Юрий Горюнов - Zero

Вариант второй. Я, Егор, исчезну, будет другой. Кто? Сейчас это не важно, но жизнь будет иная. Мне предлагают жить другой жизнью в другой стране, под другим именем. Я не мальчишка, чтобы считать это приключением, как описывают в книжках. Это жизнь полная опасностей. Если со мной что случиться, то это буду уже не я, хотя и сейчас меня уже нет. Готов ли я к другому? Не видеть своей страны, своих пусть малочисленных знакомых, родственников, не говорить на родном языке. Не известно, смогу ли вернуться. Да, это серьезный выбор. Выбор между своим «я» и моим вторым «я», где обо мне будут знать только несколько человек, кто я на самом деле. Меня ничто не держит на родине. Ничто и никто. Память предков? Память со мной и не важно, где я буду жить и кем. Я верил в то, что смогу, и пора применять в жизни все, чему учился. У меня не было ностальгии по родине, но я там родился и жил, там мои родители лежат и думаю, они не были бы против, чтобы я отдал долг. Материальная сторона меня не интересовала, я один, а одному много ли надо.

Ночь прошла с перерывом между сном и раздумьями. К утру я принял решение.

После завтрака пришел Ветров. Мы снова прошли в беседку. Он не торопился выспрашивать меня, он был профессионалом и умел ждать.

— Я выбираю второй вариант, — выдержав паузу и сочтя, что пора решить вопрос, — я согласен на нелегальную работу.

Его лицо просветлело: — Ты даже не представляешь, как я рад. Я думаю, что ты уже все обдумал, и понимаешь, насколько это все сложно, но это твое. По всем характеристикам это твое. Психологический портрет, составленный специалистами, подтверждает, что ты способен стать высокопрофессиональным разведчиком.

Ты должен приняв решение понять, что это жизнь не полная чудес из кино, а постоянного напряжения. Не думай, что нелегалы самые искренние из агентов, просто им тяжелее, чем другим. Искренность слишком дорогое удовольствие для них, и она может стоить им жизни. Вся эта атрибутика — яды, пистолеты и тому подобное не их оружие, чаще всего они не держат ничего, но владеют всем.

— Но операции не всегда обходятся без крови.

— Нет ни одной разведки в мире, механизм работы которой не был бы полит кровью. Нелегал понимает, что имея ясный ум и, в общем, не жесткое сердце, он не может сохранить руки чистыми. Я думаю, ты должен сам прийти к выводу, раз согласился, что главный мотив, почему становятся нелегалами — убеждения, долг, идеалы, любовь. У каждого свое. Надо верить в то, что делаешь, если нет веры, то долго не проработаешь.

Конечно, им платят, но ты можешь себе представить, сколько стоит вера в свое дело? В этом деле за деньги не работают. Это фанатики. Ты сейчас должен понять, на что идешь, если согласился. Ты постоянно должен будешь играть свою роль и всегда держать под контролем свои эмоции, свой «правдивый» сценарий роли и ни на минуту не забывать о том задании, что выполняешь. Чаще всего надо отказываться от радостей семейной жизни, от прошлого, от памяти кто ты есть на самом деле. Нужно вживаться в свою роль.

Он замолчал и в задумчивости произнес:

— А главное лгать всем и даже самому себе.

Снова сделал паузу и посмотрел на меня.

— Ну, как? Найдется столько денег у разведки, чтобы оплатить твою муку? Вряд ли. Если соглашаешься, то ты должен будешь начать ломать самого себя, изживать привычки, вкусы и прививать новые. Кое-чему тебя учили, но с этого момента придется начинать снова.

— Слушая вас, я начинаю думать, что вы меня пугаете.

— Говорю реальность. Если ты морально созрел, тогда можно начинать работу. Я тебе объяснил, от чего придется отказаться.

— А что же тогда останется от меня?

— Ты и только ты, но даже в этом случае, ты будешь думать иначе, чем сейчас. Основная проблема — психологический надлом. Как и сказал, остаешься только ты, но будешь жить другой жизнью, со своей верой, убеждениями и долгом. И поверь, нелегалам очень редко приходится убивать, слишком дорогое удовольствие, но приходится, чтобы сохранить себе жизнь. Так что надумал? Дать время на раздумье еще?

— Не надо. Я не мог себе сформулировать, как вы, но думаю так же. Я принял решение.

— Тогда так. Я сегодня уезжаю, ты подлечишься, а потом тебя перевезут на базу для дальнейшей подготовки. Пластическая операция будет чисто косметической, не будут твое лицо менять. Это опасно, так как профессионал сможет это увидеть, а это провал. Начинаем. До встречи.

Мы попрощались, и он ушел. Через несколько дней, когда врачи сочли меня достаточно здоровым для учебы, меня перевезли в другое место. Это был особняк, обнесенный высоким забором. Дом стоял в глубине сада, и большие деревья скрывали все, что было на территории. Я мог гулять по саду, когда было свободное время, а его было мало, но с учетом того, что еще не окреп, то нагрузки были щадящие, но усиливались. Я повторял то, что учил ранее, все от способности гримироваться, до психологии, но главное я должен был отвыкнуть от самого себя. Я должен был вжиться в другого человека, должен был думать, читать, есть ходить и спорить иначе. Меня учили свободному владению французским. Я должен был иметь привычки француза. И неожиданно много стали обучать китайскому, научить меня этому языку говорить без акцента не требовалось. Обучался я в одиночестве, без всяких групп, поэтому все время было посвящено только учебе. Меня обучали так тщательно, что даже на родину не вывозили, чтобы я не проникся, не глотнул воздуха традиций, вкусов и вообще, помнил, как можно меньше. Учеба велась на языках, что я знал, кроме русского.

Прошел год, когда приехал Ветров.

— Базовые знания у тебя есть, их не отнимешь, а, время учебы подходит к концу. Документы для тебя готовы, легенду получишь. Все необходимые документы тоже. Начинаешь ты, как Жан Марше. Отсюда ты поедешь во Францию, но как француз. Еще. Ты должен сам выбрать себе псевдоним. Есть мысли?

— Есть, — я понимал, что это будет, либо сами выберут, либо предложат выбрать самому, вот я и придумал, — я беру псевдоним ZERO.

— Почему?

— А меня нет. А если нет, то остается число ноль. Физически есть, а по документам нет, вот и выбираю ZERO. Это число, без него не обойтись в жизни, но в то же время в его кажущейся пустой информации скрыто порой больше, чем, кажется.

— Это твой выбор.

Последующие несколько дней я изучал свою легенду, занимался документами. Получил на руки деньги, чемодан с одеждой и в один теплый вечер был доставлен на вокзал этой дружественной мне страны. В паспорте стояли въездные визы. Теперь мне предстояло выехать из этой страны, но до пункта моего назначения путь был не близкий, через несколько стран, чтобы не все так явно. Фактически, я въезжал в другую жизнь.

Пекинский аэропорт встретил меня многоголосым шумом. Постоянно передавали сообщения о прибытии и вылете самолетов, и все это на фоне монотонного шума пассажиров и гостей. Если просто встать и послушать, то всегда слышно невнятное бормотание, и разобрать слова не возможно. У артистов есть прием, чтобы создать шум толпы на сцене, они в разнобой говорят «что говорить, когда нечего говорить». В общем, слов не разобрать, а шум получается. Вот так и здесь была большая сцена, на которой каждый был занят только собой, своими проблемами. Я не был исключением.