Марк Шо - Рубиновый Капкан. Игры кукловодов

Генрих понял, что ситуация критичная. Он понимал, что вечно так продолжаться не может, аналитики разведок региона рано или поздно должны будут системно вычислить, кто, когда и при каких обстоятельствах запустил триггерный механизм революций. Соответственно Генрих решил переключиться на Бахрейн и Саудовскую Аравию.

Особых интересов россиян в Саудовской Аравии не было. Это была вотчина американских резидентов ЦРУ, крупнейших нефтяных компаний США, где любое появление российских туристов и тем более спецслужб было бы легко замечено. Жизнь хорошо образованных и состоятельных граждан Саудовской Аравии была скорее медом, а не сахаром. Поэтому аппелировать там можно было к отсутствию демократических ценностей в стране, опираясь на успех Туниса и Египта. Генрих сидел и чертил на бумаге карандашом, бубня про себя «непростой орешек».

Тем временем 9 марта в Душанбе произошел взрыв, имевший психологический эффект: несколько десятков граммов тротила разбили окна соседних домов, не более. На следующий день, 10 марта, теперь уже в Москве на выходе из Академии ФСБ на стоянке автомобилей произошел взрыв 200 г тротила. Точно такая же картина повторилась 11 марта: с 7-минутным интервалом прогремели два взрыва по 150 г тротила меж гаражей недалеко от дома, подведомственного ФСБ. Все они имели эффект предупреждения и устрашения: несмотря на то, что были начинены болтами и гайками, поскольку жертв не было.

Генрих вернулся в Каир и оттуда стал следить за ситуацией в регионе. С местными туроператорами он договорился о скидках в 10 и более процентов для россиян на 6 месяцев. Его предложение с радостью приняли в России, здесь же, в Египте восприняли как неизбежное для восстановления потока туристов, поскольку российский поток туристов составлял не менее 15 % от всего количества туристов, прибывавших в Египет в прежние годы. Генрих пригласил к себе для деловых переговоров Шахрихана, гражданина Азербайджана, который второй после Генриха волной прибыл для работы на Ближнем Востоке.

Шахрихан разместился в Бахрейне в ноябре 2010 года, где стал работать в одной из компаний по прокату автомобилей. Незадолго до его приезда, в сентябре того же года контрольный пакет акций прокатного агентства выкупила некая компания на Гибралтарах. По рекомендации одного из её совладельцев Шахрихан получил работу, отдельный кабинет и пост заместителя директора. Бо’льшую часть доходов автопроката обеспечивали хорошие отношения с британскими и иранскими туроператорами, местными гостиницами, а также великолепное состояние 60 новеньких автомобилей американского и японского производства.

Шах, как его называл Генрих, также служил в ОМСБОНЕ, и имел диплом об окончании МГИМО. Соответственно он был хорошо сложен физически, свободно владел 6-ю языками, где, не считая азербайджанского, родственного ему фарси, русского и английского, были арабский и французский, т. е. полный набор джентльмена для работы в любой точке мира. Оперативными навыками работы он не владел, до приезда в Бахрейн был таксистом в Баку, в свободные от смены часы подрабатывая переводчиком-синхронистом для приезжавших в Баку туристов. Денег, как всегда не хватало, поэтому он, недолго думая, согласился на поездку на Ближний Восток.

Разговор проходил в офисе Генриха, они встречались второй раз. Генрих задернул шторы на окнах и произнес:

– Привет. Как дела?

– После беспорядков не так чтобы очень, есть увеличение притока американцев, которые приезжают по военной линии. Доходы снизились на 10 %, не более.

– Как насчет обслуживания российских туристов? – произнес Генрих. На отдельном листке он написал номер счета, пароль и другие данные для управления суммой, которую Генрих передал Шаху для операций в Бахрейне. Автопрокатное агентство давало неплохую мобильность с учетом тех задач, которые стояли перед группой. Шахрихан по этой линии руководствовался указаниями Генриха, предпочитавшего автономность Шаха в работе по Бахрейну.

– Но ведь их не так много. Хотя в принципе, если раскручивать это направление, может сложиться неплохой поток, тепло и море-то есть, – произнес Шахрихан, одновременно внимательно разглядывая цифры и сумму. Снизу на листке было также написано: «Ни слова о бате». Разговор пошел на понятном им эзоповом языке.

– Справишься?

– Должны.

– Помощь нужна?

– У нас налаженный бизнес, все вроде бы на своих местах.

– Понятно. Есть какие-либо просьбы или пожелания?

– Да нет вроде. Бумаги мы уже просмотрели, нужно подписать ежемесячный акт сверки между компаниями. Было бы неплохо выкупить такую же фирму, как в Бахрейне, пока египетский приток туристов не наладился.

– Интересно, я подумаю… – предложение, помимо его интеграции в общую схему обеспечения тайных операций, в перспективе было коммерчески целесообразным, но требовало денег, для получения которых требовалось дать дату их окупаемости. Генрих достал из шкафа виски и предложил Шаху. Они выпили, немного расслабившись, посидели еще немного, после чего Генрих произнес: – Ну что, пойдем, подышим свежим воздухом?

Через два дня после отъезда Шаха из Каира, 13 марта в Бахрейне вновь вспыхнули беспорядки: центральную площадь заняли шииты. Полагая, что далее оттягивать не стоит, 15 марта Саудовская Аравия ввела воинский контингент в количестве 1000 человек. В тот же день в этой стране было объявлено о введении чрезвычайного положения сроком на 3 месяца. Иран, для которого Бахрейн представлял собой лакомый кусок по ту сторону Ормузского пролива, высказал поддержку митингующим шиитам. Немедленно прошли беспорядки в Саудовской Аравии. 17 марта власти Бахрейна с целью ликвидации привлекательности места проведения митингующих взорвали скульптуру, давшую имя Жемчужной площади.

Митинги и массовые протесты с призывом свергнуть глав правительств, изменить конституцию стран в пользу правления демократии, улучшения благосостояния жителей арабских государств проходили с неуменьшающейся активностью в Йемене и Алжире. Это серьезно подрывало имидж США не только в регионе, заставляя страны всего мира пересматривать устои современного миропорядка в поисках новых полюсов, основы, которая могла бы послужить гарантом стабильности в долгосрочной перспективе.

Небывалые митинги с применением оружия и жертвами в Йемене достигли пика, когда президент Али Абдулла Салех сказал, что готов отказаться от власти. В течение 60 дней он намеревался передать её вице-президенту страны, генерал-майору Абд Раббу Мансуру Хади, имевшему влияние в Йемене и знавшему подноготную происходящих событий. В один из тех дней, когда сотни тысяч демонстрантов теснились на улицах городов страны, требуя отставки президента, президент Салех попросил к себе генерала.