Чингиз Абдуллаев - История безнравственности

– Конечно, были. Он ведь известный бизнесмен, а у таких людей всегда полно разных завистников и недоброжелателей. Как и у меня, – горько призналась Зоя. – Материальное благополучие и обеспеченная жизнь вызывает ненависть у большинства людей. К большому сожалению…

– Вы не совсем поняли мой вопрос, – уточнил следователь. – Я имею в виду здесь, в отеле, были у него недоброжелатели?

– Откуда им здесь взяться? – удивилась Зоя. – Или вы думаете, что они ездят за нами по всему миру? Мы приехали сюда своей компанией, вшестером. И все друг друга достаточно давно знают. А наши враги и недоброжелатели остались в нашей стране и, к счастью, не ездят по таким курортам.

Лопес выслушал перевод и задал следующий вопрос:

– Ваш муж был человек в возрасте. Вы его первая жена?

– Нет, третья, – спокойно ответила Зоя. – У него были две жены и двое детей от первых браков. У нас пока совместных детей не было, хотя он усыновил моего сына.

– Вы были замужем?

– Да. Мой муж был известным спортсменом, футболистом, – сообщила Зоя. – Но я не совсем понимаю, какое отношение имеет наша прежняя жизнь к этому убийству. Или вы думаете, что кто-то из его прежних жен решил таким странным способом ему отомстить? Или мой бывший супруг? Уверяю вас, такое бывает только в дурных детективных романах. В жизни самое главное сегодня – это деньги, а не романтические отношения между бывшими супругами. А отравиться Фигуровский мог в результате некачественной пищи или какого-нибудь недосмотра сотрудников отеля на кухне.

Она потушила сигарету и с вызовом посмотрела на следователя. Он дослушал перевод и задал очередной вопрос:

– Вчера сеньора Фигуровская вспомнила, что к ним в номер заходил сеньор эксперт, который присутствует при нашем разговоре. Я хотел бы уточнить, кто еще вчера входил в ваш номер?

– Больше никто, – ответила Зоя. – Этот неизвестный просто ворвался к нам и заявил, что моему мужу… моему бывшему мужу… – невольно поправилась она, – угрожает опасность. Больше никто не входил, во всяком случае, в то время, пока я была в номере.

– Но я стоял на пороге и не прошел в комнату, – напомнил Дронго.

– Да, – согласилась Зоя, – он действительно не прошел дальше порога. Просто я его дальше не пустила.

– Почему вы не сказали нам вчера об этом? – разозлился комиссар, когда услышал ответ.

– Вы меня не спрашивали, – спокойно ответила Зоя. – Вы спросили, кто из незнакомых мне людей мог вчера оказаться в нашем номере, и я вспомнила вот этого господина. Больше меня ничего не просили вспомнить.

– Значит, кроме этого господина, у вас никого не было, – уточнил Лопес.

– Нет. Никого. Хотя дважды приходили официанты из рум-сервиса. Больше никого…

– А сидящий здесь сеньор утверждает, что у вас были посетители, – снова не выдержал Аламейда.

– Какие посетители? – спросила Зоя, гневно взглянув на Дронго. Очевидно, этот тип вызывал у нее все большее и большее раздражение. Но пока она не упоминала, что виделась с ним в клубе «Морские львы». Возможно, не хотела говорить о посещении этого клуба в присутствии российского представителя. Она достала вторую сигарету и нервно закурила. Лопес снова щелкнул зажигалкой.

– У вас была госпожа Казарян, – напомнил Дронго.

– Она вам, по-моему, понравилась, судя по тому, как вы плескались вместе, – ядовито заметила Зоя. – Да, ко мне заходила госпожа Казарян, это супруга компаньона моего бывшего мужа. Мы вместе с ней поехали в Марбелью. А этот тип, кажется, следил за нами, – показала она пальцем на Дронго.

– Почему следил? – спросил Аламейда. – С чего вы взяли?

– Мы встретили его в Марбелье, – пояснила Зоя, не став уточнять, где именно. У этой женщины было поразительное чутье на всякого рода опасности. Она понимала, что не стоит афишировать свою поездку на нудистский пляж в день, когда погиб ее муж, поэтому она просто добавила: – Мы были вместе с Аидой на пляже и встретили там этого господина.

– Вы подтверждаете ее слова? – уточнил Лопес.

– Да, – кивнул Дронго, – подтверждаю. Но мы встретились случайно.

– А вы подтверждаете, что к вам заходила госпожа Казарян? – обратился уже к Зое следователь.

– Да, заходила, и мы вместе уехали.

– И больше никто?

– Кажется, нет.

– Господин эксперт утверждает, что был еще один гость, – напомнил Лопес.

– Какой гость? – недовольно спросила Зоя, выслушав перевод, и посмотрела на Дронго, ожидая ответа от него. Но он молчал. Вместо него вопрос задал следователь:

– К вам приходил еще и супруг сеньоры Казарян – сеньор Торосян.

– Да, действительно, – несколько растерянно призналась Зоя, – он тоже заходил утром, узнать, как здоровье моего мужа. Я об этом совсем забыла. Они с моим мужем были компаньоны, поэтому я не видела ничего необычного в том, что он зашел проведать моего супруга. Но ваш эксперт, как вы его называете, прав. К нам действительно заходил господин Торосян. Они готовили с мужем одно соглашение, и я знала, что они все время обсуждают какие-то важные детали.

– Может, кто-то еще к вам заходил, о ком вы тоже забыли?

– Не делайте из меня идиотку! – вспыхнула Зоя. – У нас не проходной двор, чтобы любой, кто хотел, мог к нам зайти. Я уже сказала, что никого из посторонних в нашем номере не было. Пусть лучше они проверят своих официантов, которые сначала подают кофе с ядом, а потом сыпят другой яд в томатный сок.

– Мы уже проверили и кухню, и всех официантов, которые обслуживали номера, – сообщил следователь, – и пока ничего не обнаружили. И нам кажется подозрительной та настойчивость, с которой неизвестный убийца хотел отравить вашего мужа.

– Мне она тоже кажется подозрительной, – согласилась Зоя.

– Вы в курсе, что он оставил завещание? – уточнил Аламейда. – Может, вам известно его содержание?

– Понятия не имею. Но я знаю российские законы, – спокойно ответила Зоя. – По нашим законам в случае смерти супруга его вдова гарантированно получает половину его состояния, а остальная половина делится по завещанию.

Дронго подумал, что эта молодая женщина слишком хорошо подкована юридически. Правда, она не учла, что, возможно, Фигуровский оставил завещание с учетом того факта, что почти все его состояние и имущество было нажито до брака с Зоей, а значит, не подлежало обязательному разделению как нажитое в совместном браке. Похоже, об этом госпожа Фигуровская, ставшая в одночасье богатой вдовой, и не подозревала.

– Может, он собирался переписать завещание? – продолжал гнуть свою линию комиссар Аламейда.

Зоя выслушала перевод и нахмурилась.

– Эти господа, очевидно, считают, что я каким-то образом узнала о том, что мой бывший муж собирается изменить завещание, и поэтому его отравила. Переведите им, чтобы они не пороли чушь, чертовы придурки. Я любила своего мужа, и он тоже любил меня. И мы собирались прожить вместе еще много лет. Ни о каком изменении завещания не могло быть и речи. И вообще, не нужно задавать мне такие подлые и провокационные вопросы.