Джеймс Чейз - Положитесь на меня

С красным лицом Мевис подошла к пишущей машинке и стала яростно стучать на ней.

Гирланд вошел в кабинет Дори.

Дори сидел за своим рабочим столом. При виде его бледного лица с черными кругами под глазами Гирланд почувствовал к нему жалость, но не подал вида.

— Салют! — сказал он. Подойдя к креслу для посетителей, он упал в него. — Как ваша язва?

— Я мог приказать задержать вас, Гирланд, — сказал Дори. — В этот момент вы даже могли бы находиться в австрийской тюрьме. Я настроен доброжелательно к вам, но вбейте себе в голову, что я не допущу никаких фамильярностей!

Гирланд пристально посмотрел на него и расхохотался.

— Дори… вы в самом деле исключительны! Ваш блеф не обманул бы и пятилетнего ребенка. Вы плохо поставили ваш сценарий. Вы знаете так же хорошо, как и я, что не посмели бы этого сделать, из страха остаться без работы. А вы любите вашу работу. И в некоторых случаях, я должен это признать, вы хорошо справляетесь с ней. Вы хотели обмануть меня, и я попался в ловушку. Я проглотил и наживку и поплавок. Вам было совершенно наплевать, что со мной произойдет. — Он замолчал и прямо посмотрел на Дори, который отвел взгляд. Потом Дори открыл золотой портсигар, лежащий на столе, и вынул сигарету. — Вы хотели свести со мной счеты, потому что я обставил вас при последней операции… Это понятно. Когда я обнаружил, что вы подстроили мне ловушку, но подсунули настоящий документ, я, признаюсь, колебался, как поступить. В конце концов, я все же решил принести его вам. Разумеется, было бы проще разорвать его… Но я считаю, что в некотором отношении я идеалист. Вы и я немало поработали вместе. Я всегда считал вас просто добросовестным дураком. Я не знаю, как вам это удается, но вы хорошо работаете. Я не хочу, чтобы вы потеряли место, хотя бы потому, что я почти уверен, что ваш заместитель будет еще большим дураком, чем вы, и это будет плохо. — Он достал бумажник, вынул помятый и измазанный нефтью конверт с секретным документом и бросил его на стол Дори. — Вот. Я не стану утомлять вас рассказом о путешествии из Праги. Оно было невыносимым, но я решил, что привезу вам этот документ… и теперь он у вас!

Дори раскрыл конверт и стал рассматривать мятые листы. Его лицо прояснилось и в глазах зажегся огонек. Он сунул бумаги в ящик стола и запер его.

— Спасибо, — сказал он, потом выпрямился и холодно посмотрел на Гирланда. — А теперь, каковы ваши условия?

Гирланд раздавил сигарету в пепельнице.

— Что это с вами, Дори? Разве вы в самом деле становитесь тупым? Вы считаете, что я отдал бы вам эти документы, если бы хотел иметь с вами дело?

— Я не богат, — сказал Дори, положив руки на письменный стол. — Вы удовлетворитесь двадцатью тысячами долларов?

Гирланд смотрел на него некоторое время, потом покачал головой.

— Вы все еще боитесь, что я заговорю? — спросил он. — Послушайте меня, старый упрямец… Неужели вы не понимаете, что вы суть моего существования? Я не представляю себе жизни в Париже, если вас не будет здесь, если вы не будете придумывать какую-нибудь комбинацию, совершать глупые ошибки и просить меня исправить их. Париж без вас все равно, что Париж без Эйфелевой башни! — Он встал. — Во всяком случае, я здорово позабавился, я нашел одну девушку, и сам Малих обещал угостить меня вином, когда мы с ним снова увидимся. — Он направился к двери, на секунду остановился и повернулся к Дори, который пристально смотрел на него. — Следующий раз, когда вы захотите обмануть меня, будет последним… я вас предупреждаю.

— Следующего раза не будет… — прошептал Дори. — Я благодарю вас.

В тот момент, когда Гирланд открыл дверь, Дори добавил:

— Секунду!

Гирланд нахмурил брови.

— Что еще?

— А тридцать тысяч долларов? — спросил Дори, наклонясь вперед. — Они у вас?

Гирланд расхохотался.

— О, этот старый Дори… Вы теперь понимаете, что я этим хочу сказать? Вы никогда не изменитесь!

И он вышел, хлопнув дверью.

Мевис продолжала стучать на машинке, не поднимая глаз. Гирланд остановился, чтобы еще раз посмотреть на нее: ему нравился ее слегка курносый носик и локоны.

— Итак, моя дорогая, вы приняли какое-нибудь решение? — спросил он, приближаясь. — Когда же состоится свидание?

Не глядя на него, не переставая печатать, она сухо ответила:

— Выход там! — и указала рукой на дверь.

— Скажите мне только одно, — спросил он, наклонясь к ней. — Неужели вы предпочитаете девушек парням?

В тот момент, когда рука Мевис приближалась к его лицу, Гирланд схватил ее в объятия. Теплые и нежные губы девушки встретились с его губами, и она закинула руки на его широкие плечи.

Дори, который выходил из своего кабинета, остановился оторопело, потом бесшумно вернулся и закрыл дверь.

Такси затормозило перед «Большим Бофуром», одним из лучших ресторанов Франции.

Высокий, бородатый Раймонд Оливер, владелец ресторана, приблизился, приветствуя Гирланда. Тот открыл стеклянную дверь и посторонился, чтобы пропустить Малу.

Хозяин оглядел Малу восхищенным взглядом. Мала была очаровательна в очень простом белом платье. Хозяин пожал руку Гирланду.

— Я очень рад вас снова видеть, друг мой, — сказал он. — Все устроено. Вы получите лучший столик.

Через зал, украшенный зеркалами и коврами, он проводил их к столику. Мала, удивленная и восхищенная, шла за ним.

Сидя на обтянутом красным бархатом стуле, окруженные элегантно одетыми американцами, они слушали Оливера, предлагавшего им меню, в то время как старший официант наливал мартини.

— Месье уже выбрал, — сказал официант Мале. — Креветки, куропатка, немного сыра, вино шабли 1959 года под куропатку. И, разумеется, шампанское, а на десерт…

Мала посмотрела на Гирланда и положила на его руку свою.

— Мне все это кажется восхитительным, — сказала она.

— Это только так кажется, вот увидишь, — ответил Гирланд.

Через несколько минут они остались вдвоем. Мала отлично сознавала, что она прекрасно выглядит в этот вечер. Она провела весь день, готовясь к этой встрече, и, когда поднимала глаза на Гирланда, видела, что он с восхищением смотрит на нее.

Гирланд снял для нее комнату в «Нормандии», около Пале Рояля. Приехав в отель и придя в свой номер, она нашла его полным цветов. Она не удержалась и заплакала, так как никогда не чувствовала себя такой счастливой. Гирланд заехал за ней на такси, и теперь они сидели в ресторане. Он обещал ей самый лучший и самый вкусный обед в Париже, и, хотя она теперь ему доверяла, но она все же не думала, что настанет такой момент, когда они окажутся рядом в такой роскошной обстановке.

Гирланд подождал, пока она покончила с креветками, чтобы заговорить о наследстве Бордингтона.

— Тебе нужно пойти в Швейцарии в кредитный банк и сказать, что ты пришла за деньгами… Очень солидная сумма… шестьдесят тысяч долларов. Исключительно для тебя.