Джон Ле Карре - Шпион, вернувшийся с холода

– Понятно, – сказал Лимас. – Сколько у нас осталось времени?

– Если вы поедете со скоростью тридцать километров, мы будем там примерно через девять минут. Луч прожектора появится ровно в пять минут второго. Они дают вам полторы минуты. Ни секундой больше.

– А что случится через полторы минуты? – спросил Лимас.

– Они дают вам полторы минуты, – повторил незнакомец. – Иначе это слишком опасно. В курсе дела лишь один патруль. Им дали понять, что вас перебрасывают в Западный Берлин. Но им велено не выстилать вам ковровую дорожку. Полутора минут достаточно.

– Будем надеяться, что так, – сухо заметил Лимас. – Сколько на ваших часах?

– Я сверил свои с часами начальника патруля, – ответил человек на заднем сиденье. В руке у него вспыхнул и погас фонарик. – Двенадцать сорок восемь. Мы тронемся без пяти час. Осталось семь минут.

Они сидели в полной тишине, только дождь барабанил по крыше машины. Перед ними тянулась вымощенная булыжником дорога с тусклыми фонарями через каждые сто метров. На дороге никого не было. Небо над ними было освещено неестественным светом дуговых ламп. Временами вспыхивал и исчезал луч прожектора. Слева, на большом расстоянии от них, Лимас заметил над горизонтом пульсирующий свет, напоминающий отблески пожара.

– Что это такое? – спросил он.

– Световой телеграф. Служба информации. Передают заголовки новостей в Западный Берлин.

– Понятно, – пробормотал Лимас. Конец пути был уже совсем близок.

– Отступаться нельзя, – сказал незнакомец. – Он говорил вам об этом? Другого шанса вам не дадут.

– Знаю, – ответил Лимас.

– Если что-то пойдет не так, если вы упадете или поранитесь, все равно не возвращайтесь. Они застрелят вас прямо в зоне Стены. Вам обязательно нужно перелезть.

– Мы знаем, – сказал Лимас. – Он говорил мне это.

– Как только выйдете из машины, вы окажетесь в простреливаемой зоне.

– Знаю, – бросил Лимас. – А теперь помолчите. Машину отгоните вы сами? – добавил он.

– Как только вы выйдете. Для меня, видите ли, это тоже очень опасно.

– Весьма сожалею, – сухо заметил Лимас.

Они снова замолчали. Затем Лимас спросил:

– У вас есть оружие?

– Есть, но я не могу отдать его вам. Он сказал, чтобы я не отдавал вам, хотя вы наверняка попросите…

Лимас негромко засмеялся.

– На него похоже.

Он нажал на стартер. С ревом, который, казалось, заполнил все вокруг, машина медленно двинулась вперед.

Они проехали метров триста, и тут человек на заднем сиденье взволнованно зашептал:

– Вот сюда, прямо, а потом налево.

Они свернули на узкую улочку. По обеим сторонам стояли пустые рыночные ларьки, машина с трудом лавировала между ними.

– Поворот налево! Вот здесь!

Они быстро повернули еще раз между двумя зданиями в какой-то проезд. Через улицу была натянута бельевая веревка. Сумеют ли они проехать, не сорвав ее, спросила себя Лиз. Казалось, они попали в тупик, но тут Лимас снова услышал команду:

– Снова налево и прямо по дорожке.

Он въехал на тротуар, а потом повел машину по широкой пешеходной дорожке, слева была поломанная изгородь, а справа – глухая стена какого-то здания. Откуда-то сверху послышался крик – кричала женщина. Лимас пробормотал «заткнись», с трудом повернул направо, и они сразу же оказались на шоссе.

– Куда теперь?

– Прямо вперед, мимо аптеки. Между аптекой и почтой – вон туда!

Человек на заднем сиденье наклонился вперед, и их лица оказались почти на одной линии. Вытянув руку, он уперся пальцем в ветровое стекло.

– Прочь! – прошипел Лимас. – Руки прочь! Какого черта! Я не могу ехать, когда вы машете рукой у меня перед носом.

Переключив двигатель на первую скорость, он быстро пересек какую-то широкую дорогу. Поглядев налево, он вдруг с изумлением увидел громоздкий силуэт Бранденбургских ворот в каких-нибудь трехстах метрах от себя и мрачное скопление военных машин возле них.

– Куда мы едем? – вдруг спросил он. – Мы почти приехали. Теперь поезжайте медленней. Налево! Налево! Налево! – кричал он, и Лимас с каждым выкриком поворачивал руль.

Через узкую арку они въехали в какой-то двор. Половина окон была без стекол или заколочена, пустые дверные проемы слепо зияли им навстречу. В другом конце двора были раскрытые ворота.

– Сюда, – шепотом прозвучала команда, в темноте этот шепот казался особенно настойчивым. – И резко вправо. Справа от вас будет фонарь. А второй, за ним, разбит. Когда доедете до второго фонаря, выключайте двигатель и подъезжайте к пожарному насосу. Вон там.

– Какого черта вы не ведете машину сами?

– Он велел, чтоб вели вы. Сказал, так надежней.

Проехав через ворота и резко свернув вправо, они оказались на узкой совершенно темной улочке.

– Выключайте фары!

Лимас выключил фары и медленно поехал к первому фонарю. Впереди уже был виден второй. Он не горел. Лимас выключил мотор, и они медленно проехали мимо второго фонаря. И вот, метрах в двадцати перед ними показались очертания пожарного насоса. Лимас затормозил, машина остановилась.

– Где мы? – прошептал Лимас. – Мы, кажется, пересекли Аллею Ленина?

– Нет, Грейфевальдер-штрассе. Потом повернули на север. Мы к северу от Бернауэр-штрассе.

– В Панкове?

– Примерно так. Вон, видите?

Он указал на улицу слева от них. В дальнем конце ее они увидели небольшой кусок Стены, серо-коричневый в утомительном свете дуговых ламп. По верху Стены была протянута колючая проволока.

– А как она перелезет через проволоку? – спросил Лимас.

– В том месте проволока перерезана. У вас минута на то, чтобы добраться до Стены. Прощайте.

Они вылезли из машины – все трое. Лимас взял Лиз под руку, но она отпрянула, словно он больно ударил ее.

– Прощайте, – повторил немец.

Лимас в ответ прошептал:

– Не включайте мотор, пока мы не перелезем.

Лиз быстро взглянула на немца и на мгновение увидела молодое, симпатичное лицо – лицо мальчика, отчаянно делающего вид, будто он не трусит.

– Прощайте, – сказала Лиз.

Она освободилась от руки Лимаса и пошла вслед за ним через дорогу, потом по узкой улочке, ведущей к Стене.

Идя по улочке, они услышали шум мотора. Машина рванула с места и поехала в ту сторону, откуда они прибыли.

– Наложил полные штаны, засранец, – пробормотал Лимас, глядя через плечо на быстро удаляющуюся машину.

Лиз, казалось, не слышала его слов.

Они быстро пошли вперед. Лимас время от времени оглядывался, чтобы убедиться, что Лиз идет следом. В конце улицы он остановился, отошел в тень подъезда и взглянул на часы.

– Две минуты, – пробормотал он.

Лиз ничего не ответила. Она смотрела на Стену прямо перед собой и на торчащие за Стеной коричневые руины.