Юрий Горюнов - Миссия «К»

— Благодарю, нет.

Он показал мне на кресло, предлагая сесть.

— Я представлял вас старше, — заметил он.

— Это недостаток?

— Все относительно. Но к делу. Я из Катара, — сделал он ударение на первом слоге, — и в своей библиотеке решил повесить несколько картин европейских художников. Хочу попросить вас помочь мне в этом.

— Надо видеть помещение.

— Вам пришлют фотографии.

— Это вы могли сказать и по телефону, — заметил я, так как не любил таких вот клиентов, которые считают себе самыми великими.

— Я хотел увидеть, с кем имею дело.

— Не разочарованы?

— Нет. Мне даже нравиться, что вы ведете себя спокойно, не прогибаетесь ради клиента.

В это время в комнату вошел помощник, что встречал меня.

— Вас к телефону, — обратился он к хозяину по-арабски, тот извинился передо мной и взял трубку телефона, что стоял на столике.

— Слушаю, — ответил он по-арабски.

Выслушав, что ему сказали, он недовольно произнес: — Я уже говорил, что кому-то пора на покой. Не захочет надо помочь. Большие деньги будут фигурировать. Впереди много дел и не только у нас в стране. Это только начало. Мы в начале пути.

Все это время я сидел с отрешенным лицом, разглядывая обстановку. Я чувствовал, что за мной наблюдают четыре глаза, но я умел управлять своим лицом, чтобы не показать, что понимаю, о чем идет разговор. Чутье мне шепнуло, что показывать знание языка не нужно.

— Делай так, как наметили, — продолжал Омар, — я скоро приеду. Нет, лучше дождитесь меня, — изменил он свое решение, — я заеду еще на юг, отдохну. Все.

Он положил трубку и, испытывающее, поглядел на меня. Разговаривал он, стоя в пол оборота ко мне и присматривал за моей мимикой. Наивные оба. Я выглядел так, словно ничего не понял.

Омар подошел ко мне, но садиться не стал и я встал из кресла.

— Извините, но у меня дела. У вас есть вопросы? Адрес салона мы знаем, вам вышлют фото библиотеки. А картины я пошлю купить. Может быть, еще увидимся, а будет необходимость, я вас приглашу к себе. Вы не против?

— Хорошо, — я вежливо кивнул головой и направился к выходу.

— Али, проводи господина, — услышал я за спиной. Али в том же молчании, как и при встрече, проводил меня до дверей. Направляясь, домой, я думал о том, что услышал. Что-то назревает в этой стране. Тема для размышления.

В понедельник я разбирал с сотрудниками отложенные проекты. В этой области я был спокоен, не спокойно было от разговора в пятницу. Элен я позвонил и сообщил, что придут за картинами и возможно надо будет поработать над новыми заказами. На самом деле мне хотелось знать кто он — Омар. Я не спрашивал его, излишнее любопытство подозрительно. Днем, направляясь на обед, я оставил сигнал, что положил в тайник информацию. После китайской командировки я соблюдал осторожность и не выходил на связь лично. Чем меньше меня знали, тем спокойнее было жить. Я как разведчик должен уметь быть организатором и не только в бизнесе. Не так просто держать в уме основные информационные сообщения и подбирать места передачи информации. Неверный метод связи — почти гарантия провала. Поэтому я не любил личных встреч, не любил общаться. Еще неизвестно, кого приведет за собой связной. Начальство это знало и не предлагало общения, как и не вызывало к себе.

Против Франции я никаких мер не предпринимал, но вероятность, что я попал в поле зрения спецслужб, есть у каждого гражданина всегда, но здесь она стремилась к нулю. Свободное время я посвящал поддержанию формы. Ходил в спортивный зал, но технику боя отрабатывал только дома, где выделил для этого комнату или уезжал подальше из Парижа. В общем, старался поддерживать форму, также практиковался стрельбе «флэш», которой меня научил латиноамериканец, но о нем я не любил вспоминать, были причины. Тренировался не дома, а разных залах.

Через пару дней увидел, что есть ответ. Я постоянно искал новые формы тайников и сообщал о новой закладке связному. Тайники были в метро, магазинах, парках. Я присваивал им номера и сообщал, где расположен тайник. Это давало возможность не появляться в одном и том же месте постоянно. В то же время это не должно быть случайным местом, где я находиться не мог. Должна быть система в соответствии с привычками и образом жизни. Но, конечно, были исключения на всякий случай, где я мог появиться в гриме и быть не узнанным.

На это раз тайник был в саду Альберта Кан, что в Булони. Там, среди камней, одного из прудов и был тайник. Связной не знал когда я приду, и я, по привычке выждав денек, достал информацию.

Дома я прочел «Объект, информацию по которому запросили, представляет интерес. Предлагается установить знакомство. В стране проживания объекта есть связной, контакт для связи будет передан дополнительно, когда определитесь с поездкой. Операции присваивается кодовое название „Миссия „К“.» Далее мне установили желательные сроки проведения миссии, важность и главное цель задания. Все было разумно. Сроки — потому что долгое пребывание влечет подозрение. Как добыть информацию — моя задача. Я нелегал вот и должен ехать и сам представлять себе, как выполнить. Иначе, зачем я тогда нужен, если не могу выполнить порученное. Есть задание, а методы это уже мое дело.

Записку я сжег. Что я имел? Ничего. Но теперь знал, что надо ехать. Необходимо искать выход на Омара. Он говорил, что поедет на юг. Если имелся ввиду юг Франции, то вероятнее всего это Монако. Значит надо поискать его там, а дальше по обстановке. Мне предстояло отладить тысячи деталей, освежить знания языка, обычаи, нравы, образы мышления людей, среди которых мне предстояло побывать. А главное эмоциональная устойчивость в стрессовых ситуациях, которые надо переносить без ущерба для здоровья, и конечно, вспомнить искусство перевоплощения.

Я задумался о своей жизни. Разве мог я представить в юности, что буду жить в Париже, сидеть на Монмартре наблюдая за праздной жизнью гуляющих туристов и парижан. Кто я? Один из них или все-таки чужой? Трудно было ответить на этот вопрос. С одной стороны я был француз, раз жил здесь, а с другой я был нелегал. Да, погиб для тех, кто меня знал, но я же живой. То, что я выжил, знали единицы. Удобное прикрытие — смерть человека. Кто скрывается под псевдонимом «ZERO» было известно лишь узкому кругу, а уж в лицо еще меньше. Моя юность была там, где я закончил училище, а взрослеть стал уже за пределами родины. То, что у меня был свой бизнес мне было спокойнее, я не получал денег из вне. Операция в Китае, помогла мне увеличить счет в банке. Будучи финансово не зависимым, у меня не возникало мысли исчезнуть: я помнил, что говорил и о чем думал тогда, когда я дал согласие. О принятом решении не жалел. Родители давно погибли, так что о моей жизни беспокоиться было некому, кроме меня самого.