Леонид Тамаев - Запасной вариант

Она была совсем растерянна.

— Но как же отцовы письма? Его обещание приехать?

— Все это неправда, фальшивка.

— Но ведь письма написаны его рукой, я знаю…

— Оба письма, что вы получили, были сфабрикованы в разведцентре, по заданию которого действовал Рубцов.

— Мне трудно это представить, — сказала Ирина. — Разве можно подделать стиль письма, отцовские слова? Например, Ири… Только он звал меня так.

— К сожалению, Ирина Александровна, и это возможно: Рубцов знал вашего отца несколько лет, работали вместе, вместе пошли на фронт… Что касается оригинала, с которого были сделаны фальшивки, у Рубцова сохранилось письмо Александра Букреева к жене, вашей матери. Письмо было написано за несколько дней до того, как полк, в котором он служил, попал в окружение.

— А портсигар? — вдруг спросила Ирина. — Портсигар, выходит, тоже поддельный?

— Нет, вот портсигар как раз не поддельный, — сказал Маясов. — Все, что принадлежало при жизни вашему отцу, в том числе письмо и портсигар, после смерти Букреева присвоил себе его «друг».

— Рубцов?

— Да, Рубцов, по доносу которого в Борисинском лагере и был повешен коммунист Букреев. — Маясов помедлил, потом негромко продолжал: — Через девятнадцать лет письмо, принадлежавшее вашему отцу, было пущено в ход против вас… Надеюсь, вы теперь, Ирина Александровна, понимаете, для чего все это Рубцову понадобилось?

— Смутно.

— Для того, чтобы запугать вас, держать в постоянном страхе возможного разоблачения, как дочь изменника Родины и шпиона.

— Но какая ему от меня польза? — в полном недоумении спросила Ирина.

В разговор вступил Демин:

— Рубцов знал о ваших отношениях с Игорем Савеловым. Знал, что Игорь очень любит вас. С вашей помощью он хотел обработать Савелова и завербовать.

— Подлец, боже, какой подлец… — шептала Ирина и не могла сдержать слез.

— Возьмите себя в руки, Ирина Александровна. Что же делать? Игоря не вернешь, но в наших силах очистить от грязи память о нем. — Демин полистал бумаги в папке, нашел нужную страницу. — Следствием установлено, что накануне трагического происшествия Савелов после свидания в баре с Косачом, которому он продал охотничье ружье, вечером был у вас дома. Там же был и Рубцов. Почему вы промолчали об этом?

— Рубцов просил не упоминать о нем. К убийству он отношения не имеет, а кому приятны все эти вызовы, допросы, протоколы…

— Гм… А чем объяснить, что Савелов и Рубцов оказались у вас в одно и то же время?

— Рубцов давно хотел, чтобы я познакомила его с Игорем… Я это сделала… Но получилось не совсем удачно: они поссорились в тот же вечер.

— Поссорились?.. А как это случилось?

— Знаете, я так толком ничего и не поняла.

— Постарайтесь вспомнить. Расскажите нам все, как было. И с самого начала…

В тот день Игорь пришел к ней под вечер.

— Я ненадолго, — сказал он. — Мне скоро на вокзал, мать провожать.

Ирина усмехнулась.

— Ты как будто оправдываешься… Что с тобой? Избегаешь меня в последнее время.

Он ответил не сразу, раскурил сигарету, потом взял Ирину за руки:

— Нам нельзя, как прежде, пойми! Надо что-то придумать. Упорядочить отношения…

— Словечко-то какое — «упорядочить». — Ирина громко засмеялась.

— Перестань! — крикнул Игорь. — Мне надоело прятаться. Вот так, урывками, тайно…

Ирина ласково сказала:

— Ведь ты же, дурачок, знаешь: сына я не оставлю. Что мы будем делать, как жить?

После короткой паузы она вдруг спросила:

— Я слышала, тебя хотели уволить?

— Хотели. Только руки коротки у одного ретивого.

— Кто это?

— Наш директор… Как бы сам скоро не загремел.

— Снимают его?

— Ходят такие слухи…

— Ну, а ты, значит, отделался легким испугом?

— Не сказал бы. На собрании стружку с меня снимали здорово…

Не дослушав его, Ирина предложила:

— Ну ладно, раздевайся… Арсений Павлович уже ждет.

— Только за этим и пригласила? — улыбнулся Игорь, снимая плащ.

— Не только — в тон ему ответила Ирина. — Идем.

В гостиной навстречу Савелову поднялся Рубцов, протянул руку.

— Здравствуй, здравствуй… Садись. Что так поздно?

— Да так… побегать пришлось. Как говорится, волка ноги кормят.

— Ну и набегал?

— Полтораста целковых.

— Ого! Где ж это так платят?

— Да нет… Ружье продал.

— И хорошее?

— «Зауэр».

— Жаль.

— Конечно жаль. Да деньги нужны. На мотоцикл собираю.

— Иришка, ты чего же это молчала, что дружку твоему деньги нужны?!

— Я вижу, вы просто жаждете дать мне в долг, — усмехнулся Игорь.

— Не жажду, но могу. Тратить особенно некуда, а Ирина мне что дочь.

— Арсений Павлович, вы меня уговорили, — полушутливо сказал Савелов и придвинул к себе лист бумаги. — На какую сумму писать расписку?

— А сколько стоит твой мотоцикл?

— Шестьсот пятьдесят. Полтораста уже имею.

— Значит, остается всего пятьсот?

— Всего, Арсений Павлович, — рассмеялся Игорь. — В математике вы прямо Софья Ковалевская!

— Ну, раз Софья… Получи.

Рубцов достал из кармана бумажник, небрежно отсчитал пять сотенных купюр и положил их перед Савеловым.

Игорь посмотрел на деньги, на Рубцова, потом на Ирину, снова на Рубцова и недоуменно переспросил:

— Вы что — серьезно?

— Для таких шуток я стар. Да и почему бы вам молодым, не помочь?!

— Ирина, — воскликнул Игорь, — и где ты только находишь таких друзей!

— Там же, где и ты.

— Ха! Я со своими друзьями на троих еле-еле два восемьдесят семь наскребаю. Вот, пожалуйста. — Игорь придвинул Рубцову расписку. — Предупреждаю: в артели я не работаю, так что отдавать буду частями.

Рубцов взял расписку, повертел ее в пальцах, удовлетворенно кивнул:

— Красивый почерк. — Поднял рюмку и чокнулся с молодыми: — Ну-с, за мотоцикл!

Закусив, он снова заговорил с Савеловым.

— Ирина рассказывала, будто ты на экспериментальном работаешь?

— Угу, — кивнул Игорь, прожевывая кусок ветчины.

— В лаборатории?

— Угу.

— Нравится?

— Нет. Скоро уйду.

— Напрасно.

— Платят там, как кот наплакал.

— Платят мало? Ну это не беда… Иришка, сваргань-ка мне чашечку кофейку.

Ирина поднялась и ушла в кухню. Минуту спустя туда же вошел Рубцов.

— Где тут у тебя спички? — сказал он и, понизив голос, добавил: — Ты не торопись с кофеем. У меня с дружком твоим разговор есть…

Ирина занялась приготовлением кофе. Сначала до нее доносились из комнаты отрывки фраз, потом там включили приемник, и говор утонул в громкой, бравурной мелодии.

Но вот сквозь музыкальную ткань вдруг прорвался резкий, раздраженный возглас Игоря, сменившийся звоном разбитой посуды.

Ирина составила с плиты кофейник и бросилась в комнату.

Рубцов и Савелов стояли у сдвинутого с места стола в позах людей, застигнутых в момент драки.