Василий Попов - Чужой след

— А ты что, врач, что знаешь мои болезни? — сверкнул глазами Здравников.

— Вот скажу Тихону Тихоновичу — полетишь с работы, — пригрозил Пелипенко.

— А иди ты знаешь куда? — сжал кулаки Здравников.

Он шагнул к проводнику, и Пелипенко попятился.

— Ну, чего, чего ты взбеленился, хлопец? — миролюбиво заговорил он. — Если болен — иди, конечно, к врачу, только отпрашиваться тебе нужно было у товарища Демидова, он сейчас твой начальник.

— Черт найдет твоего Демидова! — с непонятным озлоблением ответил Здравников. — Еще утром куда-то вместе с этим студентом завеялся… А меня вместо караульщика в лагере оставил…

— А ты, значит, все бросил и ушел? — покачал голевой Пелипенко. — Ой, чую я, полетишь ты с работы.

Здравников махнул рукой, сплюнул в сторону и широким шагом пошел по тропинке, ведущей к дороге на Каширскую. Пелипенко долго смотрел ему вслед, пока перестали шевелиться кусты и замолк шум шагов.

Через полчаса из палатки вышел профессор, очень бледный, но спокойный и сосредоточенный.

— Полегчало, Тихон Тихонович? — ласково спросил его Пелипенко.

Профессор молча кивнул головой и решительно зашагал к лесу. Проводник рысцой догнал его.

— Куда вы, Тихон Тихонович? Разве можно при вашем состоянии в походы ходить! Вам полежать требуется…

— Надоело! Належался! — буркнул профессор.

— Так куда же вы направились?

— А это, Григорий Сидорович, не ваше дело, — сердито отрезал Качемасов. — Вам приказываю оставаться в лагере.

Худощавая, высокая фигура профессора исчезла в кустах.

Пелипенко смотрел ему вслед чуть пригнувшись, точно готовясь к прыжку. Пальцы вытянутых рук его вздрагивали и шевелились, словно он душил кого-то. Потом проводник выпрямился и старческой мелкой рысцой вернулся в лагерь. Там он разбудил спящего в кустах студента Зотова, и они о чем-то долго шептались.

— Не могу я, Григорий Сидорович! Понимаешь — не могу! — вдруг выкрикнул Зотов.

Пелипенко сжал ему плечо и что-то принялся шептать ему, угрожающе поблескивая глазами. Потом он повысил голос:

— Ты понимаешь, дурья голова, чем все это пахнет? Это будет каюк всему делу и тебе каюк! Иди быстрей! Я сам бы пошел, да ведь ты знаешь — у меня через полчаса встреча с этим самым жирным бобром. Если мы его сегодня не обдерем, то такого случая не будет. Иди!

Зотов торопливо побежал в лес по тропинке, ведущей к станице Каширской…

…Профессор Качемасов быстрым, легким шагом шел по лесу. Крупные голубые колокольчики и белые ромашки качались под легким ветерком. В сочной трапе белыми звездочками сияли цветы земляники. Но профессор словно не замечал всех этих лесных красот.

На небольшой полянке профессор замедлил шаги. Ему было жарко, сердце билось тревожными, торопливыми толчками, липкий пот заливал лицо.

Качемасов вытер лицо платком, окинул полянку рассеянным, невидящим взглядом и не то прошептал, не то простонал:

— Что мне делать? Как мне поступить?

Словно в беспамятстве, он снова осмотрелся вокруг. Над крупными лесными цветами вились разноцветные бабочки. Неподвижно, словно задумавшись, стояли кусты орешника.

Вдруг сонную лесную тишину разорвал резкий, отрывистый треск. Мимо профессора с визгом пролетела пуля.

Качемасов обернулся.

— Какой там дурак стреляет? — крикнул он.

Снова грянул выстрел.

— Куда вы стреляете? Здесь люди! — снова крикнул профессор.

Сзади затрещали ломаемые кусты и кто-то вскрикнул.

