Джеймс Чейз - Положитесь на меня

Бордингтон вернулся из кухни с чайником в руке.

— Когда я выкрашу волосы, — сказал он, ставя чайник на стол, — нужно будет, чтобы вы сфотографировали меня. Я принес с собой аппарат. Мне нужна фотография для паспорта. — Он прошел в кухню и вернулся с чашками и блюдцами. — Я также попрошу вас сходить по одному адресу, который я вам сообщу. Человек, к которому вы пойдете, наклеит фото на паспорт. И только после этого я смогу уйти. Они не знают, что у меня есть еще и британский паспорт. Учитывая то, что я изменил свой облик, я смогу уехать как турист. Вы пьете с молоком?

Мала, съежившись в кресле, смотрела на него. Она кусала кулаки, чтобы не закричать.

Майк О'Брайен прибыл в Прагу в девять часов вечера. Он сел на самолет-такси до Нюрнберга, а оттуда приехал в Прагу на машине.

О'Брайен, молодой светловолосый человек с плоским, покрытым веснушками лицом и с холодными серыми глазами, был исполнителем О'Халлагана. В течение трех лет, что он работал на него, исчезли навсегда четыре агента, которые собирались удрать. Подобные акции стали для Майка обычным делом. Он не испытывал ни малейшей жалости, уничтожая людей. Самое первое убийство его не расстроило, для него это была просто работа, которую он выполнял: звонок, пистолет с глушителем и курок, на который нажимаешь… Он с самого начала решил, что лучше всего стрелять в голову, так как пуля 45-го калибра в голове сомнений в смерти не оставляет.

Майк заранее изучил план города, и для него не представило никаких трудностей найти квартиру Бордингтона. Он вышел из машины и вошел в дом. Поднимаясь по лестнице, нащупал в кармане пистолет. Если все пойдет хорошо, он вернется в Нюрнберг к полуночи, а утром сядет в самолет, летящий в Париж.

На этаже Бордингтона он снял пистолет с предохранителя и, удостоверившись в том, что оружие легко входит в карман, нажал на пуговку звонка…

После небольшого ожидания он услышал шаги, и дверь резко распахнулась.

На пороге появился гигант с коротко подстриженными светлыми волосами, с квадратным лицом, высокими скулами, зелеными глазами и стальным взглядом.

Узнав Малиха, О'Брайен почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он никогда лично не встречал Малиха, но видел его фотографию в досье ЦРУ, и не мог ошибиться.

О'Брайен бросил взгляд за спину Малиха: трое мужчин, двое из которых вооружены автоматами. Все в темных костюмах и черных шляпах. Они смотрели на него пристально, неподвижно и угрожающе.

— Кто? — спросил Малих.

Его голос был вежлив, а зеленые глаза совершенно лишены выражения.

О'Брайен лихорадочно думал. Поймали ли они Бордингтона? Да, по всей вероятности. В противном случае, почему бы тогда они находились у него?

— Что, мистер Бордингтон дома? — спросил он. — Мне сказали, что он дает уроки английского языка.

— Входите, — сказал Малих, посторонившись.

О'Брайен вошел в маленькую, бедно обставленную гостиную. Трое мужчин, по-прежнему неподвижных, не спускали с него глаз.

— Бордингтона здесь нет, — сказал Малих, закрывая дверь. — Разрешите взглянуть на ваш паспорт.

О'Брайен вынул паспорт и протянул его Малиху.

— Как поживает Дори? — спросил Малих, бросив паспорт человеку, у которого не было оружия.

О'Брайен улыбнулся.

— Он не умер, насколько мне известно. А как поживает Ковски?

Это был шеф Малиха.

— Он тоже не умер, — сказал Малих.

Наступило короткое молчание.

— Вы немного опоздали, — сказал Малих. — Бордингтон ушел отсюда сегодня в десять часов утра. Потрудитесь передать мистеру Дори, что я займусь Бордингтоном. — Он слегка поклонился. — Вы можете его заверить, что Бордингтон не ускользнет от нас. Мне очень жаль, что вы проделали такое путешествие зря. Если вы согласитесь поехать вот с этим господином, то он вернет вам ваш паспорт на аэродроме.

Небольшой коренастый человек, который положил паспорт О'Брайена в карман, направился к двери. О'Брайен решил быть благоразумным и последовал за ним.

— До свидания.

Он прошел перед маленьким человеком и направился к лестнице. Проходя по коридору, услышал где-то в глубине квартиры рыдания женщины. Он подумал, что это, вероятно, жена Бордингтона. Он не хотел бы быть на ее месте.

Малих!

О'Брайен поморщился.

— Послушай, душечка, — сказал Гирланд, — мне нужно будет уйти через пять минут, так что допивай свой стакан и забирай свои игрушки, поняла?

Девушка, сидящая напротив него, слушала как звенит лед о стекло бокала. Гирланд подцепил ее в магазине Сен-Жермен. Ей было едва восемнадцать, но она была очень красивая и сексуальная. В ярко-красных эластичных брюках и в красной с белым блузке она привлекла внимание Гирланда, всегда замечавшего хорошеньких женщин. Но теперь, когда он привел ее к себе, он вдруг понял, что она слишком молода, слишком жадна и слишком предприимчива.

— То есть ты хочешь сказать, чтобы я убиралась? — спросила девушка, подняв брови и наклонив голову набок, как это делала ее любимая киноактриса.

— Огорчен, но это действительно так, — ответил Гирланд со своей очаровательной улыбкой. — Мне нужно выйти.

— Значит, мы ничего не будем делать? А я ведь способная, знаешь? Значит, нет огня, да?

Гирланд вздохнул.

«Почему я вечно влезаю в подобные ситуации? — подумал он. — Прямо беда. Вечно я не могу сказать «нет». У нее был такой восхитительный вид, правда, он у нее и сейчас такой же. Почему это, как только женщина открывает рот, то сразу становится такой скучной? Если бы только она помолчала, я с удовольствием провел бы с ней время».

— Я пригласил тебя выпить вина. Ты его выпила, а теперь тебе нужно уйти. — Он встал. — Ну, детка, бери свои игрушки.

Она сделала глоток, потом состроила гримаску и подняла голову, чтобы посмотреть на высокую фигуру Гирланда, на его широкие плечи, на его лицо, худое и жесткое, и на его черные волосы с несколькими нитями седины.

«Как он красив, этот тип», — подумала она.

— Тем не менее, ты ведь не говоришь об этом серьезно? Я-то думала, что мы с тобой хорошо позабавимся вдвоем. В моей стране меня называют волнообразной. Ты имеешь возможность проверить это, мой красавец. И в настоящий момент нас ничто не разделяет, кроме застежки брюк.

Гирланд рассматривал ее. Он чувствовал себя старым рядом с этой девушкой. Ее наглая и циничная манера предлагать себя действовала на него, как холодный душ.

— Возможно, в другой раз, — сказал он. — Застегнись, детка, и иди своей дорогой.

Раздался телефонный звонок.

— Ужасно! — сказала девушка. — Каждый раз, когда я предлагаю себя настоящему мужчине, сразу же начинает звонить этот несчастный телефон.

— Такова жизнь, — сказал Гирланд, снимая трубку. — Там выход. Ты спустишься по лестнице и слева будет метро. До свидания, детка.