Марк Шо - Рубиновый Капкан. Игры кукловодов

Западные политологи полагали, что, наоборот, Россия затеяла оранжевую революцию, чтобы сместить слишком долго заигрывавшего с нею президента Бакиева. Как иначе можно было понимать его обещание выдворить американцев из авиабазы в Манасе, а затем продлевающего им срок аренды.

Если быть более конкретным, то ситуация с Манасом была неоднозначной. Афганистан, производитель более 1000 тонн наркотиков в год, имея на своей территории 130-тысячный американский контингент, умудрялся экспортировать этот огромный объем в Европу и США. То, каким образом это удавалось делать, почему-то замалчивалось, хотя стоило над этим, как говорится, поразмыслить. Ведь это 500 доверху груженных морских контейнеров, которые сушей, морем или по воздуху, но доходили до своего адресата в экономически развитых странах! Стоило Северной Корее попытаться морем поставить Ирану ракеты средней дальности, как их тут же засекли. Но почему с наркотиками ситуация была иной?!

В 21 веке золотой треугольник наркотрафикавесом в полтриллиона долларов, находившийся до этого в странах Юго-Восточной Азии, переместился на север, в Центральную Азию. Такой вот клубок интересов с начала 2000-х годов и стал представлять собой относительно маленький клочок земли в лице Киргизии. Рядом были чуть более защищенный Таджикистан и промышленно развитый Узбекистан. Казахстан из схемы поглощения американским капиталом выпадал, так как казахская нефть потоком уже текла в Европу и США.

Конфликтам, порождаемым огромным капиталом наркобизнеса и оружия, в регионе противостоять могла только Россия, где стоящие у руля президент и премьер умели публично выстраивать факты и на их основе говорить открыто и по существу. Это Западу, и не только политикам, откровенно не нравилось: слышался скрежет зубов, неоднократно предпринимались попытки наказать Россию за счет ущемления её интересов в самых разных уголках планеты.

Поэтому то, что произошло в 2010 году и поразило мир невероятной по жестокости резней и пролитой кровью в Киргизии, имело не этнические, а иные, гораздо более глубокие причины. Киргиз никогда бы не поднял руку на брата узбека, с которым он жил бок о бок не одну сотню лет, а мусульманин – киргиз или узбек – не стал бы резать живых новорожденных и бросать их о землю. Для здравомыслящих и обладающих информацией здесь явным было внешнее вмешательство. В регионе, вдобавок к наркотикам и российской РЛС в Таджикистане, добавился фактор рубинов, что усугубило и без того непростую здесь ситуацию.

Сказать, что пасьянс был разложен до конца, говорить пока не приходилось. Роза Отунбаева обвиняла Бакиева в инсценировке беспорядков, киргизские власти тщетно искали его миллионы, затем в Швейцарии арестовали сына Бакиева. Потом наступило затишье, но пропаганда и кровь сделали свое дело: теперь на долгие годы среди тех, кто жил в Киргизии, поселилась ненависть и желание мести, которое могли изжить либо процветание нации, либо десятилетия мира, после которых ныне живущие ушли бы в прошлое, забрав в могилу нереализованную жажду отмщения.

Иванов вызвал к себе одного из своих аналитиков, капитана Синицына.

– Говоришь, алмазный синдикат стоит за этим? – генерал пробежал взглядом аналитическую записку, утром подготовленную для него Синицыным. – Другие версии есть?

– Товарищ генерал, по большому счету за драгоценными камнями стоят интересы лиц и компаний, заинтересованных в рубинах, но доказать это весьма непросто.

– Но можно? – спросил Иванов. Капитан замешкался, понимая, что от него ждут ответа, который может затем привести к принятию соответствующих решений. Наконец, он произнес:

– Мне кажется, что единственной возможностью остается внедрение нашего человека или агента со своей компанией на ювелирный рынок, связанный с поставкой необработанных рубинов, их последующей огранкой и реализацией на традиционных рынках сбыта.

– Продолжайте, – произнес Иванов, делая пометки на листке бумаги.

– Ими являются, как Вам известно, Лондон и Нью-Йорк. Как только наша компания, наш агент начнут влиять на мировые цены рубинов, подмяв хотя бы часть рынка, на него выйдут соответствующие компании. Цепочка замкнется. Вот тогда этим займемся мы. Дискредитация этих фирм, а вместе с ним всех тех, кто за спиной американского правительства, британцев и израильтян раздувают региональный конфликт в Центральной Азии, должна привести к их международному осуждению и аресту.

– Так-так, интересно. – Он подумал, что, если сложится, то можно будет провести обмен на Бута, и продолжил: – Схема, как я понимаю, пока сырая, верно?

– Да, товарищ генерал.

– Займитесь ею вплотную и возьмите в группу двоих экспертов по региону. Назначаю Вас ответственным по этой линии. Нужны предложения по компании и агенту. Сосредоточьтесь на логистике вывоза из Таджикистана – раз, контактах на рынках сбыта – два, экспертах-оценщиках – три. Каждый фактор является ключевым, повторяю, каждый. Безопасность поставок я Вам решу. Как только схема будет готова, сразу ко мне.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– И еще. Подготовьте группу наших нелегалов, которые вытащат Бута из американской тюрьмы и переправят к нам.

– Это задача не нашего ведомства.

– Мы отрабатывали задачи гораздо сложнее, так что попробуем. В противном случае пострадает наш имидж. У Вас неделя на подбор персонала. Свободны.

Макс сидел в холле общежития Университете [21]Карачи, куда по документам он приехал на 3 месяца для чтения лекций. Он подал собранные им документы в пакистанский HEC [22], где ему через месяц предложили выбрать университет и зарплату в 3,000 долларов. Он решил ехать в Карачи, полагая, что при необходимости сможет из этого города путешествовать по Пакистану. Вообще говоря, его поездка сюда была рискованным занятием: пакистанцы искренне ненавидели американцев. Понять ему это было сложно, но и не нужно, он и не пытался особо придавать этому значения. Почти вся его жизнь прошла в Средней Азии, и он надеялся, что уж как-нибудь да сможет наладить общий язык с местными жителями.

Университет в Карачи был англоязычным вузом, программа которого на протяжении длительного времени поддерживалась ведущими американскими университетами. Неудивительно, что местная профессура приложила все усилия, чтобы обеспечить его личную безопасность и чтение лекций.

Другой, главной для себя задачей он считал налаживание связей и проработку поставок изумрудов и рубинов. С таджиками конкретики не получилось. Он съездил к ним несколько раз, познакомился с разными людьми. Таджики требовали предоплату, никто не гарантировал качества, не говоря уже о простом выполнении предложенных им условий в контракте. Пытаясь наладить официальные поставки товара из Таджикистана, он нащупал ключевые контакты, сообщил о них Алексу. Тот через несколько дней перезвонил и жестко запретил дальнейшую их проработку.