Алексей Ростовцев - Тайна проекта «WH»

На основании данного сообщения и некоторых других материалов я подготовил шифровку для Центра, которую, как и все предыдущие телеграммы, заложил в один из тайников, подобранных мною еще в конце семьдесят второго года в разных районах города. В данном случае это был полый поручень тяжелой чугунной скамьи, намертво вросшей в песок приморского сквера. Через пятнадцать минут после того, как я поднялся со скамьи, на нее сел мой радист Йоахим Шнайдер. Он незаметно извлек из тайника контейнер с шифровкой и вечером того же дня выстрелил ее в эфир. Я пишу «выстрелил», потому что вся передача заняла но более одной-двух секунд. Еще через пару часов телеграмма в расшифрованном виде легла на стол Ивана Ивановича в Москве. Таким образом, между получением информации от источника и ее вручением адресату прошло менее суток.

Указания Центра, передаваемые для меня по радио, Шнайдер закладывал в другой тайник, откуда я аккуратно их забирал. Встретиться с моим радистом мне пришлось один раз. Это было необходимо для уточнения условий связи между ним и мною.

На протяжении всего семьдесят четвертого года моя резидентура функционировала, как отлаженный и хорошо смазанный механизм ручной работы. Было даже время, когда я возгордился этим созданием своего разума, которое казалось мне близким к совершенству. От неприличного зазнайства меня удерживало лишь то, что задание Центра по-прежнему оставалось невыполненным. Мы так и не выяснили со стопроцентной достоверностью, для чего собственно Соединенные Штаты затеяли всю эту гигантскую возню в каньоне Саваны, хотя на основании анализа стекавшихся ко мне сведений об объекте «Дабл ю-эйч» уже можно было делать кое-какие вполне серьезные и заслуживающие внимания выводы.

Несомненный интерес представляла добытая Рудольфом информация о тесных связях объекта «Дабл ю-эйч» с НАСА и о строительстве в пяти милях от исследовательского центра шахт для запуска баллистических ракет, при помощи которых можно было выводить на околоземную орбиту спутники весом до пятнадцати тонн. Эти шахты, как, впрочем, и все другие сооружения на дне каньона, никакая космическая разведка не могла обнаружить по той причине, что хилой энергетике Аурики удовлетворение постоянно растущих потребностей объекта в киловаттах было не по плечу, и американцы быстренько воздвигли в районе стройки собственную мощную ТЭЦ, замутившую дымом своих труб изрядный кусок неба над самым интересным местом.

На определенные размышления наводили данные о наличии в исследовательском центре большого количества медиков, особенно врачей-психиатров. Этот факт приобрел особую окраску после того, как Чурано однажды по пьяной лавочке разболтал мне, что Рохес согласно просьбе Роджерса отправил из Монканы на объект «Дабл ю-эйч» несколько десятков заключенных-смертников для проведения над ними каких-то опытов.

Рудольф и его коллеги работали над проблемой целенаправленного перемещения высокочастотных полей в пространстве на значительном удалении от источников энергии.

Очень скоро после прибытия на объект Рудольф встретил там бывшего однокашника из Аахенской ВТШ. Старая дружба возобновилась, чему способствовало то обстоятельство, что оба были немцами и придерживались одинаковых взглядов. От этого приятеля Рудольф узнал о существовании в секторе № 2 еще одной лаборатории, занимавшейся высокочастотными полями. Но здесь речь шла уже о последствиях воздействия электромагнитных колебаний высокой частоты и высокочастотных полей на центральную нервную систему человека.

Одним словом, материалов для раздумий и всевозможных гипотез было предостаточно. Не хватало нескольких звеньев, которые связали бы многочисленные факты и фактики в прочную логическую цепь.

Перед наступлением нового, семьдесят пятого года Рудольф сообщил, что познакомился с девушкой-американкой из нулевого корпуса. Он не поскупился на несколько лишних десятков четырехзначных чисел, чтобы рассказать о том, какая это красивая и умная девушка. Зовут ее Энн Кэррингтон. Она математик-программист. Правда, голова у нее забита разной пацифистской шелухой, что она тщательно маскирует от окружения, но перед ним открылась, и он обещает быстро выбить из нее эту дурь и обратить ее в нашу веру. Аннхен его любит и готова для него на все. В марте они поженятся. Он просит разрешения привлечь ее к сотрудничеству с нашей организацией для получения информации по нулевому корпусу. В заключение Рудольф мельком упомянул о проектировании в секторе № 5 сверхмощных малогабаритных генераторов, которые предположительно будут приводиться в действие ядерным топливом.

Центр категорически запретил «Фанатику» расшифровываться перед невестой и порекомендовал ему получать от нее сведения о нулевом корпусе «втемную». Однако Энн Кэррингтон не торопилась делиться с женихом служебными секретами. Это свидетельствовало о том, что она действительно умна и серьезна. Ведь Рудольф как немецкий националист был в ее глазах возможным потенциальным врагом Америки. Мне оставалось только одно: ждать, пока Рудольф обратит свою Аннхен в «нашу» веру.

И я стал терпеливо ждать. Но в марте семьдесят пятого года моему преуспеванию пришел неожиданный и быстрый конец. Развернувшиеся события своей стремительностью напоминали вихрь, который едва не затянул меня в смертельную воронку, и то, что мне все-таки удалось благополучно унести ноги из Аурики, я в значительной степени отношу на счет случая.

Не буду утверждать, что каждый разведчик, долго и активно работающий в одной точке, неизбежно обречен на провал, но смею заявить, что это может случиться со всяким из разведчиков в любую минуту, поскольку в контрразведку, как и в разведку, дураков не берут, а если такое и происходит иногда по недоразумению, то очень скоро дурак самым естественным образом вылущивается из секретной службы и обретает себя, как правило, в какой-либо из сфер духовной жизни общества, ибо здесь практически невозможно определить в денежном выражении ущерб, наносимый обществу тем или иным индивидом.

Я провел в Аурике более двух с половиной лет, а для контрразведчика такого класса, как Роджерс, это был вполне достаточный срок, чтобы вывести даже самого опытного и хорошо замаскированного шпиона на чистую воду. Однако, докопавшись до сути дела, советник президента по вопросам безопасности не спешил закладывать меня со всеми потрохами своему другу Рохесу и отдавать в лапы скорой на расправу ауриканской Фемиде. Как и всякий квалифицированный сотрудник секретной службы, он попытался извлечь из своей находки максимальную выгоду для себя.

Роджерс занялся моей персоной вплотную на исходе марта. Шла последняя неделя месяца, точнее его последняя суббота. Для государственных учреждений Аурики это был обычный рабочий день. Утром я, как всегда, после завтрака совершил обход гвардейских караулов в президентском дворце и намеревался уже выйти на улицу, чтобы проверить посты внешней охраны, но тут меня окликнул Роджерс: