Джоби Уоррик - Тройной агент

Байтулла так настаивал на своем превосходстве в любом деле — от военной стратегии до совершенно прозаических вещей, таких как дележка прибылей от контрабанды, — что это его упорство зачастую приводило к кровавым конфликтам с другими Мехсудами. Ко всему прочему этот в общем-то мелкий, полевой командир своими выходками с легкостью провоцировал сеть Хаккани, да и другие военные группировки талибов, на никому не нужное противостояние Пакистанской армии и разведслужбе, практически вынуждая Исламабад с ними со всеми разобраться, что в конце концов и происходило. Однажды, окружив и взяв в плен целый гарнизон из двухсот пятидесяти пакистанских солдат и служащих военизированных организаций, Байтулла первым делом троим пленникам отрезал головы — чтобы бойчей пошли переговоры об обмене пленными.

Как далеко все это было от той исполненной благочестия священной войны, которую Байтулла прославлял в своем блоге! Ни революционером, ни пророком Байтулла Мехсуд не был. А был громилой с непомерно раздувшимся эго, душегубом, получавшим удовольствие от убийства — в том числе и других мусульман. Находившийся под покровительством Байтуллы городок был грязным, отсталым и нищим; там девочки чуть-чуть постарше его дочери Лейлы обречены оставаться бесправными и практически необразованными, а у новорожденных в тех краях шансов умереть, не дожив до года, в три раза больше, чем у детей, родившихся на родине Балави, в Иордании.

При всем при этом на тот момент Байтулла Мехсуд был единственным, у кого Балави мог искать защиты. Правда, они едва друг друга понимали, общались на смеси ломаного арабского и пушту. И тем не менее Байтулла все более убеждался в правдивости иорданца. Но продолжал испытывать: чтобы проверить его взаимодействие с американцами, даже устроил ему что-то вроде необычайного по жестокости экзамена.

План, как вспоминал потом некий посвященный в это дело деятель пакистанского «Талибана», состоял в том, чтобы Балави, задействовав свой канал связи с ЦРУ, заказал ракетный удар по Байтулле Мехсуду, но реальная мишень при этом оказалась бы пустышкой, а не самим предводителем группировки. Балави должен был послать сообщение о том, что Байтулла направляется в район, который называется Ладха, и описать его автомобиль — «тойоту» хэтчбек той модели, которая среди местных жителей известна как гхвагей — корова [28] «Гхвагей» — так там именуют не определенную модель «тойоты», а все дорогие полноприводные машины, потому что их контрабандой перегоняют через границу с Афганистаном по бездорожью, подобно стадам коров. . В машине, изображая Байтуллу, будет ехать один из его доверенных водителей. По всем остальным признакам и машина, и ее маршрут будут в точности совпадать с наводкой, которую Балави даст ЦРУ.

Все получилось как запланировано — во всяком случае, согласно той версии событий, которую озвучили представители талибов. Машину расплющило взрывом, а человек, изображавший главаря племени мехсудов, погиб. В местной прессе об инциденте ничего не сообщалось, никаких подтверждений со стороны ЦРУ тоже не последовало. Но в среде бойцов Байтуллы этот случай сразу сделался легендарным.

Позже Байтулла Мехсуд утверждал, что в план был посвящен и водитель, — дескать, он сам вызвался принести себя в жертву, чтобы помочь боссу доказать ЦРУ, что Балави действительно ценный агент. Стороннему наблюдателю такая жертва может показаться непомерной, но у главаря талибов были свои резоны. Каждая американская ракета, освещающая взрывом небо над Пакистаном, говорил он, подобна плакату на рекрутском пункте, призывающему идти на джихад: она привлечет в его лагеря новых разгневанных мужчин и юношей.

«Каждый удар с беспилотников, — повторял он, — приводит ко мне троих или четверых новых шахидов».

Пятого августа Байтулла Мехсуд с небольшой группой верных телохранителей под покровом темноты передислоцировался в Зангару, крошечный городок в нескольких милях к востоку от основной базы в Макине. На окраине городка располагалась большая и хорошо ему известная усадьба, обнесенная высокой стеной. Это был дом его тестя, Малика Икрамуддина, откуда он взял молоденькую девушку, недавно ставшую его второй женой. В тридцать пять лет, будучи отцом четырех дочерей от другой жены, Мехсуд посчитал своевременным приложить серьезные усилия к тому, чтобы обзавестись наследником.

Но он не знал, что каждое его движение записывают. Следят сразу две пары электронных глаз — «предатор» и еще один дрон поменьше, кружащий совсем близко. Беспилотники проследили за ним до Зангары и наблюдали, как он вошел в сложенную из саманных блоков хижину. Один из дронов сманеврировал так, чтобы заглянуть в комнату на втором этаже, где Мехсуд расположился. Тотчас же в шести тысячах миль к западу, посреди штата Виргиния, в Лэнгли, коридоры административного этажа наполнились беготней — это из кабинета в кабинет носили срочные донесения: идентификация цели подтверждается. Можно бить прицельно.

Но Мехсуд внезапно опять задвигался, заходил туда и сюда по верхнему этажу дома в своем белом шальваре камизе [29] Шальвар камиз обычно состоит из трех частей: шальвар (шаровары) — брюки, широкие или узкие; камиз (курта) — туника с разрезами до талии; дупата — платок, шарф, обычно накидывающийся на плечи. . Пилот-оператор и наводчик оружия «предатора» выпустили из рук джойстики и молча смотрели на экраны. Что ж, придется подождать.

Ночь была жутко жаркой, и Мехсуд все никак не мог улечься. Из-за диабета его постоянно мучила жажда, а ноги опухали и болели. Вскоре после полуночи он отворил маленькую дверку и в сопровождении человека в длинном халате и с медицинскими инструментами в руках поднялся на крышу. Полная луна заливала ее ярким сиянием, в котором бородатая фигура Мехсуда выступала так четко, словно он на подмостках сцены. На крыше лежал тощенький тюфячок, к которому Мехсуд подошел и плюхнулся на живот. Второй человек встал около него на колени и начал налаживать нечто похожее на капельницу для внутривенных инъекций. Эксперты ЦРУ без колебаний пришли к выводу, что вторая фигура — врач. Может быть, это Балави? Впрочем, какая разница. «Предатор» снова нацелил на дом свои «хеллфайры».

Ракету можно пускать, было бы только «добро» директора ЦРУ, но тут-то и загвоздка. Леон Панетта разрешил удар по комнате второго этажа, а Байтулла Мехсуд лежит на крыше. Это разница, и не такая уж незначительная: Панетта настаивал на максимальных предосторожностях, чтобы избежать гибели непричастных, особенно женщин и детей. Что, если при попадании ракеты весь дом рухнет? Панетта, может быть, и одобрит несанкционированный пуск, а может, и нет. Но решать следует быстро: того и гляди упустим удобный случай.