Лев Овалов - Секретное оружие (сборник)

Калитка открылась, и показалась какая-то личность из обслуживающего дачу персонала.

– Да? – спросила личность.

– К мистеру Харбери! – с мольбой в голосе воскликнул Джергер.

– Да-а-а, – сильно растягивая звук «а», утвердительно произнесла личность и распахнула ворота.

Джергер оглянулся. Вишневая «Волга» остановилась неподалеку, но из машины никто не выходил. Там же стоял мотоциклист.

Джергер сел за руль, и через минуту машина Барнса очутилась во дворе дачи.

И лишь тогда вишневая «Волга» приблизилась к желтому забору.

Первым вышел Ткачев, подозвал милиционера, предъявил свое удостоверение.

– Вы знаете человека, который въехал сейчас во двор? – спросил Ткачев.

– Нет, – ответил милиционер.

– А кого он спросил?

– Мистера Харбери.

– Ах, Харбери…

Ткачев отлично знал, чем занимается мистер Харбери и де-юре, и де-факто.

– В машине еще какая-то девица, – доложил милиционер. – Я спросил, говорит – с ним.

– Так и спросил?

– Так точно.

Ткачев готов был расцеловать милиционера, – ничего не подозревая, тот сделал важное дело, можно сказать, официально зарегистрировал появление Леночки на даче.

Ткачев указал на будку.

– Телефон там?

– Так точно.

Ткачев вошел в будку и вызвал Пронина.

– Иван Николаевич? Докладывает Ткачев.

– Давай-давай, Григорий Кузьмич, слушаю, – донесся до Ткачева знакомый голос.

– Часа полтора болтались. Пользуется «Волгой» Барнса. Пытался уйти, но мы его загнали. Доехал, по-видимому, до места. Говорю из Крюкина. В данное время находится на даче, арендуемой Харбери и его соотечественниками.

Пронин засмеялся.

– Мышка спряталась в свою норку!

Ткачев не понял.

– Что?

– Говорю, мышка спряталась в свою норку. Продолжайте, Григорий Кузьмич.

– Остановился у ворот. Спросил мистера Харбери. Въехал во двор…

– Решили не брать у ворот?

– Для чего? Есть предлог проникнуть на дачу.

– Правильно, – одобрил Пронин. – С Леночкой расправиться не посмеют, поскольку известно, что она там. Людей подбавлю. Сейчас дам команду. Оцепите участок. Действуйте в зависимости от ситуации. Хорошенько обыграйте предлог…

– Слушаюсь, – сказал Ткачев. – Тут еще кружится этот…

– Доктор Успенский? – догадался Пронин.

– Он.

– Волнуется?

– Не говорите!

– А знаете что… – Секунду Пронин размышлял. – Используйте его в качестве тарана. Он ведь, так сказать, частное лицо. Подумайте об этом.

Ткачев усмехнулся.

– Есть подумать.

– Все, – сказал Пронин. – Действуйте.

А за желтым забором все шло своим чередом. Джергер въехал во двор, поставил машину. Навстречу шел Харбери.

– Каким образом… – начал было он и запнулся, увидев выразительный взгляд Джергера.

– Познакомьтесь, – обратился тот к Леночке, указывая на Харбери. – Сейчас вы увидите маму.

– Привет! – Харбери по-приятельски пожал Леночке руку и помог ей выйти из машины.

– Вот мы и добрались до нашей дачи, – наигранно приподнятым тоном сказал Джергер.

Он ведь понятия не имел, что Леночке известно, с кем она имеет дело!

– Что это за дача? – спросила Леночка.

– До революции принадлежала московскому миллионеру Михайлову, – пояснил Харбери. – А теперь отдыхают наши сотрудники.

– Не только сотрудники, – добавил Джергер. – Все, кому не надо быть на виду.

Они подошли к двухэтажному кирпичному флигелю, расположенному в глубине аллеи пушистых голубоватых елей. Поднялись по винтовой лестнице на крыльцо.

– Мама здесь? – нетерпеливо спросила Леночка.

– Вы увидите ее, – сухо ответил Джергер.

В небольшом полутемном холле было прохладно и тихо.

– Наверх, – указал Харбери.

Поднялись на второй этаж. Вошли в гостиную.

Легкие стулья обтянуты пестрой полосатой тканью. Из такой же ткани занавески на окнах. На круглом низком столе в ярко-желтой керамической вазе – желтые гладиолусы.

– Отдохните, – предложил Харбери. – А мы отлучимся. Минут на пять.

– Пожалуйста, – сказала Леночка.

– Небольшой деловой разговор, – пояснил Джергер. – Мы скоро вернемся.

Они оставили ее одну.

Леночка подошла к окну. Возле флигеля синели ели, дальше белели стволы берез, а еще дальше виднелся большой белый дом и перед ним пестрые клумбы.

Леночка надеялась, что раз уж ее сюда привезли, ей все-таки покажут Марию Сергеевну. Они ведь не знают, что разоблачены, и захотят ее успокоить. Может быть, для этого и пригласили ее сюда, в комнату на втором этаже. Проведут Марию Сергеевну мимо окон, покажут, что она жива и здорова, и увезут Леночку обратно в Москву. И она твердо решила окликнуть Марию Сергеевну – будь что будет!

А Харбери в это время объяснялся внизу с Джергером.

– Какого дьявола вас сюда принесло? – выругался он, уставив на Джергера свои оловянные глаза.

– А куда мне было деваться? От самой Москвы за мною едет машина!

– Какая машина?

– Контрразведка!

– И вы привели ее сюда?

– А что мне было делать?

– Да ведь через полчаса здесь может быть Паттерсон!

– И отлично. Не осмелятся же они задержать Паттерсона?

– А потом?

– А потом, Билл, вы покажете себя настоящим товарищем.

– Не понимаю, Робби…

– Ковригина подготовлена к отправке?

– Она еще не упакована, так сказать, но… Все в порядке. Инъекция сделана, раньше чем через сутки не проснется.

– А где она?

– В подвале.

– Так вот, Билли, вы отправите вместо нее меня! Поэтому я сюда и приехал!

– Я не понимаю, Робби…

– Да что тут понимать! Раз они меня нащупали, значит, обязательно возьмут. Единственное для меня спасение – Паттерсон! Через два часа я буду уже за границей!

– Но тогда пропадет вся операция!

– А черт с ней! Отец Чарльз подождет! А вы тут найдете какую-нибудь другую оказию.

– Да, но Ковригину здесь уже нельзя больше оставлять?

– Отвезите куда-нибудь, вы сумеете это сделать!

– А если ее найдут?

– Ну как найдут? Не так просто получить ордер на обыск у иностранца. Да они ничего и не подозревают. Откуда им знать, что она жива?

– А ваша юная девица?

– Само молчание!

Харбери только поглядел на Джергера и ничего не сказал.

– Да-да, – продолжал Джергер. – Жизнь она себе сохранила, есть свидетели ее приезда. Вы продержите ее часа два и отпустите, скажете, что это была шутка, что вы просто хотели с ней познакомиться. До вас все равно не доберутся. Ковригиной здесь не будет, а значит, и никаких улик…

Харбери покачал головой.

– Вы безумец, Робби!

Джергер с отчаянием уставился на Харбери.

– Вы что – не согласны?

Харбери опять покачал головой:

– Нет, Робби, не могу…

– Отдаете товарища врагу?

– Бросьте, Робби, красивые слова. Вы спасаете свою шкуру. А кто будет думать о моей? Мне не простят, если я не отправлю Ковригину.