Себастьян Фолкс - Дьявол не любит ждать

— Что ж, Бонд, пора ехать на боевое задание, — сказал Горнер. — Можете рассматривать это как своего рода разведку перед главной операцией. Однако не забывайте, что иногда разведка боем бывает даже более опасной, чем сам бой. Вы можете погибнуть, но в любом случае будет занятно узнать, чего вы стоите в настоящем деле. И я уверен, что это будет вам очень интересно. И к тому же полезно. Узнаете, что вам еще есть чему поучиться. Я поручу вас заботам Шагрена, моего самого доверенного помощника и заместителя.

Человек в кепи, услышав свое имя, шагнул вперед. Затем он что-то негромко сказал охраннику, который щелкнул каблуками и вышел.

— Полагаю, настало время вам узнать немножко больше о Шагрене, — проговорил Горнер. — Его настоящее имя Фам Син Куок. Он воевал в Северном Вьетнаме — сами понимаете, на чьей стороне. Будучи убежденным коммунистом, он сражался против французов. Когда французы колонизировали Индокитай, они послали туда множество монахов и миссионеров. Религия уже не была в большом почете в самой Французской Республике, где, как известно, Церковь отделили от государства еще в тысяча семьсот восемьдесят девятом году; зато французы поставляли католицизм на экспорт — больше всего его сплавляли этим маленьким цветным человечкам, не стесняясь при этом грабить их страну. Я думаю, миссионерство заглушало в колонизаторах угрызения совести.

Охранник в сопровождении еще троих своих коллег вернулся. Они втащили в кабинет дрожащего рабочего в серой униформе, который тут же упал на колени, явно в ужасе от того, что его ожидало.

— Когда Шагрен и его товарищи по оружию входили в северовьетнамскую деревню, где дети посещали занятия в воскресной школе, они обычно щипцами вырывали язык местному проповеднику. После этого он уже больше не мог ничего проповедовать. Так мы и до сих пор поступаем с людьми, которые слишком много болтают.

Горнер кивнул Шагрену, который вытащил из кармана пару палочек, которые в Восточной Азии используются для еды. Двое охранников крепко схватили рабочего за руки, а Шагрен вставил палочки ему в уши.

— А так Шагрен поступал с детишками, которые слушали всякие библейские сказки.

Широко расставив ноги, Шагрен в следующую секунду изо всех сил ударил ладонями по торчащим из ушей рабочего палочкам, которые воткнулись глубоко в голову. Кровь хлынула у того из ушей, и он с диким криком повалился на пол.

— Ну вот, теперь он долго ничего не услышит, — сказал Горнер. — Пока у него не зарастут барабанные перепонки. К некоторым детям слух так и не вернулся.

Двое охранников выволокли кричащего рабочего за дверь, а еще двое остались в кабинете.

— Мне почему-то кажется, что вы хотели бы узнать, как Шагрен заработал свое прозвище. Это слово по-французски обозначает «боль» и «горе». Вообще занятно, что эти два понятия называются одним и тем же словом, вы не находите? Но дело не только в этом. В Шагрене есть нечто, что делает его практически идеальным солдатом, упорным, яростным и жестоким. Когда русские захватили нацистские концлагеря и освободили заключенных, им в руки попали документы, касающиеся медицинских экспериментов, которые там проводили врачи. Особое сверхсекретное подразделение советского министерства здравоохранения продолжило эти опыты и занималось ими еще долгие годы после войны. Впрочем, в отличие от нацистов, русские набирали добровольцев. Участникам экспериментов оплачивали все расходы и гарантировали значительное финансовое вознаграждение. Молва донесла весть об этом и до одной из коммунистических ячеек в Северном Вьетнаме, в которой состоял Шагрен. Он вызвался ехать добровольцем и таким образом попал в закрытую клинику в Омске. Одним из направлений исследований, которые вели русские военные врачи, было изучение неврологической основы психопатии — почему, например, некоторые люди не способны представить себе ощущения и чувства других. Психопаты не в состоянии спроецировать чужие ощущения и чувства на себя. В их сознании вообще полностью отсутствует концепт «другого человека». Доктора решили, что такая способность, вернее, отсутствие такой способности может быть полезно для военнослужащих и в особенности для агентов КГБ. В общем, если говорить короче, Шагрен стал одним из дюжины добровольцев, которым была проведена экспериментальная операция на мозге. Вскрытия психопатов показывали наличие у них некоторых отклонений от нормы в височных долях головного мозга. Вы следите за ходом моей мысли, Бонд?

— Да.

— В случае Шагрена операция была проведена успешно. Ему прижгли, до полной потери чувствительности, область височной доли мозга размером примерно с ноготь. Не думаю, что Шагрен и до этого был впечатлительным и чутким человеком, но после операции его безразличие к окружающим стало с клинической точки зрения абсолютным. Результат получился просто замечательный. К сожалению, операция имела и небольшой побочный эффект. Хирурги случайно повредили в его мозгу значительное скопление нейронов, отвечающих за восприятие боли, — кстати, это очень близко к рецепторам морфинов. Мозг регистрирует боль примерно теми же участками, которые управляют эмоциями. Так что, пытаясь лишить человека чувства сострадания, вы можете случайно избавить его и от других чувств и ощущений. В результате Шагрен почти полностью потерял способность ощущать физическую боль. Это заставляет его быть очень осторожным. Он может, например, спрыгнуть с двадцатифутовой высоты на твердую поверхность и даже не заметить, что у него сломана нога. С другой стороны, в некоторых ситуациях эта патология может быть весомым преимуществом. В бою он неотразимый противник.

— Понятно, — сказал Бонд. Это объясняло, по крайней мере, странное отсутствие мимики на лице Шагрена. — Но зачем ему этот армейский головной убор?

— Хирурги сделали то, что называется остеопластическим окном. Они просверлили отверстия в его черепе, затем просунули через них тонкую пилу, стараясь попасть прямо под кость и не задеть мозговые мембраны, и потом распилили черепную коробку почти по кругу. Сделав разрез в три четверти окружности, они приподняли теменную часть черепа, а затем, выполнив нужную им операцию, вернули ее на место. Но уважаемые джентльмены из Омска, видимо, торопились и не слишком качественно закончили свою работу. В общем, сдвинутая теменная часть черепа так и не встала полностью на свое место. По-моему, Шагрен просто стесняется формы своей головы.

— Я не это имел в виду, — уточнил Бонд. — Почему он носит кепи Иностранного легиона, если так яростно сражался против французов?

Горнер пожал плечами:

— Не знаю. Возможно, русским нейрохирургам не удалось окончательно убить в нем чувство юмора.