Пьер Нор - Двойное преступление на линии Мажино

Профессиональный рефлекс заставил Веннара внимательно осмотреть его. Бювар был почти девственно чист. На нем отпечаталось всего несколько строк, зато очень четких. Комиссар вынул из кармана зеркальце, и то, что он сумел прочесть, заинтриговало его. Это были слова:

Отдел офицерских кадров

Военное министерство

Второе бюро — С. Р. [15] С. Р. — сокращено от Служба Разведки. Военный орган, занимающийся разведкой.

Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что Эспинак был разведчиком и что он должен был вернуться к этой деятельности, будучи из тех людей, кого профессия захватывает, увлекает. Это одно из традиционных правил Службы — предоставлять своим сотрудникам возможность назначаться на два года на командирскую работу в каждом звании, давая им полную свободу, с тем чтобы они без остатка могли посвятить себя своему подразделению, окунуться в гущу войск, пройти переподготовку в своей профессии военачальника, которая остается главной для каждого офицера. Такое внедрение в войска является своего рода разрядкой. Перед этим нужно пройти все необходимые формальности: сотрудник Службы, получив назначение, более не участвует ни в каком деле. То, что Эспинак сохранил переписку со своими бывшими и будущими шефами и товарищами, было нормально в этой профессии, где солидарность является основой успеха, а общие превратности цементируют крепкую дружбу.

Но здесь речь шла не о частной переписке. Почему Эспинак посылал в разведслужбу официальное письмо? Имея привычку не пренебрегать никакими данными, какими бы странными они ни казались, Веннар решил как следует подумать над этим своим маленьким открытием, не имея пока никакой задней мысли.

Он позвал аджюдана-секретаря и узнал от него, что в последний раз Эспинак работал в своем кабинете один — утром того дня, когда было совершено преступление. Бювар сменили ему накануне. Веннару очень хорошо был знаком характерный почерк майора. Он был убежден, что слова, обнаруженные на листе, принадлежат именно руке Эспинака. И стал упорно добиваться:

— Вы можете рассказать мне о том, что делал здесь ваш шеф вчера утром?

— Он прибыл в половине шестого, посмеялся над своими помощниками — капитаном Дюбуа и лейтенантом Легэном, которые еще спали, закрылся здесь на полчаса, потом в шесть часов отбыл. Да, еще он посылал меня за начальником почтовой службы. Это все, что я могу вам сказать.

Слушая, Веннар мысленно продолжал вести исследование и, сосредоточив все свое внимание, отмечал незначительные с виду и до сих пор ускользавшие от него подробности.

— В кабинете прибирали со вчерашнего дня?

— Нет, сюда никто не заходил.

— Вы уверены, что он остался в том виде, в котором его оставил майор?

— Уверен.

Впрочем, на столе еще лежала открытая влажная печатка в синих чернилах, обычного типа, а возле нее лежали рядышком две наклейки, оторванные от общего блока, в котором оставался еще с десяток других. Первая представляла собой официальный штамп батальона, вторая — слово «СЕКРЕТНО» большими буквами. Наконец, с печатью с шифром подразделения соседствовала початая палочка красного сургуча.

— Майор Эспинак писал сам какую-то часть официальной корреспонденции подразделения?

— Никогда. Он делал сам или заставлял делать своих помощников черновик, который потом печатался на машинке.

— Даже если это была секретная корреспонденция?

— В этом случае капитан Дюбуа печатал ее на машинке сам.

— Как отправлялась почта?

— Все собираю я — и обычную почту, которую я запечатываю сам, и секретную, которую я получал закрытой из рук капитана Дюбуа. Регистрирую и передаю начальнику почтового подразделения.

— Майор не имел обыкновения вызывать к себе начальника почты?

— Нет. Вчера это было в первый раз.

— Это вас не удивило?

— Нет, я знал, что он хочет перечитать, прежде чем отправить, один срочный доклад. Я подумал, что он хочет видеть начальника почтовой службы, чтобы узнать у него, в котором часу доклад будет отправлен по почте.

— Доклад был секретный?

— Никак нет, это был доклад о боевой подготовке, он лежал у него на столе уже два дня. Нет ли его еще здесь… Нет, уже отправлено. Очень сожалею, но раз пакет прошел регистрацию…

Веннара, понимавшего толк в таких вещах, восхитило столь неукоснительное следование правилам, которому никак не помешали даже теперешние обстоятельства.

— Значит, этот доклад не имел никакого отношения к офицерским кадрам и не был секретным?

— Никак нет.

— Извольте прислать мне начальника почты.

Через несколько минут в кабинет поочередно медленно ввалились две согнутые колбасой ноги: им явно тяжело было нести свой груз — сто кило студенистого жира. Над этим ансамблем возвышалась голова с одутловатым лицом, в мясистых складках которого прятались и совершенно исчезали два обеспокоенных глаза. Веннар почувствовал инстинктивную неприязнь к этому человеку, хотя тотчас упрекнул себя за это беспричинное отвращение, которое испытывает нормальное существо к увечным и немощным.

Он заставил себя улыбнуться. Толстяк, конечно же у него было именно такое прозвище, дышал со свистом и смотрел куда угодно, но только не в глаза комиссару.

— Садитесь, — сказал ему Веннар, — жаркий сегодня день.

Толстяк рухнул на стул и вытер пот с лица.

— Что вы делаете с почтой, которую вам передает аджюдан-секретарь?

Человек долго размышлял; на какое-то мгновение он приоткрыл один голубой глаз, мутный и хитрый, который тотчас спрятался в свою раковину. Подобная реакция на столь простой вопрос насторожила Веннара. Конечно, никто не любит, когда его допрашивают люди из полиции, но все же… Комиссар ощутил странную настороженность и стал внимательнее. Толстяк решился наконец, и результат его глубоких размышлений был если не неожиданным, то по крайней мере кратким:

— Я опускаю ее в ящик в деревушке рядом.

— Секретную корреспонденцию тоже?

— Нет.

— А как?

— Я отдаю ее прямо приемщику почтового отделения.

— Майор д'Эспинак ничего не передавал вам лично?

— Никогда. Свою собственную почту он опускал в почтовый ящик в офицерском квартале, из которого я вынимаю письма в семь часов утра и пять часов вечера.

— Однако в это утро…

— Да, в это утро он передал мне пакет.

— Секретный?

— Нет.

— Вы в этом уверены?

— Да.

— Почему он передал вам этот пакет?

— Ну откуда мне знать.

Веннар вспомнил воинские наставления, которые хорошо знал, и терпеливо продолжил:

— Итак, вашу секретную почту вы складываете в специальный мешок, предоставляемый интендантством, завязываете его веревкой и опечатываете специальной печатью подразделения?