Олег Красин - Другая жизнь

К потолку в разных местах поднимались сизые струйки сигаретного дыма, словно в долине гейзеров внезапно пробудились все горячие источники и одновременно начали выброс пара. Официанты сновали между столиков, разнося пиво разного качества и количества — в больших бокалах, светлых и темных бутылках, алюминиевых банках. На некоторых столах виднелись и бутылки с водкой.

— Сядем здесь! — предложила Ира, едва они вошли в один из залов.

Их было несколько человек. Кроме Веры, Петра и Алексея с ними увязалась соседка Веры Маша и еще девушки из других отделов. В последний момент возникла шальная мысль пригласить обоих начальников — Ивана Андреевича и Валерия Александровича, но после небольшого обсуждения эта мысль отпала, не успев приобрести законченную форму. Они решили, что начальники будут их сильно стеснять и расслабухи не получиться.

Шумная, веселая атмосфера сразу окутала их. Они заказали пива и принялись пить, курить, разговаривать, болеть, так же как и остальные посетители бара, за неизвестно какую команду. Главное, что всем нравилось.

Когда поле двух часов посиделок, Ира пошла в туалетную комнату, Вера потянулась за ней. Подкрашивая губы, Ирина в своей напористой манере произнесла:

— Всё, он мой!

— Кто? — не поняла Вера.

— Кто, кто, Лёха, вот кто! И смотри, не думай на него положить глаз!

— Больно нужно!

— Короче, сегодня я с ним пересплю, — не унималась Ира, — а потом, такая, скажу, что залетела.

— И что, Ирусик? — хмыкнула Вера, — сейчас этим никого не удивишь, скажет: «Иди, делай аборт!»

— Ага, разбежалась! У него родители порядочные, хотя и при бабках, он сам сказал. Не захочет — заставят.

— Ох, Ирка, боюсь я за тебя!

— Спокуха, девочка, у меня всё срастется! А кстати, он тебе не рассказывал о своих поездках на верха, к Бульдогу в пентхаус?

— Нет.

— Но вы же там любезничали вдвоем? — Ира ревниво заглянула в лицо подруге, — ничего такого не говорил?

— Нет. А что такое?

— Короче, у него есть специальный ключ от лифта, он его вставляет в замок и едет на самый верхний этаж, на двадцать пятый, типа для доклада Бульдогу.

Бульдогом прозвали в «Россервисе» Валерия Борисовича, того самого Главного, за деловую хватку и внешнюю схожесть с этой псиной. Его все боялись, но уважали за связи наверху. Как это обычно бывает в подобных компаниях, Валерий Борисович, он же Главный, изображал из себя помещика-крепостника, которому позволено абсолютно все в отношении своей собственности, к которой относились и работавшие здесь сотрудники.

Вера удивилась:

— Да, ладно, гонишь! Мы тоже можем поехать наверх, нажмем кнопку и всё. Но знаешь, больно надо!

— В том то и дело, дурашка, что никто не может туда попасть без особого ключа. Это чужая территория. Мне Леха сказал.

— А вообще, какое нам дело? Ты же не собираешься поехать к Самому?

— Я? Нет!

Закончив краситься, Ирина положила помаду в сумочку.

— Пойдем. Знаешь, мне кажется, на тебя запал Петро. Учти! — и она пропела — «А в вестибюле метро, девчонку ищет Петро»… Он вообще-то перспективный. Только больно понтуется, что начальник. А на самом деле — прыщик, пупырышек. А еще лучше пупырь. Точно, пупырь — так прикольнее! Если бы не Леха, я, пожалуй, зацепила бы его… Ох, Верусик! — глаза Иры шаловливо блеснули, — любовь такая штука!

— Да, ладно! — Вера улыбнулась, показывая, что понимает намеки подруги.

За их столиками веселье продолжалось. Кто-то забил гол и в зале раздался пьяный рев восторженных голосов. Очутившийся рядом с Верой Петр Курасов сказал:

— Наши забили! Теперь должны выиграть.

— Да? — словно удивляясь его спортивному прогнозу, сказала Вера, впрочем, без особых эмоций.

Она взяла стакан с пивом и отхлебнула горьковатую влагу. На экране телевизора, висевшего перед ними, мелькали фигуры хоккеистов, одетых в красно-белую форму. Им противостояли сине-желтые. Слышался стук клюшек, выкрики с трибун, голоса комментаторов, говоривших на чужом языке.

— Не люблю хоккей! — сказала Вера, продолжая пить пиво и закусывая чипсами, — по мне лучше большой теннис или уж гольф… Спокойные красивые игроки, не бегают в мыле, не дерутся и не матерятся на льду. Смотрятся стильно и гламурно.

— Хоккей — спорт для настоящих мужчин! — возразил ей Курасов словами какого-то слогана, увиденного им на рекламе коньков в сети спортивных магазинов. Там, на постере, бравый атлетический парень в хоккейной форме шнуровал ботинок, с превосходством поглядывая на щуплого маленького человечка, державшего ракетку для настольного тенниса.

На самом деле Петр не хотел повторять ничьих выражений, тем более рекламных призывов, но бывает так, что из глубин подсознания невольно выплывают словечки и фразы где-то виденные и о которых уже забыл, и озвучивание их происходит автоматически, вполне бессознательно. Так и сейчас.

«Хоккей — спорт для настоящих мужчин!» — сказал он и смутился, представив, что Вера может посчитать его примитивным и поверхностным, ведь цитировать кого-то дело нетрудное. А он, всё-таки начальник, у него должно быть своё мнение.

Но Вера не придала значения словам Курасова, даже не посмотрела в его сторону, переведя взгляд на экран телевизора. Её взгляд случайно перехватил Алексей, сидящий рядом с Ирой.

Глаза Веры были серьезными, строгими. «Интересно, — вдруг пришла Алексею в голову мысль, — а во время секса у неё глаза такие же ледяные? Или они…» Он задумался, представляя, какими у Веры в этот момент могут быть глаза: ласковыми, посветлевшими от наслаждения, бессмысленными. «Неужели все отношения начинаются с любопытства?» — подумалось ему, и он заулыбался кажущейся иронии жизни.

Ирка толкнула его в бок.

— Ты чего лыбишься?

— Да так, думаю о нас с тобой!

В это время Вера оторвалась от телевизора и обратилась к Курасову.

— Слушай, — вдруг спросила она, — а ты был на самом верхнем этаже?

— На двадцать пятом, у Бульдога?

— Ага!

— Нет, как-то не приходилось. А зачем ты спрашиваешь?

— Просто так, интересно…

В это время подвыпившая Маша вскочила за столом и закричала, перекрывая шум голосов подвыпивших болельщиков:

— Гайз (англ. — парни) — пьем за победу нашей команды!

Её тост был тут же подхвачен многими голосами, причем не только за тем столиком, где сидели Вера и Ира, но и за другими.

«За победу!» — дружно закричали все, под громкий звук стекла чокающихся бокалов с пивом и пивных банок.

— Машка, — расхохоталась Ира, — да ты у нас просто Валькирия! Предводительница викингов.

Алексей, сидящий с расслабленным, покрасневшим от пива лицом, брал из пакетика соленые орешки, подбрасывал их и ловко ловил открытым ртом, умудряясь искоса поглядывать на Веру. Пожалуй, он хотел произвести на неё впечатление. Однако ей эти его взгляды были ни к чему, она не хотела сердить подругу и Вера уклонялась, как могла, от визуального соприкосновения с молодым человеком.