Сергей Костин - Туман Лондонистана

— Ничего? — спросил я. Есть такие многозначные слова, принимающие конкретное значение только в контексте.

— Это мой сотрудник. Но никто не знает, с кем я встречаюсь и для чего, — распознал это конкретное значение Ашраф. — Я отчитываюсь только перед своим начальником в Каире. — Он посмотрел на меня. — Уверяю вас, все в порядке.

— Ну хорошо, раз так. Чем порадуете?

— Пока, как я и предупреждал, радовать особо нечем. — Ашраф говорил медленно: большая часть его сознания явно была занята левосторонним движением. Он и ехал километров сорок в час, и, поворачивая на перекрестках, совершенно очевидно просчитывал в голове, в какую полосу он должен вписаться. — Пока у меня зацепка есть только по Чечне.

— Что за зацепка?

— Один парень, алжирец. Он воевал в Чечне в 95-м, а сейчас… Я не очень понимаю, чего он хочет на самом деле. Его подключают к переброске боевиков, но в душе ему все это не нравится.

— Тогда зачем ему этим заниматься?

— Говорю же вам, я с этим парнем толком не разобрался, мы едва перебросились несколькими фразами. С ним пока работает другой наш человек. Но, похоже, тот алжирец хочет подорвать их систему изнутри.

Хм…

— Что-то великовато для подарка судьбы, — заметил я.

— Я тоже об этом думал. — Ашраф посмотрел на меня. Какой же он все-таки худой. Какая-то серьезная болезнь? — Но тот другой наш человек уверяет, что с ним все в порядке.

— А вы уверены, что с тем другим вашим человеком все в порядке? Он кто?

— Он тоже связан с мечетью в Финсбери-парке. Точнее мне не хотелось бы говорить, он очень рискует.

— Мы могли бы проверить его по нашим каналам, — с деланным безразличием пожал плечами я.

— Я его знаю не один год. И знаю, что он работает не только на нас, но и на МИ-5. Возможно, еще и на французов. Кого еще вы надеетесь обнаружить среди его клиентов?

— Хотелось бы нас самих. Но это вряд ли — я бы знал, — небрежно заключил я.

— Кстати, тот наш человек подозревает, что имам этой мечети тоже связан с МИ-5, — продолжал Ашраф.

А это еще интереснее! Только сейчас бы не пережать.

— Раз мне самому нельзя увидеться с тем человеком, сможете уточнить, на чем основаны эти подозрения? — спросил я. Ашраф кивнул. — Ну а хотя бы с алжирцем-то вашим встретиться можно?

Египтянин оживился. Похоже, ему неприятно было мне отказывать.

— Когда вы хотите?

— Чем раньше, тем лучше. Я все равно пока сижу без дела.

— Прямо сейчас можете?

— А у вас все на мази? Давайте, конечно.

Ашраф достал мобильный и нажал на один из последних звонков.

Говорили они по-арабски. Я понял только «млех» — хорошо. Это когда Ашраф посмотрел на часы.

— Все в порядке, — сказал он мне. — Через полчаса, как вы хотели.

Ашраф залез в навигатор, поколдовал в нем с минуту, понял, что мы двигались в другом направлении, и развернулся на ближайшем круговом движении. В Англии их великое множество, намного больше, чем светофоров. Что разумно — перекресток не простаивает ни минуты. Теперь мы ехали на север Лондона, в Финсбери-парк.

— Где у нас встреча?

Ашраф покачал головой:

— Не у нас, у вас. Я вас передам агенту с рук на руки и уеду. Мне в том районе лишний раз лучше не светиться.

— Тогда просто скажите, куда ехать. Я сам прекрасно доберусь.

— Нет, он должен убедиться, что вы со мной. Мы так договаривались.

— И он отведет меня куда надо?

— Да, вас встретит сам этот человек. Его зовут Мустафа. Он живет поблизости, вы пойдете к нему домой.

— Да?

В свете этих обстоятельств моя поспешность уже не казалась столь обоснованной. Если бы меня хотели заманить в ловушку, действовать нужно было именно так. Чтобы у меня не было никакой возможности организовать подстраховку, хотя бы сообщить коллегам, на встречу с кем я иду и куда. Хотя, конечно, я сам напросился.

Ашраф понял мои сомнения по-другому.

— Конечно, в том районе было бы странно, что белый идет куда-то рядом с арабом. Но вы же смуглый, никто и внимания не обратит.

Знать хотя бы адрес той квартиры. Хотя если мне суждено там пропасть, все равно Кудинову концов не найти. Бородавочник такого поступка точно бы не одобрил.

А Некрасов? Это мой первый куратор по шпионским играм и, наверное, главный учитель по жизни. У него все многообразие сложных ситуаций было закодировано в очень емких, ярких и неизбитых сентенциях — то ли поговорках, то ли цитатах. Я с ним по-прежнему «на связи», хотя его нет в живых уже столько лет. Никакой мистики здесь нет. Психологи сказали бы, что Некрасов — член моей референтной группы. Когда я не знаю, как поступить, я спрашиваю себя: «А что бы сейчас сказал Петр Ильич?» Обычно его советы очень внятны, и я им, как правило, следую. Но тут в голове моей возникло нечто совсем туманное: «Легко ранили, и головы не нашли». А пояснее нельзя, Петр Ильич? Молчит. Видимо, нельзя.

Есть египтянину смысл заманивать меня в ловушку? Устранить человека — это всегда риск. Ашраф думает, что я из ЦРУ. Он понимает, что о сегодняшней встрече с ним я предупредил. Если я пропаду, меня начнут искать именно с него. Но ведь он может сказать, что я попросил высадить его у метро и больше он меня не видел. ЦРУ, не ЦРУ — что на это можно возразить?

Но отступать глупо.

— У вас, надеюсь, оружия с собой нет? — спросил Ашраф.

— Я же не гангстер.

Египтянин кивнул.

— И ни в коем случае не давайте им денег. Пусть сначала что-то сделают или представят ясный план.

— Кому «им»? Там будет несколько человек?

— Я не знаю. Мы договаривались только с Мустафой. Но он из…

Ашраф пробормотал, собираясь перевести для меня сложное название: «Аль-Джамаа аль-Исламийя аль-Мусаллаха».

— Из Вооруженной исламской группы, — подсказал я.

Не зря же я изучал Лешкину базу данных. Симпатичные ребята, приятно будет с ними познакомиться. ВИГ — главная алжирская организация террористов, вырезающая в своей стране целые деревни, которые поддерживают правительство. И объявившая Алжир запретной территорией для иноверцев — они уже убили там больше сотни иностранцев, включая католических монахов, которые многие десятилетия бесплатно лечили их соотечественников. Я давно там не был. Но вот Лешка лет пять назад ездил туда под прикрытием канадской христианской газеты, так он перемещался на двух машинах, набитых автоматчиками.

Ашраф с подозрением посмотрел на меня:

— Вы знаете арабский?

— Нет, только интересующие меня слова. А что вы сказали про меня этому Мустафе?

— Я сказал, что Чечня не самая большая головная боль для Египта, но у меня есть друг, которого это, несомненно, заинтересует.

— Он знает, откуда я?

Ашраф усмехнулся:

— Этого и я не знаю наверняка. Но это же не мешает нам сотрудничать.

Намек? Даже если нет. Я достал из кармана пухлый конверт.