался между лесистыми холмами и возвышенностями, бросался из стороны в сторону, выискивая для себя наиболее легкий путь.

— Он был вон на том мысу, товарищ лейтенант! — тихо проговорил сержант Ольхин и указал на крутую возвышенность, густо поросшую молодыми деревьями и кустарником.

«С этой горки, очевидно, хорошо просматривается территория полигона!» — подумал Николай.

— Спасибо, сержант! — поблагодарил он Ольхина. — Можете возвращаться в лагерь…

Открытое, подвижное лицо сержанта выразило разочарование. Как видно, сержант очень хотел, чтобы Белявин взял его с собой. Но Николай вспомнил поговорку майора Величко: «Чем больше людей на месте происшествия, тем меньше удастся обнаружить нужные улики и следы».

— Есть, товарищ лейтенант!

Ольхин подчеркнуто-четко козырнул, повернулся «налево кругом» и зашагал обратно.

Белявин перейдя вброд ручеек, с трудом, цепляясь за молодые дубки, взобрался на обрывистый берег и осмотрелся. Чуть выше по течению, на обрыве росло несколько густых кленов. Это была самая высокая точка берега.

Внимательно посматривая по сторонам, Белявин напрямик, по косогору, стал пробираться к кленам. И как раз возле кленов он заметил явные следы недавнего присутствия человека. Несколько веточек было сломлено, на траве валялись окурки. Николай подобрал один из них и прочел надпись «Прима».

«Это, конечно, не улика! — подумал он. У нас тысячи людей курят сигареты «Прима».

Он отбросил окурки. По неглубоким вмятинам Николай установил, что неизвестный стоял здесь на коленях, лицом к полигону. На уровне глаз человека, стоящего на коленях, лейтенант заметил несколько сломанных веточек. В густой зелени кленов и орешника образовалось небольшое окошечко, через которое прекрасно была видна полянка, с которой обычно производились стрельбы Сейчас на этой полянке был зеленый «газик» генерала. Николай даже рассмотрел фигуры сержанта Ольхина и шофера, которые курили, облокотившись на машину.

«Да, здесь, среди кустов, вчера прятался враг! — с волнением подумал Белявин. — Отсюда он наблюдал за испытаниями нового оружия…»

Николай понимал, что сущность изобретения отсюда установить было невозможно. Но сам факт нахождения этого неизвестного соглядатая на советской земле, в нескольких сотнях метров от места проведения секретных испытаний, пробуждал в молодом офицере острую жажду немедленных энергичных действий.

«Следы! — вдруг вспомнил Николай. — Враг каким-то образом пришел на эту возвышенность и ушел с нее… Значит, должны быть следы!»

От возвышенности уходила в глубь леса узкая полоска смятых и поломанных кустов. Николай зашагал по узкой тропинке, зорко осматривая и землю, и кусты.

Рядом с местом, где прятался неизвестный, удалось обнаружить несколько глубоких следов носка широконосых ботинок. Отпечатков каблуков не было видно.

«Очевидно, враг заметил сержанта Ольхина и побежал от своей засады», — решил Белявин.

Немного дальше на мягкой лесной почве он нашел полный след ноги неизвестного. Это был глубокий отпечаток мужского ботинка с каблуком, подбитым по краю железной подковкой. Раньше подковка держалась на трех винтах, но сейчас один винт выпал и на месте его осталось отверстие. Измерив и зарисовав след, лейтенант пошел дальше.

Минут двадцать он пробирался среди частого дубняка и орешника по тропинке, проложенной неизвестным. Иногда вправо от себя он слышал мелодичное журчание ручья и определил, что тропинка шла почти параллельно течению. Следов ног неизвестного больше не было видно, потому что тропинка теперь пролегала по пружинистому зеленому дерну. В одном месте Николай нашел еще один окурок сигареты «Прима» и несколько обгоревших спичек.

Неожиданно, раздвинув кусты орешника, Белявин вышел на узкую лесную дорогу. Здесь следы неизвестного терялись среди множества других следов.

Лейтенант остановился у обочины, достал платок и вытер вспотевшее лицо. Где-то за поворотом дороги загрохотали колеса. Потом показалась пара сытых лошадок и телега, нагруженная большими оцинкованными бидонами. Старичок-возчик — маленький, седой, — с удивлением уставился на молодого офицера.

— Подвезти, сынок, до Каширской? — спросил старичок.

— Нет, спасибо, отец! — отказался Николай. — Куда ведет эта дорога?

Старичок остановил лошадей.

— В Каширскую…

— А откуда едешь?

— С горных пастбищ… Молоко везу на сливной пункт… Угости, сынок, закурить…

Возчик закурил и, бросив любопытный: взгляд на Николая, спросил:

— Маневры, что ли?

— Вроде того, папаша!

Старик тронул лошадей. Снова загрохотали колеса и бидоны. Телега скрылась за кустами, а Белявин все стоял и курил.

Внимательно разглядывая окрестности, он вдруг вспомнил, что эта лесная дорога ему знакома. Когда-то он уже видел и эту одинокую нагнувшуюся пихту, стоявшую у поворота дороги, и два куста орешника возле нее…

«Да ведь это дорога в лагерь экспедиции! — вдруг вспомнил он. — Возле этих кустов нас встретил Пелипенко… А потом по узкой тропинке мы дошли до истоков ручья… — Он жадно затянулся папиросой. — Как там в экспедиции? Как Надя?»

Стоило пройти несколько сот метров и он будет в лагере, увидит Надю, убедится, что с ней ничего не случилось…

Но появляться в лагере он не имел права — это посещение могло спугнуть врага, если он находился среди археологов.

Николай медленно, нерешительно зашагал по лесной дороге.

Мысленно он подводил итоги своих поисков. Установлено, что какой-то человек, курящий сигареты «Прима», наблюдал за стрельбой. Известно, что этот человек носит ботинки с широкими носками и металлическими подковами на каблуках. На правом ботинке в подковке выпал один винт…

Дорогу пересекал знакомый ручеек. Николай с наслаждением напился из него, вымыл руки и лицо, смочил волосы. Вода была кристально-чистой и холодной, как лед.

«А является ли тот неизвестный действительно врагом? — вдруг подумал Белявин. — Может быть, это был просто любопытный человек? Гуляя в лесу, он увидел пушки и, заинтересовавшись стрельбой, стал смотреть. У него был бинокль, и он воспользовался им… Потом он заметил сержанта Ольхина и подумал, что оказался в запретной зоне. Тогда он убежал со своего импровизированного наблюдательного пункта…»

Белявин почувствовал, что тоненькая путеводная ниточка, попавшая к нему в руки, ничего нужного дать не может…

Оставалась еще находка, сделанная тем же наблюдательным сержантом, — письмо и фотокарточка, почему-то простреленные картечью. Откуда они взялись? Бросил ли их неизвестный? Или они были принесены течением ручья?

«Надо осмотреть все русло ручья, от истока до полигона!» — решил Николай.