Василий Шумилов - Чекисты

Прошел час. И вдруг раздался звонок у входной двери. Игра за столом прекратилась, все сидели с испуганными лицами.

— Играйте! — прикрикнул Бусько и вместе с дочкой хозяйки пошел открывать дверь. В последний момент предупредил проститутку:

— Скажешь хоть слово — первая пуля тебе!

Дверь открылась. На площадке стояли двое мужчин. Один в тужурке с меховым воротником, обе руки в карманах, другой в такой же тужурке, но с гитарой под мышкой.

— Заходите, братишки! — любезно пригласил Бусько, явно работая под уголовника.

Мужчины вошли, настороженно к нему приглядываясь. Незнакомый парень с открытым добродушным лицом, видимо, не вызвал у них подозрений. Тот, что держал руки в карманах, шел первым, а следом за ним, вперевалочку, двигался второй. Замыкал шествие Бусько. Рука его, сжимавшая в кармане наган, онемела от напряжения. Важно было, чтобы оба «гостя» попали на прицел спрятанных в комнате красноармейцев.

Все дальнейшее разыгралось в считанные секунды. Приоткрыв дверь в комнату и увидев напряженные, неестественные лица сидящих за столом, передний резко отпрянул. «Сейчас будет стрелять в меня», — подумал Бусько и выхватил наган:

— Руки вверх!

Выстрелы грохнули почти одновременно. Пуля Леньки Пантелеева (а это был он, Бусько узнал его еще на площадке) свистнула возле лица чекиста, обжигая горячим воздухом. И тут же, впервые, быть может, промахнувшись, бандит начал оседать, валиться на бок, а сообщник его, успевший выхватить браунинг, был легко ранен и молниеносно обезоружен подоспевшими красноармейцами.

В ту же ночь ударная группа провела обыски и аресты в других воровских притонах.

На Международном проспекте был захвачен один из самых отъявленных негодяев — Александр Рейнтоп, по кличке Сашка Пан, бежавший вместе с Пантелеевым из третьего исправдома. На Десятой роте Измайловского проспекта мы арестовали извозчика Ивана Лежова и достойную его супругу — наводчиков банды. Кстати, это они, супруги Лежовы, подстроили ограбление квартиры профессора Романченко, проживавшего в том же доме. Были обезврежены и многие другие бандиты.

Кровавая эпопея Леньки Фартового закончилась. Все газеты Петрограда вышли на следующий день с подробными сообщениями о том, как чекисты ликвидировали эту банду.

Не долетев до партизанских костров, самолет вернулся на базу. Летчик с досадой доложил:

— Зенитный огонь, нельзя пробиться... На обратном пути болтало... Радистке помогите — аж зеленая вся...

Высокая девушка, придерживая полу шубы, спрыгнула на землю, приняла рацию, которую ей подали из самолета. Подполковник протянул руку:

— Помочь, Пятнадцатый?

— Не развалюсь! Надо привыкать. По должности и потому, что я из... — хотела сказать «из Восковых», но по давней привычке, воспитанной матерью, удержалась. — Из тех, кто в горячее лезет...

Да, она была дочерью Семена Воскова.

Прославленный комиссар гражданской войны Семен Петрович Восков, может быть, как никто другой, воплотил в себе характерные черты ленинского военкома. Старый большевик, подпольщик, он многое сделал для победы революции. Помнит его Полтава, где он под носом у полиции похитил для кружка социал-демократов целую типографию, помнит рабочий Екатеринослав, где он освобождал политзаключенных, и Харьков помнит, где экспроприировал оружие в бурные месяцы первой русской революции. Сестрорецкие оружейники назвали его именем свой завод.

Девочка родилась через три месяца после смерти отца. Назвали ее Сильвией — в память зарубежной коммунистки, погибшей в полицейском застенке.

В семье, где она выросла, революция строго смотрела с больших настенных портретов. Но хвастаться революционными заслугами здесь не разрешалось, — такова была семейная традиция.

С. С. Воскова

Дети всегда уважают тех, кто умеет дать сдачи. А Сильвия была не из плакс. При этом обожала малышей. Наверное, в крови у нее была эта любовь. Семен Восков, бывало, даже на митинги, где собирался выступать, брал с собой детей. И Сильвия вечно возилась с ребятней, а потом и сама стала пионервожатой.

Школьные друзья знали ее как азартную волейболистку, большую любительницу стихов, но, только проучившись с Сильвией много лет, поняли, что комиссар Восков и есть ее отец. Случилось это как-то нечаянно. Шли в ТЮЗ, остановились на Марсовом поле, у серых гранитных плит. «Восков Семен Петрович, — прочел кто-то. — Сильва, а ты ведь Семеновна?»

— Здесь лежит мой отец, — просто сказала она. — Пойдемте, ребята, опаздываем...

Ей не хотелось слышать соболезнующих слов. И характером она была замкнутая, молчаливая. Любила сидеть на собраниях в уголке, и только по заблестевшим глазам или по легкому облачку, набегавшему на лицо, можно было догадаться, о чем она думает.

Сильвию приняли в Электротехнический институт имени В. И. Ульянова (Ленина). С вузовской обстановкой она освоилась без труда. Училась ровно, как и в школе. Бывало, в математике и в черчении обгоняла мальчишек. Была неплохой гимнасткой, вошла в сборную института по волейболу.

В спортзале в одной из баскетболисток узнала она и Лену Вишнякову, с которой училась в школе. Только Лена была двумя классами старше. Веселая, всегда окруженная шумными друзьями, Лена ей и раньше нравилась, да только никак было не познакомиться. А сейчас она не выдержала, подошла к ней:

— Помнишь меня по школе?

— Помню, — засмеялась Лена. — Ты всегда забиралась в угол и, как сурок, поблескивала оттуда глазами...

— Если хочешь, давай дружить...

— Хочу, — серьезно сказала Лена.

Так началась их дружба, которой суждено было продолжиться и на войне.

До диплома оставался год, когда гитлеровские полчища напали на нашу страну.

Война разметала студентов. Опустели институтские коридоры.

Подруг послали на строительство оборонительных сооружений. Когда вернулись в город, Сильвия в упор спросила Лену:

— Эвакуироваться будешь? Нет? Правильно, Я тоже не буду.

И решив так, они отправились обе в военкомат.

— Пошлите нас на фронт.

Военком заявил, что «без пяти минут инженеры» нужны будут в городе. Вышли от него сердитые, неудовлетворенные. Потом Сильвии удалось все же кое-чего добиться. В выцветшей за четверть века бумажке об этом говорится так:

«Согласно указанию военного отдела горкома ВКП(б) тов. Воскова С. С. мобилизована Ленинградским городским комитетом ВЛКСМ на краткосрочные курсы по подготовке радистов для Красной Армии».

Два месяца она училась работать на ключе, вести прием, передачу. Вечерами возвращалась в свою холодную комнату, разводила в печурке огонь, поила кипятком соседских ребятишек и с учебником — на диван. Однажды обнаружила, что потеряла свою продовольственную карточку. От матери, работавшей хирургом в военном госпитале, беду эту скрыла. Зачем ее зря расстраивать?