Поль Кенни - Пекло

Чтобы развеять тяжелую атмосферу, давящую на маленькую группу, Коплан спросил Жоржа Зоридана:

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Право, не знаю. У меня опустились руки. Я отправил одного человека к Хора за инструкциями.

Он взглянул на часы.

— Наш друг должен был уже вернуться, либо он не мог встретиться с шефом.

Он устремил на Франсиса свои темные глаза.

— Для вас, я полагаю, все закончилось. В вашем приезде нет больше смысла. Дело закрыто, как говорится.

— Скажем, что оно отложено, — поправил Коплан. — Если вам станет известно, в какую тюрьму переведены Кельберг и Мареско, то проект можно будет приложить к новым условиям.

— Не все тюремные санитары являются членами нашей организации, — колко заметил Зоридан. — Если наших узников перевели в какую-нибудь провинциальную тюрьму, то в ближайшее время наш план реализовать невозможно. Конечно, со временем…

В этот момент в дверь постучали.

Зоридан жестом пригласил Коплана пройти в соседнюю комнату.

Коплан последовал за ним.

Минуту спустя в комнату вошла Ана.

— Идите. Это Петру… Он виделся с Хора, и у него есть новости.

Петру было не больше двадцати лет, он был худым, светловолосым молодым человеком в очках. Внешностью он очень походил на скромного банковского служащего.

Они несколько минут говорили между собой по-румынски. Петру передал руководителю ячейки запечатанный конверт, который Зоридан тут же вскрыл.

Лицо его неожиданно напряглось и помрачнело. Подняв глаза на Франсиса, он сообщил:

— Новости неутешительные… Мареско и Кельберг находятся в лапах советских агентов ГПУ… Вследствие обнаружения нового факта русские решили заниматься этим делом сами, без участия румынских служб. Заключенные находятся сейчас на вилле в Колентина, на северо-восточной окраине города.

— Вы получили эти сведения от Хора? — поинтересовался Коплан.

— Да, ему передал их Алмаз.

— Нет никаких уточнений этого нового факта, послужившего причиной перевода узников?

— Нет, никаких. Зато Хора доводит до нашего сведения, что акция, проведение которой было задумано в тюрьме «Лупеаска», может удаться на вилле Колентина. Вот схема. Это топографическое расположение виллы и план самой постройки.

— А что говорится в тексте послания?

— Что прочие сведения нам будут переданы вечером в понедельник.

— Что ж, подождем, — заключил Франсис с невозмутимым видом. — В некотором смысле это даже лучше. В принципе, гораздо легче провести диверсионную акцию против частного особняка, чем осуществить нападение на военную тюрьму.

— С той лишь разницей, что на вилле у нас нет знакомых санитаров, — заметил румын.

— Так-то оно так, но в данном случае это не представляет непреодолимого препятствия.

— Вы по-прежнему расположены участвовать в операции, если мы получим такой приказ?

— Разумеется, я для этого приехал сюда. Необходимо взвесить, сможете ли вы совершить налет на логово советских агентов контрразведки.

Ана воскликнула:

— Во всяком случае, теперь наши противники не наши соотечественники!

— Верно, — согласился Коплан. — Это должно взбудоражить общественность.

Спокойная решимость Франсиса подействовала на маленькую группу, к которой постепенно возвращался энтузиазм.

Жорж Зоридан и Ион Ланда предпочли бы продолжать беседу, но Коплан объяснил им, что из предосторожности ему пора уходить.

— Дискутировать без конкретной базы — это трата времени, — сказал он. — Я вернусь в понедельник вечером, и, если вы уже будете располагать более подробной информацией, мы разработаем наш план.

Секунду поколебавшись, он добавил:

— Если позволите, я перерисую топографическую схему виллы, занятой агентами ГПУ. Завтра, чтобы убить время, я осмотрю окрестности.

— Подождите, — сказала Ана Ланда, — я принесу вам полный план города, чтобы вы составили себе представление об этом районе.

В понедельник вечером Коплан снова был в доме Ланды среди конспираторов. Воздух был пропитан оптимизмом, все глаза блестели от возбуждения.

Зоридан с ходу сообщил Коплану:

— Хора передал нам точные сведения и ясные директивы… Садитесь за стол, я сообщу вам обо всем по пунктам.

Раскованность Коплана контрастировала с натянутым поведением его друзей.

Зоридан продолжал:

— Я начну с главного: время назначено на завтра, на 19 часов.

Он взглянул на Коплана и спросил:

— Надеюсь, вас это решение не застигло врасплох? У нас нет выбора: завтра или никогда.

— Продолжайте, — попросил Франсис, — мы еще вернемся к этому позднее.

— Еще один вопрос: вы были в Колентина, как намечали?

— Да.

— И каково ваше мнение как специалиста?

По-моему, все складывается удачно. Русские выбрали эту виллу в силу ее обособленного положения. Для нашего плана это бесспорное преимущество: по соседству никого нет; имеется два выхода на противоположные аллеи; сад окружен живой изгородью, скрывая от глаз случайных прохожих то, что происходит на территории владения. Все это прекрасно.

— К сожалению, есть вещи менее прекрасные, — изрек румын. — На вилле живут десять агентов ГПУ. Официально они значатся сотрудниками советско-румынской экономической комиссии, а целью их пребывания в Бухаресте является совместная разработка очередного пленарного заседания СЭВ… Короче, эти ищейки ГПУ устроились у нас после событий в Праге и находятся под командованием генерала Покарева, аппаратчика сталинской закваски. Другая группа расположилась на вилле в Сербан-Вода, в южном предместье.

Коплан поинтересовался:

— В чем состоит миссия генерала Покарева?

— Осуществлять контроль над румынскими органами безопасности и беспощадно бороться со всякими сомнительными, подозрительными, подрывными и мятежными элементами, способными вызвать волнения либо организовать акции, имеющие целью освобождение нашей страны. Короче, для нейтрализации организаций, подобных нашей.

— Я полагаю, что в их распоряжении находится служба порядка?

— Они располагают неограниченными полномочиями как внутри обычных полицейских, сил, так и политических.

— Понятно, теперь продолжайте.

— Согласно информации, полученной Хора, Мареско и Кельберг перевезены на виллу Колентина для проведения допроса под наркозом. До сих пор Мареско не мог говорить из-за раздробленной челюсти. Похоже, что постепенно речь возвращается к нему, что представляет большую опасность для нашей организации.

— Значит, русские хотят допросить двух заключенных без иностранных свидетелей?

— Именно.

— На первый взгляд, если в доме только десять человек, мы можем рассчитывать на успех, хотя теперь нам понадобится большее число людей, соответствующее численности противника. Если действовать стремительно, с учетом эффекта неожиданности, все может пойти как по маслу.