«Испугался, подлец… Охотник липовый!» — подумал профессор и снова зашагал вперед.

На дороге он остановил первую попавшуюся машину, идущую в Каширскую, и сел в кабину к шоферу.

В небольшом кабинете, капитана Зайченко было прохладно и так тихо, что ясно слышался еле внятный шорох листьев за окном. И Надя, и капитан, и Белявин выжидательно смотрели на майора Величко. А майор молчал, задумчиво поглаживая свой высокий лоб и выпуская изо рта густые клубы дыма.

— А теперь у меня есть вопросы! — наконец проговорил он. — К вам, лейтенант…

— Я вас слушаю, товарищ майор! — насторожился Белявин.

— Скажите, вы видели когда-нибудь этого человека?

Величко достал из внутреннего кармана пиджака какую-то фотографию и протянул ее Белявину.

С фотокарточки весело и открыто улыбался широколицый человек средних лет. Николай пытался припомнить, где он видел это простое, круглое лицо с чуть вздернутым носом и полными губами…

— Диверсант! Убитый диверсант! — вдруг выкрикнул он.

Майор спокойно, чуть грустно кивнул годовой и снова полез в карман.

— А теперь смотрите и вы, Надя! Знаете вы этих хлопцев?

Он положил на стол две маленькие фотографии молодых людей. И Надя, и Белявин долго с недоумением разглядывали незнакомцев, Один из них походил на цыгана — черный, тонколицый, с большими яркими глазами. У другого было ничем не примечательное задорное лицо хорошего, смекалистого русского парня.

— Я их не знаю! — решительно сказала Надя.

Величко снова кивнул головой.

— На первой фотографии воспроизведен доцент Московского государственного университета Алексей Павлович Демидов, — ровным голосом сказал майор Величко.

— Что!? Как!? — одновременно воскликнули пораженные Николай и Надя.

— Да, это доцент Демидов, — грустно кивнул головой Величко. — А эти незнакомые вам хлопцы — студенты третьего курса Зотов и Струев. Оба они сейчас на каникулах, в родных местах — Зотов в маленькой сибирской деревушке, около Иркутска, а Струев — в Молдавии…

— Позвольте, Федор Иванович! — воскликнул удивленный Николай. — Неужели? Да ведь это чудовищная жестокость! Значит, доцент Демидов убит? А тот, кто сейчас выдает себя за Демидова, это…

Майор вздохнул.

— Да, факты говорят, что Демидов убит… Письмо и карточка, которые вы нашли в ручье, были посланы матерью убитого Натальей Николаевной Демидовой… Фотографии, которые вы сейчас видите, привезены мною из Москвы. Сейчас дело стало ясным, нужно действовать…

— Значит, трое диверсантов спустились на парашютах с самолета по сигналу резидента иностранной разведки, — подрагивающим от волнения голосом проговорил Белявин. — Они убили доцента Демидова, один из них присвоил его документы, а двух других выдал за московских студентов…

Майор одобрительно кивнул головой.

— Невозможно! Никак не могу поверить! — воскликнул капитан Зайченко.

— Ваши возражения, капитан? — тихо спросил Величко.

— Возражения!? Да их тысячи! — забасил Зайченко. — Вот первое — паспорт Демидова. Ведь в паспортах наклеиваются фотографии…

— В числе диверсантов — опытный фальсификатор документов. Он наклеил на паспорт Демидова свою фотографию и воспроизвел на ней недостающую часть печати. Как вам известно, тонкую фальсификацию можно обнаружить только в специальной лаборатории. Да, диверсанты расстреляли доцента Демидова возле родника. Затем они обыскали карманы убитого и при этом второпях допустили оплошность — обронили в ручей письмо и вложенную в него фотографию… Все излишние документы и записки они тут же сожгли на костре. Меня этот костер, разложенный возле родника, сразу же заставил насторожиться… Убитого они выдали за парашютиста.