Олег Красин - Другая жизнь

Он возвращается назад, к столу. Между открытым окном и столом, за которым он работает, на границе света и тени, в воздухе висят мелкие, почти невидимые пылинки. Они вращаются в воздухе как звезды вокруг центра галактики. Но пылинки не нравятся ему, поборнику чистоплотности, и он подумывает о том, чтобы провести внеочередную уборку. Правда придется понести дополнительные расходы, и это вызывает мимолетную досаду.

Его офис, прогретый жарким летним солнцем, источает запахи старого дерева. Дерево пахнет медом и корицей. Легкий, почти неуловимый аромат в сочетании с доносящимся с улицы благоуханием свежезаваренного кофе, бодрит его, придает сил. Ему представляется, что это утро, начавшееся с позитивных освежающих эмоций, будет необыкновенно замечательным и радостным. Как и каждое утро, каждый день, проведенный здесь, в Бордигере.

В комнату входит кажущийся огромным в небольшом помещении, его компаньон, очень похожий на начальника отдела Макарова в другой жизни. В другой жизни Макарыча звали Николай, а здесь его компаньона зовут сеньор Никколо.

— Алексис, — басовито, с легкой отдышкой, говорит он, — к тебе дама.

— Заказчик?

— Я не знаю, спроси у неё сам.

— Окей, Никколо! Зови!

Сеньор Никколо грузно идет назад и возвращается с Верой. Она в легкой блузке, белых джинсах, на голове желтая шляпка от солнца. Вера снимает шляпку, золотистые волосы рассыпаются по загорелым плечам.

— Месье Алексис, — говорит она на французский манер, — я договаривалась о встрече, звонила вам вчера.

— Вас зовут?..

— Вера.

— А, вы та дама с русским именем? Помню! Как я понял, вас интересуют наши яхты?

— Не лично меня — моего клиента в Ницце. Он хотел бы заказать.

Алексис смотрит на Веру. Ей жарко. Бронзовая кожа девушки чуть-чуть лоснится от испарины, она облизывает сухие губы и Алексис спохватывается.

— Извините, я ничего не предложил вам выпить. Хотите вино?

— Хочу! — вдруг соглашается она, хотя и не планировала сидеть в этой пыльной конторе, пить вино с незнакомым проектировщиком.

Но этот человек, как ни странно, ужасно походит на её коллегу из другой жизни. Того звали Алексеем, а этого Алексисом. Разница небольшая. И Алексис тоже смотрит на неё как бы узнавающим взглядом, смотрит, но ничего не говорит.

Он поднимается, достает вино, разливает в бокалы.

— Вы удивительно походите на мою знакомую, — вдруг сообщает он Вере. — У вас нет чувства, что мы где-то встречались?

— Это такой способ быстрого знакомства? — иронизирует девушка, после того как утоляет жажду, — хотя знаете, вы точно мне напоминаете бывшего коллегу.

— Видите, как странно! Вы… — он испытующе смотрит на Веру, — вам знакомо такое название: «Россервис»? Это русская фирма, в Москве, — торопится он объяснить свой странный вопрос, но толком ничего не объясняет.

Казалось бы, откуда Вера может знать русскую фирму, если она никогда не бывала в России? Такие вопросы могут вызвать только недоумение и недоверие к проектировщику. Проектировщики трезвые люди. Они не пьянеют от одного бокала вина, не задают глупых вопросов.

Но Вера понимает, о чем он спрашивает.

— Да! — запросто отвечает она, — эту фирму я знаю. А ты Алексей? — она естественным образом для себя переходит на «ты», — ты Алексей, у которого был роман с моей подругой Ирой?

Алексей бледнеет и кивает. Они оба молчат, пытаясь осмыслить, что происходит.

Как два разных, придуманных, несуществующих мира могут сойтись в одной точке? Если это сон, о чём до сих пор думал Алексей, то его сон не может быть сном другого человека, обмен снами невозможен.

Что же тогда с ними?

Вера тоже в недоумении. До сих пор она жила только в своем мире, управляла им без помех, если не считать последний эпизод с Пьером и Кариной. Но это было исключение. О сегодняшней встрече с Алексисом, о том, что существует возможность проникновения в другие жизни, в иные миры, Горбоносый не предупреждал. Что же теперь, всё изменится? Ей придется делить власть на двоих?

— Тебя давно не было видно, — замечает Алексис, отпивая вино.

— Как давно? — не понимает Вера.

— Я говорю о «Россервисе». С того времени, как ты передала мне флэшку на Триумфальной площади, я тебя больше не видел.

— Флэшку? — Вера морщит лоб, припоминая, — ах, да, флэшка… Я была здесь, в Ницце, — поправляется она. — Всё время.

— А я только что попал в Бордигеру. Мы хотели обменять флэшку на Иру в детективном агентстве…

— Я знаю, мне Горбоносый в саду сказал, что пойдет её выручать.

— Кто сказал?

Вера замолкает. Она не знает, как сообщить Алексису о своем помощнике, но потом решает отделаться неопределенной фразой.

— Так, один человек, ты его не знаешь, — говорит она, отпивая из бокала. — Хорошее вино! Прекрасно утоляет жажду.

Алексису приятна её похвала. Он невзначай замечает:

— Это с моего собственного виноградника в провинции Кунео. Сорт винограда «Неббиоло», если тебе интересно.

— Вижу, ты знаток! Может, скажешь тогда, что означает название «Неббиоло»?

Алексис не отвечает, он пристально смотри на Веру.

— Что такое? — интересуется она без тени смущения, — я испачкала лицо?

— Нет, с лицом всё в порядке. Знаешь, что странно, я тебя помню в фирме. Ты там была такая спокойная, индифферентная. Мне казалось, ты ничем не интересуешься, кроме работы. Даже в «Десятке», где все выпили, расслабились, ты не очень хотела общаться, была застегнута, как говорится, на все пуговицы. Помнишь, за тобой пытался ухаживать Петр?

— Хотел склеить меня?

— Ну да, но ты его отшила…

— И что?

— Сейчас ты другая. Я тебя не узнаю!

— Лучше или хуже?

Алексис на мгновение задумывается.

— Сейчас ты ничего не боишься, не зажата, не стесняешься быть сама собой. Вот! Вот в чем разница!

— То есть сейчас я стала как Ирусик? Девушкой без комплексов?

Алексис, чуть прикрыв глаза, цитирует японского поэта тихим голосом:

В его голосе ей слышатся нотки смущения. Отчего он смущается? Он своей начитанности или от того, что они невольно поменялись ролями? В другой жизни Вера была робкой и тихой, боялась раскрыть себя перед другими людьми и, тем самым стать уязвимой. А Алексей был смелым, уверенным в себе, самодостаточным молодым человеком. Теперь, здесь, всё наоборот?

Он улыбается хорошей открытой улыбкой, и Вера отмечает, какая она приятная.

— Что это? — интересуется она.

— Это хокку японского поэта Басё.

— Причем здесь хокку не понимаю!

— Ты — тихая поляна, которую разбудил полет бабочки-фантазии.

— А, вот ты о чем! — догадывается Вера.

Она внимательно смотрит на Алексиса. Перед ней сидит милый молодой человек с флером западной культуры и воспитания, но с головой устроенной как голова Алексея из компании «Россервис». И это кажется ей странным.