Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти

Ропща на свою судьбу — злую и неустроенную, Мамсуровы часто срывались, бунтуя и бросая вызов местным богатеям, а бывало, и самому царю. Дяди Хаджумара Дзиба и Саханджери, когда в 1905 году начались волнения, не остались в стороне и поплатились за это: Дзиба был сослан в Сибирь, где и погиб, а Саханджери вынужден был долгое время скрываться от расправы. Отца Хаджумара Джиора арестовывали, отпускали домой, потом вновь за ним приходили жандармы, чтобы, продержав несколько месяцев в тюрьме, опять освободить… И никто не знал, надолго ли?

Гнулись под тяжестью наказаний Мамсуровы, но не смирялись… Хаджумар помнит, как в хадзаре появлялись чужие, говорившие на непонятном языке, не носившие черкесок люди, и его, пятилетнего малыша, выпроваживали во двор. Из-за двери доносились то глухие, то визгливые и раздражительные голоса, — там спорили и ругались, и Хаджумар недоумевал, когда эти непонятные люди покидали хадзар не врагами-кровниками, а дружески улыбаясь друг другу, а один из них — усатый, но с бритым подбородком, — подхватив на руки мальчугана, азартно подкидывал его высоко-высоко вверх…

Много лет спустя Хаджумар узнал, что в их доме бывали и Сергей Киров, и Симон Такоев, и Мамия Орахелашвили, и Маркус, и многие другие известные революционеры, а подаривший ему как-то папаху был не кто иной, как Махач Дахадаев, в честь кого названа столица Дагестана.

Память запечатлела, как маленький дворик хадзара Мамсуровых на окраине Ольгинского заполонили вооруженные винтовками и шашками люди в погонах и цветных фуражках. Они силой выволокли из дома дядю Саханджери, связали ему руки… Он что-то кричал по-русски, это злило жандармов, и они били его прикладами винтовок. Потом подогнали к воротам подводу, усадили в нее дядю, возчик замахнулся кнутом на лошадей… Женщины зарыдали… И тут шестилетний Хаджумар не выдержал, закричав во весь голос, бросился вслед подводе… Жандарм обнажил шашку и ударил плашмя малыша, потом взмахнул второй, третий раз… Боль полоснула по плечу, голове, спине, в глазах мальчугана потемнело, и он потерял сознание и не видел, как тетя Гошана выхватила у кого-то из столпившихся тут же соседей кинжал и поспешила на выручку племяннику… Но не добралась до жандарма с шашкой — сильный удар прикладом уложил ее рядом с малышом…

Хаджумар мог рассказать и о том, как через несколько лет дядя вновь появился в Ольгинском, но уже в офицерской форме и, порадовавшись тому, что племянник заметно вы рос, взял его с собой во Владикавказ, где они поселились в гостинице с громким названием «Лондон», как Хаджумару, когда появлялись гости, приходилось часами торчать у лестницы и при появлении незнакомцев дважды стучать в дверь условным знаком… Как однажды дядя, спешно переодевшись в черкеску, приказал племяннику идти на Осетинскую слободку, в знакомый уже дом Цаликовых, а сам исчез на несколько месяцев. А потом опять появился, и вновь они жили в гостинице «Лондон», но теперь Хаджумар часто ходил по указанным дядей адресам и вручал или наоборот приносил свертки.

Потом пришла революция, Северный Кавказ пылал огнем и перехлестывавшими через край страстями. Дядю повсюду узнавали и, в зависимости от того, кто ему встречался, или крепко жали руку, желая успеха, или бросали в него злобные взгляды. А еще в него стреляли. Стреляли во Владикавказе, Грозном, Пятигорске, в селах… Озверелые банды организовали за ним настоящую охоту…

Однажды в морозную лунную ночь возле гостиницы дядю и племянника подстерегли шестеро офицеров с прикрытыми башлыками лицами. Они яростно набросились на Саханджери. Тринадцатилетний племянник, как завороженный смотрел на энергичные, неожиданные и точные выпады дяди, после которых трое нападающих тотчас же оказались опрокинутыми на землю, четвертого дядя схватил за руку и неуловимым движением вывернул ее так, что тот уронил пистолет и, застонав, присел на колени… Остальные двое мгновенно исчезли за углом гостиницы… Отняв у корчившихся на земле офицеров пистолеты, Саханджери презрительно бросил им:

— Убирайтесь!..

