Джоби Уоррик - Тройной агент

— Я все равно поеду в Афганистан, даже если ехать придется на свой страх и риск, — сказал бен Зеид. А потом, сузив глаза до щелочек, произнес самую страшную угрозу. — Все равно я поеду в Афганистан, — повторил он, — даже если придется быть на подхвате у американцев.

Чтобы это не было пустой угрозой, бен Зеид уже провел определенную работу, так что, конечно же, из опорного пункта ЦРУ в Аммане в Мухабарат незамедлительно позвонили, заявив официальное ходатайство о присутствии бен Зеида в Хосте. Американцы объясняли это тем, что иорданский капитан единственный, кто знаком с Балави; тот может заартачиться, если бен Зеида не окажется на месте.

— Али нам необходим, — сказал представитель ЦРУ.

Мухабарат сдался.

Предполагалось, что бен Зеид и Лабонте вылетят в Афганистан 6 декабря, но иорданец был готов и собран даже днем раньше. Последовали слезные прощания с семьей, причем особенно переживала жена брата, которую начали одолевать дурные предчувствия с той минуты, когда она узнала о предстоящей его поездке.

Жены обоих напарников тоже беспокоились больше, чем обычно. Рэйчел Лабонте переживала по поводу поездки в Италию, где они с мужем собирались провести рождественские праздники: вдруг Даррену не удастся вернуться вовремя? Мало того, из случайно подслушанных обрывков разговоров у нее составилось представление о цели поездки, а также о том, что у мужа имеются серьезные сомнения насчет осведомителя, с которым они должны в Афганистане встретиться.

— Ведь он же может оказаться бомбистом-смертником! — вдруг выпалила она.

Подобные опасения жены по поводу его работы Даррен Лабонте слышал частенько и обычно развеивал шуткой. Но на сей раз не стал.

— Ты права, это возможно, — сказал он серьезно. Потом, взяв ее за руку, попытался объяснить, почему у него такие противоречивые чувства. На этот раз игра стоит свеч, сказал он, а главное, если все удастся, он, может быть, и вовсе прекратит такими вещами заниматься. Может, даже бросит навсегда всю эту ловлю террористов.

— Но если я сейчас не поеду, а дело окажется именно таким, каким ожидается, это будет большой ошибкой, — сказал он. — А если все закончится успехом, можно будет остановиться. Потому что тогда я смогу сказать, что все-таки сделал то, ради чего сюда приезжал. И наоборот, если я не поеду, а там что-то случится…

Он смолк. Рейчел поняла, что его мысли были о бен Зеиде.

— В общем, я бы этого себе никогда не простил, — наконец прервал он молчание.

Для последнего прощания обе пары собрались у Лабонте дома в пять утра. Пока мужчины не уедут в аэропорт, сидели на балконе, пили кофе. Слезные сцены у выхода на летное поле привлекают слишком много внимания, кроме того, на сей раз жены решили быть стойкими. В связи с этой поездкой мужей в Афганистан обе испытывали необычное беспокойство, но между собой решили всеми силами стараться его не выказывать.

Женщины знали, что их мужья преклоняются перед античной воинской традицией, строго соблюдавшейся в армиях Афин и Спарты. В Древней Греции матери спартанских воинов побуждали сыновей биться храбро, говоря им слова, которыми Фида Дауани и Рейчел Лабонте напутствовали теперь мужей: «Возвращайтесь со щитом или на щите».

Но когда двое офицеров взялись за чемоданы, Фида не смогла сдержаться. Отведя Даррена Лабонте в сторонку, устремила на него молящий взгляд темных глаз.

— Пожалуйста, береги Али, — сказала она.

Мухабарат сделал еще одну попытку удержать Али бен Зеида от встречи с Хумамом аль-Балави. Это было 5 декабря, когда капитан иорданской разведки и его партнер от ЦРУ Лабонте завершали подготовку к поездке.

В тот вечер один из старших начальников иорданской разведслужбы, позвонив старому другу, работавшему на опорном пункте ЦРУ в Аммане, заговорил о деле Балави конфиденциально.

У нас есть причины для серьезной тревоги , сказал иорданец, а затем две причины назвал.

Первая касается исторических прецедентов, сказал он. Мухабарат уже много лет имеет дело с джихадистами всех мастей и кое-что о них знает, в том числе знает, кого можно, а кого нельзя перевербовать. Всякую шушеру — бандюганов и авантюристов, прилепляющихся к террористическому движению ради собственной выгоды, — перековать действительно можно; иногда из них получаются полезные осведомители. Но радикалы идейные, а тем более идеологи, никогда реально на сторону противника не переходят. Истинно верующий может притворяться и лгать, но в глубине души никогда свою веру не предаст. А у этого Хумама аль-Балави все равно что клеймо на лбу: истинно верующий.

Это был весомый аргумент, особенно в устах ветерана иорданской разведки, через руки которого прошли десятки радикальных исламистов. Коллега из ЦРУ слушал его внимательно.

Вторую причину для тревоги иорданцу принесли наблюдения за тем, как дело развивалось в последние недели. Не странно ли, спросил он, что Балави так настаивает, чтобы встреча произошла в Мираншахе, а не в стенах укрепленной базы, где его безопасность была бы обеспечена?

Вполне может быть, что он заманивает вас в ловушку, предупредил многоопытный иорданец.

Подводя итог своим размышлениям, офицер признал, что Мухабарат ничего изобличающего Балави не нашел и не имеет конкретных оснований сомневаться в том, что агенту действительно удалось проникнуть в круги руководства «Аль-Каидой». Все это лишь смутные предположения, объяснял он, но есть опасение, что бен Зеид не тот сотрудник, который годится на роль куратора именно этого агента. Не исключено, что бен Зеид в свое время слишком сблизился с завербованным и утратил способность судить здраво и беспристрастно.

Когда иорданский разведчик закончил излагать свои опасения, коллега из ЦРУ поблагодарил его за откровенность и пожелал доброй ночи. Положив трубку и задумавшись над услышанным, он особо выделил в речи иорданца одну фразу: есть опасение, что бен Зеид не тот сотрудник.

При всем своем могуществе Мухабарат известен постоянными внутренними трениями и подковерной борьбой, которую ведут между собой различные фракции, добиваясь для своих людей преимуществ. Известно, что даже у мягкого и незлобивого бен Зеида в руководстве много врагов, которые его опасаются, полагая, что двоюродный брат короля обязательно должен, пользуясь своим положением и связями в ЦРУ, претендовать на самое высокое кресло.

Так вот в чем смысл предупреждения! Иорданцы не зря волнуются: они боятся, что Али бен Зеид в скором будущем может стать их боссом. Решив, что все понял, сотрудник ЦРУ выкинул услышанное из головы и никому вне тесного кружка подчиненных, работающих в Аммане, об этом не рассказывал.

Следующим утром бен Зеид и Лабонте приехали в Международный аэропорт имени королевы Алии, сели в самолет, и он взлетел в сланцево-серое небо, взяв курс на Афганистан.