Александр Петровский - Великий и Могучий

Сопровождаемый двумя своими оперативниками, которые совсем недавно не очень убедительно изображали пьяниц, полковник выглянул из подъезда и первым делом осмотрелся вокруг. Уже стемнело, но двор был отлично освещён фонарями. Никакой опасности не наблюдалось, более того, спецназовцы, давно разобравшиеся со своими коллегами из милиции, просигналили начальнику, что всё в порядке. Но чутьё, выработанное многолетним профессиональным опытом, подсказывало: что-то не так! То ли свет фонарей порождал неправильные тени, то ли какой-то неопределимый сознанием звук достиг ушей полковника, но он был уверен: подготовлена засада, причём именно на него.

Спицын с быстротой молнии метнулся обратно в подъезд, втолкнув туда же двоих сопровождающих. Те тоже приступили к службе не вчера, и хотя сами ничего опасного не заметили, действовали слаженно и осмысленно. Один из них мгновенно закрыл дверь подъезда, второй уже почти выхватил оружие, в то время как Спицын достал не пистолет, а телефон, чтобы вызвать подкрепление. В случае, если полковник ошибся, он бы выставил себя мнительным идиотом, но это его совсем не волновало.

Однако он не ошибся, да и всё равно сделать ничего не успел. На лестнице в ряд стояли трое, видимо, до этого они скрывались в одной из квартир первого этажа. Двое из них держали готовые к стрельбе автоматы, третий, выглядевший постарше них, оружия не имел и явно лично стрелять не собирался.

— Не дёргайтесь, ребята, и всё будет намного проще, причём для всех здесь присутствующих, — попросил он. — Я — майор Егоров, куратор филиала НИИ русского языка, сами понимаете из какой конторы. Удостоверение показать?

— Не нужно, — отказался Спицын. — Я совсем недавно изучал ваше личное дело, и фотографию в том числе.

— Вот и чудесно. Напоминаю, что боевая подготовка нашего спецназа не включает в себя захват пленных, потому при любом подозрительном движении мои парни будут стрелять, причём не в воздух и не в конечности.

Выражение лиц автоматчиков недвусмысленно подтверждало, что они именно так и поступят, и шум, который они при этом произведут, их беспокоит ничуть не больше, чем моральная проблема стрельбы по своим коллегам из параллельной спецслужбы.

— Мы не будем делать подозрительных движений, — пообещал полковник.

У майора зазвонил телефон, он ответил, обменялся с кем-то парой бессмысленных слов, скорее всего, используя шифр, а затем передал аппарат полковнику.

— Вы — полковник ФСБ Спицын? — поинтересовался незнакомый голос.

— Да. С кем имею честь?

Его любопытства никто удовлетворять не спешил, телефон некоторое время молчал, если не считать невнятного шуршания, затем в трубке раздался голос старшего группы спецназа, которая прикрывала вход в подъезд.

— Алло, полковник? — голос звучал виновато.

— Да, Коля. Они вас сделали?

— Как детей. Их больше и дерутся они лучше.

— Потери есть?

— Убитых и тяжелораненых нет. Избитых много.

— Ну, хоть в этом повезло. Насчёт «как детей» — не переживай. Нас они тоже сделали, и тоже как детей. Вы, главное, не сопротивляйтесь им.

— Мы бы и рады, да не можем! Они не дают ни единого шанса.

— Вот и отлично. Побоище между спецслужбами нам ни к чему.

Полковник вернул телефон Егорову. Тот предложил офицерам ФСБ разоружиться, что те и сделали, когда полковник его приказ продублировал. Свой пистолет он тоже отдал. После этого майор лично обыскал всех троих, двое остальных явно были специалистами не по части обысков. При этом майору каким-то образом удалось ни разу не перекрыть своим людям траекторию стрельбы. Разумеется, дополнительного оружия не нашлось, не та была операция, чтобы брать с собой целый арсенал. По крайней мере, изначально казалась не той.

— Полковник, ваша операция проводится официально? — поинтересовался Егоров.

— Нет.

— Тогда прикажите своим людям уйти.

— Они не уйдут, майор, несмотря на приказ. Я лучше прикажу им не вмешиваться.

— Согласен.

— Слушай мою команду! — громко произнёс полковник, выйдя во двор. — Сопротивления коллегам не оказывать, в их действия не вмешиваться. При любых обстоятельствах, даже если действия будут угрожать чьей-то жизни. Например, моей. Внимательно за всем наблюдать, затем подробно доложить начальству. Вопросы есть?

Вопросов, разумеется, не было. Всем и так было в основном понятно, что сейчас должно произойти. Спицын и Егоров отошли чуть в сторону от остальных, чтобы их разговор никому не был слышен.

— Вы проводили какие-то свои операции в «матюках», хотя НИИ находится под нашей опекой. Сейчас вы отправили неведомо куда моего раненого коллегу капитана Рогова, в сопровождении бандитов и пьяного медика. Не трудитесь отрицать, мне это известно доподлинно.

— Позвольте полюбопытствовать, откуда?

— Мы прослушивали квартиру Лебедева. Вы верно сказали, что «жучков» ставят минимум два, но почему-то решили, что мы именно двумя и ограничились. Это не так. Микрофонов было больше двух, и мы слушали всё от начала и до конца. Такие ваши действия наказываются смертью, это же измена!

— Раз вы уже всё решили, не тяните! У вас есть лицензия на убийство, и необходимость этого убийства вы легко обоснуете перед своим начальством.

— Верно. Но у вас устойчивая репутация порядочного человека и патриота России. Вы можете объяснить, чего добивались? Если откажетесь это сделать, или ваши объяснения меня не убедят, мне действительно придётся обосновывать перед начальством.

— Попробую.

Краткое изложение мотивов своих действий заняло у полковника около трёх с половиной минут. Выслушав его, Егоров задумался примерно на минуту, затем вынес вердикт:

— Что ж, очень убедительно. Пусть Лебедев будет директором. Гринберг как специалист классом повыше, но нас не поймут, если мы начнём продвигать всяких гринбергов. Они и без нашей помощи успешно продвигаются сами. Оперативников, которые сейчас приглядывают за Роговым и сопровождающими его лицами, как раньше говорили, я предупрежу, чтобы не мешали и ограничились только наблюдением. В Москве наши люди тоже помогут. Пусть действуют совместно с вашими. Капитану Рогову оформим отпуск, и он сюда уже никогда не вернётся.

— Неужели убьёте?

— Нет, зачем же? Такие люди, как он, нужны во все времена. Переведём служить в какой-нибудь другой город, подальше отсюда. Велика Россия-матушка!

— Майор, если вы принимаете участие в операции, то её вообще проводить не нужно! Вы можете сами убрать Рогова отсюда, без малейших затруднений!

— Не совсем так. Когда вашим людям удалось развалить работу совместной следственной бригады…

— Эта бригада была полным идиотизмом. Мы, например, проверяли, не участвуют ли в этом деле ЦРУ или Моссад. Я не знаю, как ещё можно назвать подобное предположение.