— Как вы их!.. — восхитился племянник.

— Благодаря джиу-джитсу, — усмехнулся дядя. — Я и тебя научу приемам рукопашной схватки… — Он протянул один из пистолетов Хаджумару: — Это тебе… Может пригодиться…

И пистолет пригодился. И довольно скоро. В условленное время Хаджумар направился на перекресток улиц Никитина и Лорис-Меликовской. Увидев уже дожидавшегося его Саханджери, племянник улыбнулся… И тут из-за угла выскочили два офицера в казачьей форме и открыли по дяде стрельбу из пистолетов. Всего с расстояния в десять — двенадцать метров!.. Хаджумар не растерялся. Руки его сработали мгновенно — он действовал так, как до этого сотни раз представлял себе, каким образом использует подаренный ему пистолет и выручит любимого дядю… Он выстрелил раз, второй, третий и обратил офицеров в бегство… Смотря им вслед, Саханджери скупо похвалил племянника:

— Молодец, быстро ты сообразил, что надо делать… Плюнь на этих трусов и не трать попусту патроны…

По дороге в гостиницу он сказал:

— Мы отправляемся в Пятигорск. Там я буду работать, а тебя пристрою в конный эскадрон… Из тебя должен получиться хороший командир…

И началась воинская служба Хаджумара, которому шел в ту пору четырнадцатый год… Было все: и погони за бандитами, и августовские бои во Владикавказе, и тяжелейший переход Одиннадцатой армии через горы, во время которого заболевший тифом паренек потерял сознание и упал с лошади… Его нашел и выходил горец из близлежащего аула. Еще не окончательно выздоровевший Хаджумар становится связным, потом разведчиком партизанского отряда, а когда позволил возраст, Хаджумар поступил в Краснодарскую кавалерийскую школу.

В 1922 году группу курсантов прикомандировали к Михаилу Ивановичу Калинину, который, будучи председателем ЦИК, в сопровождении Климента Ефремовича Ворошилова совершал поездку по Северному Кавказу.

Уже тогда, несмотря на то, что Калинину лет было не так уж много — всего сорок семь, выглядел он таким, каким его, старосту страны, запомнили миллионы людей. Видимо, дали о себе знать годы ссылок и тяжкой подпольной жизни: рано поседели волосы, согнулась спина, появилась старческая походка — шаркающая, осторожная…

По горам еще гуляли банды недобитых белогвардейцев и просто любителей легкой наживы. Вокруг было, как писали газеты, много скрытых врагов. В одном из аулов правительственный кортеж неожиданно попал в засаду, организованную бандитами, и лишь быстрые и умелые действия Хаджумара отвели опасность от всесоюзного старосты. Симпатичный, аккуратный и расторопный джигит пришелся по душе ему. Когда же выяснилось, что он племянник знаменитого Саханджери Мамсурова, которого хорошо знали и Калинин, и Ворошилов, Михаил Иванович пришел в восторг и ласково стал называть его «сыночком». Командир эскадрона поручил Хаджумару повсюду быть рядом с высоким гостем, выполнять его задания, а также доставлять и отправлять его почту. В то же время он строго спрашивал с Мамсурова за любое отклонение от инструкции, которую Калинин нарушал с легким сердцем, не умея по доброте своей отказать настырным посланцам аулов, и когда «это требовалось ради дела», — так шутя он оправдывался, видя беспокойство начальника охраны. Хаджумару было обидно за получаемые накачки — как он мог влиять на поступки Михаила Ивановича? Заметив, что парню достается за каждую вольность, допущенную им, всесоюзным старостой, Калинин вмешивался, но его защита не всегда ограждала Хаджумара от разноса начальства. И тогда на время Михаил Иванович становился подчеркнуто дисциплинированным…