Сергей Костин - Страстная неделя

Я это не повторяю на каждом шагу, но я ведь постоянно проверялся, чтобы меня не отследили. И по дороге проверялся, и здесь, в Гластонбери. Я не думал, что ребята Осборна как-то сумели меня вычислить и теперь вели. Вряд ли у них был тот же ход мысли, что и у меня (тем более что он мог оказаться ложным). А уж привести за собой киллера, который о моем существовании и не предполагает, я точно не мог.

Симпатичных мест в городе оказалось много. Только по обе стороны Бенедикт-стрит, начинающейся напротив ворот аббатства, было два приличного вида ресторанчика: «Моча Бери» слева и «Хифис Кафе» справа. Но мне почему-то захотелось вернуться в родное Средневековье «Джорджа и пилигримов».

Я сел теперь справа от входа, у самого окна, через которое мне были видны прохожие. В обеденное время обслуживали официанты. Мальчик предложил мне попробовать местный, исключительно богатого вкуса эль «биткомб». Нет, спасибо! Джентльмен не пьет до захода солнца. Минеральная вода есть? Вот и отлично! Да, с газом. Ожидая, когда мне принесут этот эрзац настоящего напитка, я залез в интернет на нашу с Эсквайром зоологическую страничку. Бородавочник тоже не сидел сложа руки.

«Разбирательство идет полным ходом, — писал он мне. — Постарайся удержать Атлета от резких движений. Подробности скоро. Прогноз самый позитивный. Э.». У меня отлегло от сердца. И больше никаких «особо важно» или «это приказ». Бородавочник снова работал в штатном режиме, без контроля сверху.

Только как же мне приблизиться к Атлету, чтобы сковать его судорожные метания? Что, если я ошибся в своих надеждах на Гластонбери?

Могу ли я снова позвонить Тоне? Вдруг Мохов с ней вновь связался, услышал последнюю хорошую новость про двух обезвреженных киллеров и образумился? Не станет больше бегать от меня, а будет терпеливо ждать сообщения о наступлении развязки в Москве?

Я засунул айфон обратно в волшебный мешочек, достал один из «самсунгов», которые дал мне Шанкар, и набрал Раджа. Звонок отозвался трелью, потом стал пробиваться сквозь завесу трескучих помех и в итоге ушел куда-то в астрал. Очень похоже на Гластонбери! Я нажал отбой и полез за айфоном, чтобы уточнить номер. Но «самсунг» тут же зазвонил.

— Это Шанкар, — произнес до боли знакомый голос. — Радж переадресовал мне ваш звонок. Мы стараемся офис не светить после того случая.

— Шанкар, дорогой, как мне тебя не хватает! — искренне сказал я. — Слушай, объясни мне, как я могу все сделать безопасно.

Я объяснил ему проблему.

— Напрямую звонить не стоит, — сказал Шанкар. — Вы все правильно понимаете, вас отследят. Но Амит же уже соединял вас с Объектом А? Пересылкой аудиофайлов?

— Уговорил. Запишешь мою первую часть?

Это действительно заняло кучу времени, но разговор у нас получился такой:

— Антония, это Клеопатр, — представился я. — Есть новости?

— Привет, рада слышать, — сказала она. Похоже, действительно рада. — Нет, он больше не звонил.

Еще я опять слышал на записи голос Питера: «Кто это? Это Влад? Кто это звонит?».

— Опять твой друг волнуется. Слабо сказать ему, что звонит твой несостоявшийся любовник?

Тоня засмеялась:

— А ты дашь мне потом телефон своей жены? Ты же женат?

Тут я засмеялся: быстро она сравнивает счет. Питер продолжал что-то говорить, и Тоня сказала ему по-английски:

— Это мой друг, Питер.

— И это все, что я имею право знать? — переспросил он.

— Ты очень правильно сформулировал. — Тоня вернулась ко мне. — Судя по веселому тону, у тебя хорошие новости?

— Какая проницательность! Новости промежуточные, но очень хорошие.

Я пересказал ей сообщение из Москвы.

— По-твоему, мы с папой действительно сможем вернуться домой, и все это будет позади?

— Раньше это была надежда, теперь — реальная перспектива. Главное, чтобы Володя узнал об этом поскорее. Ты сообщишь ему?

— Он же только сам может позвонить. А с тобой как ему связаться?

— Никак. Я только сам могу к нему подойти.

— И тебе кажется, ты ищешь его в правильном месте?

Тоня думает, что это связано с той операцией 99-го года. Я ее не разубеждал.

— Время идет, и теперь мне с прежней определенностью так уже не кажется. Я больше надеюсь на его звонок тебе.

— Он не обещал, что будет звонить по три раза на день.

— А если твой отец все же позвонит доброму дядюшке Лесли? Ты будешь об этом знать?

— То есть скажет ли добрый дядюшка об этом своему сыну? Не уверена. — Я слышал, как она прикуривала сигарету. С виду такая уверенная в себе, а курит одну за другой. Начала девочкой, а теперь уже гормональная зависимость? — Самое страшное, — продолжала Тоня, — папа не верит до конца, что ты пытаешься все уладить. Он боится, что это просто дымовая завеса, а на самом деле ты приехал, чтобы его схватить. Не обязательно убить, но похитить. Это ты меня только убедил, сама не пойму, как.

— Это хорошо, — сказал я. — Спасибо.

Официант принес мне мою рыбу со шпинатом, я его поблагодарил.

— За что спасибо? — переспросила Тоня.

— За то, что ты веришь человеку, которому не верит твой отец.

Я не хотел уточнять, что обедаю. Но она уже сообразила — шум ресторана должен был быть слышен:

— И за третью порцию виски, которую тебе только что принесли.

Я рассмеялся.

— Ты кто по профессии, Антония?

— Продавец воздуха — специалист по формированию общественного мнения. А что?

— Тебе нужно было идти по стопам отца.

— Ну, по части заморачивания мозгов между этими профессиями разница небольшая.

Нет, хорошему мальчику Питеру ее не удержать! Даже если в конце концов Тоня скажет да.

— Тоня, если отец все же позвонит, попроси, чтобы у меня с ним была двусторонняя связь. Чтобы он сразу мог узнать, что опасность позади, и мы придумали, как его можно будет вывести обратно в Москву.

— А зачем его вывозить?

— Не вывеЗти, а вывеСти. Это такой профессиональный термин. Значит, вывеЗти из страны так, чтобы этого никто не заметил, — уточнил я. — Вполне возможно, что не все здесь захотят отпустить его с миром.

— То есть человеку, который сейчас дышит мне в затылок, и его отцу пока лучше ничего не говорить?

— Без «пока». Просто ничего не говорить. Процедура может оказаться сложной и занять время.

— Я поняла.

— Я и не сомневался. Ну, до вечера или до свежих новостей.

— Буду ждать с нетерпением.

Этот короткий разговор — а я не хотел вести его в телеграфном стиле, мне важны были ее интонации, паузы, недомолвки — занял добрые двадцать минут. Еда моя успела остыть, и я расправился с ней в три приема — действительно проголодался. Ну, что? Виски — не виски, но, может, заполировать обед местным элем? Я заказал двойной эспрессо. Никогда не поздно вступить на праведный путь.