Анатолий Кулемин - Агония обреченных

Эдвардс утвердительно кивнул:

— Вас интересуют детали?

— Только в общих чертах. Детали вы изложите в своем плане операции. Сколько понадобится времени для его детальной проработки?

— Пять дней.

— Два. Я даю вам двое суток, полковник. На большее у нас нет времени. При Эйзенхауэре мы могли позволить себе некоторую… тщательность в подготовке; сейчас — нет, — пояснил решение Биссел, хотя Эдвардс и сам прекрасно понимал, чем оно вызвано.

Кеннеди, сменивший на посту президента США Эйзенхауэра, хотя и дал — под давлением Даллеса — согласие на проведение операции по Кубе, тем не менее продолжал колебаться и сомневаться в ее успехе. В связи с этим Даллес был вынужден даже пойти на определенный ход: от владельца кофейной плантации в Гватемале, на которой находился центр подготовки основных сил десанта, был инспирирован ультиматум, в котором плантатор требовал убрать с его территории базу не позднее конца апреля. «Это повлечет переброску кубинских оппозиционеров в США, — заявил Даллес президенту. — А в таком случае стопроцентной гарантии сохранения секретности я дать не могу; вероятность утечки информации станет практически неизбежной. Это не только всколыхнет мировую общественность, будет потерян весь смысл операции».

— Это бывший агент ФБР. Некто… Роберт Мэхью, — заглянув в «шпаргалку», сказал Эдвардс. — Не последняя фигура в мафии. Умен, хитер. Сохранил старые связи и продолжает поддерживать тесный контакт с главарями коза ностра — Сэмом Джанканой, Сантосом Трафиканте, Джоном Розелли. В своем кругу это очень влиятельные люди. Однако наш выбор пал на Мэхью не только по этим причинам. С приходом к власти Кастро на Кубе он сам понес значительные материальные убытки, следовательно, у него тоже есть личная заинтересованность в ликвидации как самого Кастро, так и существующего там режима. Это — если коротко, — закончил свой доклад Эдвардс.

Биссел помолчал, затем поднялся, прошелся по кабинету, сказал, глядя задумчиво перед собой:

— Да, так уж устроен человек… Личное всегда и над всем превалирует… Иногда — даже над чувством долга… к сожалению. — Он откашлялся и, словно очнувшись, энергично вернулся в кресло. — Хорошо. Начинайте работу с этим Мэхью. О деталях его использования, о его задачах в общем плане операции мы с вами поговорим чуть позже. Сейчас же я хочу обсудить с вами еще один важный вопрос. Речь пойдет о группе специального назначения «Москит»; вы знаете, она дислоцируется в Майами и сейчас проходит очень интенсивную подготовку. Руководит этой группой… — Биссел посмотрел в текст отчета.

— Руководит группой «Москит» Армандо Тирадо, сэр, — тактично напомнил Эдвардс.

— Да, Армандо Тирадо. Что вы можете о нем сказать, Шеффилд?

Эдвардс в раздумье пожал плечами:

— По моим данным, это человек, заслуживающий доверия.

— А поподробнее?

— В пятьдесят четвертом Тирадо участвовал в осуществлении плана «Дьявол» в Гватемале. Вы помните, тогда был совершен государственный переворот — свергнуто правительство президента Арбениса. Тирадо входил в ближайшее окружение полковника Диаса, на то время командующего гватемальской армией. Правда, этот Диас…

— Да, да… — качнул головой Биссел, — я знаю, полковник Диас не оправдал возложенных на него надежд. Но я перебил вас, извините, пожалуйста. Что вы еще можете сказать о Тирадо?

— Не много, — вновь пожал полковник плечами. — В пятьдесят восьмом в составе частей второй оперативной бригады морской пехоты участвовал в десанте на ливанское побережье близ Бейрута… — Эдвардс пристально, с многозначительностью посмотрел на Биссела. — Это человек разведки, сэр, — весомо заметил он. — Проявлять пристальное внимание к их человеку… Или вас что-то тревожит?

— Именно потому, что человек разведки, полковник, этот разговор я завел с вами, а не с Эмори, не с Харви и не с Лансдейлом [1] Роберт Эмори: с 1953 по 1962 г. — заместитель директора ЦРУ по разведке; Уильям Кинг Харви: в 1961 г. — начальник отдела иностранной разведки; генерал Эдвард Лансдейл: ветеран разведки, создавший в ЦРУ подразделение «Спецотдел по делам Кубы» (Примеч. авт.). . Есть и другие причины, по которым я начал этот разговор с вами, начальником Управления безопасности, полковник. — Биссел откинулся на спинку кресла, помолчал, промокнул носовым платком выступившую вдруг на лбу испарину.

Эдвардс слегка напрягся, почувствовал — подошли к главной причине сегодняшнего вызова и причина эта, судя по тому, как волновался Биссел, была не из приятных.

— Шеффилд, вы знаете, с какой целью была создана группа «Москит», и какое значение ей придается, — заговорил Биссел. — Вы знаете также: от того как эта группа справится со своей задачей будет во многом зависеть успех операции в целом. Поэтому, все, что касается этой группы, меня — лично меня, — с нажимом уточнил Биссел, — заботит и тревожит не в последнюю очередь. И сегодня повод для тревоги у меня появился. Я располагаю информацией, которая позволяет сделать вывод, что в группе «Москит»… не все в порядке.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Под «не все в порядке» я имею в виду те непонятные процессы, которые происходят в группе. Я буду рад, если вы сможете мне объяснить их и развеете возникшую у меня тревогу. Как, например, вы сможете мне объяснить тот факт, что за последние два месяца из группы было отчислено четыре человека? «За лояльные высказывания в адрес кубинских революционеров…» — так значится в формулировке основания для отчисления. А при более тщательной проверке выясняется, что никаких особых «лояльных высказываний» не существовало. Точнее, не существовало таких высказываний, за которые было бы необходимо так карать. — Биссел снова вышел из-за стола, нервно прошелся по кабинету, затем остановился напротив Эдвардса (тот поднялся, когда встал Биссел; субординация…) — А еще при более тщательной проверке, — повысил Биссел голос, — оказалось, что эти четверо ненавидели режим Кастро сильнее нас с вами. И для этого у них были личные мотивы: все четверо потеряли бизнес на Кубе, а у двоих там погибли близкие родственники. А, сможете вы мне это как-то объяснить?

— Откуда у вас такая информация, сэр? Вернее… — Эдвардс запнулся; он понял глупость и бестактность вопроса; такую оплошность он совершил из-за сильной взволнованности; слишком серьезны обвинения — а в вопросах Биссела они просматривались явно — в адрес контрразведки. В его адрес. — Я хотел спросить: можно ли доверять источнику этой информации?

— Не доверять источнику этой информации у меня нет оснований.

«Кто, Хант или Макбирни? Кто мог выдать информацию, минуя и даже не поставив в известность меня? Хотя, если информацию „сливали“ в известность ставить не будут. Хант вряд ли; многим обязан и рисковать не станет, да и не похоже на него; не тот он человек. Макбирни? Этого следует проработать», — лихорадочно прокрутил в уме Эдвардс; на большее времени у него сейчас не было, ответил поэтому он искренне: