Ян Флеминг - Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Лейтер расплатился.

— Пошли, — сказал он. — Попробуем немного поразвлечься и при этом остаться целыми. В конце концов именно за это нам деньги платят. Сядем в автобус на Пятой авеню. Едва ли найдется таксист, который согласится ехать в Гарлем после наступления темноты.

Они вышли из отеля и подошли к автобусной остановке в нескольких шагах от него.

Шел дождь. Бонд поднял воротник пальто и посмотрел направо вдоль авеню, по направлению к Центральному парку и далее — к цитадели Биг Мэна.

Ноздри у Бонда слегка расширились. В нем взыграл охотничий азарт. Он чувствовал себя сильным, собранным и уверенным в себе. Его ожидал вечер, который предстояло открыть и прочесть, страницу за страницей, слово за словом.

Перед глазами мелькали быстрые косые струи дождя — словно надпись курсивом на черном переплете закрытой книги, под обложкой которой были скрыты тайны лежащих впереди нескольких часов.

На углу Пятой авеню и Монастырского проезда, у автобусной остановки, освещенной уличным фонарем, терпеливо дожидались трое черных. Выглядели они усталыми и вымокшими до нитки. Да так оно и было — звонок раздался в четыре тридцать, и с тех пор они торчали здесь, наблюдая за движением по Пятой.

— Твоя очередь, Фэтсо, — сказал один из них, увидев, как из пелены дождя выползает автобус.

Автобус выплыл из мглы и, шумно вздохнув гидравлическими тормозами, остановился. «Твоя очередь, Фэтсо», — Да пошел ты, — откликнулся приземистый мужчина в макинтоше. Тем не менее, надвинув шляпу на глаза, он вошел в автобус, кинул монетку и двинулся по проходу, внимательно оглядывая пассажиров. Увидев двух белых, он на мгновенье задержался, затем двинулся дальше и сел сзади них.

Он внимательно рассмотрел их затылки, плащи, шляпы. Глянул и сбоку, в профиль. Бонд сидел у окна: в темном стекле четко отражался шрам у него на щеке.

Черный поднялся и, не оглядываясь, двинулся к передней двери. На следующей остановке он сошел и направился к ближайшей аптеке. Тут он заперся в телефонной будке.

Шептун задал несколько вопросов и отключился. Потом вставил штекер в правое гнездо.

— Да? — откликнулся низкий голос.

— Босс, один из них только что проехал по Пятой. Англичашка со шрамом. С ним приятель, но, похоже, не тот, кто вам нужен. — Шептун передал точное описание Лейтера. — Едут к северу. — Он сообщил номер и приблизительное время прибытия автобуса.

Последовала пауза.

— Хорошо, — спокойно отозвались с того конца провода. — Сними всех наблюдателей на магистралях. Предупреди ночную смену, что один из них в кольце, и передай Джонсону, Мактингу, Блээбермауту Фоли, Сэму Майами и Флэннелу, что…

Инструктаж длился минут пять.

— Ясно? Повтори.

— Так точно, босс, слушаюсь, — сказал Шептун. Он глянул на свой блокнотик и быстро, без запинки зашептал в микрофон, — Хорошо, — трубку повесили, связь прервалась. С горящими глазами Шептун воткнул сразу несколько штекеров и вышел на связь с городом.

С того момента, как Бонд и Лейтер, нырнув под брезентовый козырек, вошли к «Белозубому Рэю» на углу Седьмой авеню и 123-й улицы, их взяли под наблюдение. На вахту готовились встать еще десятки мужчин и женщин, переговариваясь с Шептуном, который сидел у пульта на Риверсайд Иксчейндж и передавал преследуемых из рук в руки. Однако же сами они, оказавшись в центре внимания, не замечали слежки и не чувствовали, как вокруг них сгущаются тучи.

Ресторанчик пользовался известностью, и все места у длинного бара были заняты, но одна из кабинок у стены оказалась свободной. Там Бонд с Лейтером и уселись друг против друга за узким столиком.

Они заказали виски с содовой. Бонд огляделся. Преобладали здесь мужчины. Белых было только двое или трое. «Скорее всего любители бокса и спортивные журналисты», — решил Бонд. В этом ресторанчике было более уютно, чем в других в центре города. Стены обклеены фотографиями белозубого Робинсона, в основном с сюжетами из его последних боев. Заведение, судя по всему, процветало.

— Неглупый парень был этот белозубый, — заметил Лейтер. — Вот бы и нам знать, когда поставить точку. На ринге он загреб неплохие деньги, а потом начал открывать ночные ресторанчики. У него здесь солидная доля, а помимо того — много недвижимости тут же, в этих краях. Да, он продолжал крепко трудиться, но от такой работы не умирают. Во всяком случае он отошел от дел еще при жизни.

— Да, а ведь мог вложить деньги в какую-нибудь бродвейскую постановку и спустить все, — откликнулся Бонд. — Если бы я сейчас все бросил и занялся выращиванием фруктов в Кентукки, наверняка началась бы такая непогода, какой не было со времен, когда замерзла Темза, и я бы полностью разорился. Разве угадаешь?

— Но попробовать-то можно, — сказал Лейтер. — Впрочем, я понимаю, что ты имеешь в виду: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да и можно ли жаловаться на жизнь, если сидишь в уютном баре и пьешь хорошее виски.

Они осушили бокалы, и Бонд велел принести счет.

— Плачу я, — сказал он. — У меня куча денег, от которых надо избавиться, и три сотни из них я прихватил с собой.

— Не возражаю, — сказал Лейтер, для которого не были секретом тысячи Бонда.

Официант отсчитывал сдачу, и тут Лейтер внезапно спросил его:

— Не знаешь, случайно, где сегодня Биг Мэн? У официанта округлились глаза, он нагнулся и обмахнул стол салфеткой.

— У меня жена и дети, босс, — пробормотал он, едва разжимая губы, поставил стаканы на поднос и отошел к стойке.

— У мистера Бига лучшая охрана на свете, — сказал Лейтер, — страх.

Они вышли на Седьмую. Дождь прекратился, но на смену ему пришел пронизывающий северный ветер, о котором негры с почтением говорили: «Хокино пришел». Так что улицы были по-прежнему необычно пустынны. Лишь изредка проходили парочки, поглядывая на Бонда с Лейтером презрительно либо с откровенной враждебностью. Двое или трое даже демонстративно сплюнули в сторону.

Неожиданно Бонд ощутил то давление, о котором говорил ему Лейтер. Они были на чужой территории. Нежелательные визитеры. Бонд почувствовал то беспокойство, которое так хорошо ему было знакомо по войне, когда он оказывался по ту сторону линии фронта. Он передернул плечами, прогоняя неприятное ощущение.

— Пошли к «Матушке Фразье», это чуть дальше, — сказал Лейтер. — Там лучший стол в Гарлеме, во всяком случае раньше так было.

По пути Бонд поглядывал на витрины.

Его удивило, как много здесь парикмахерских и парфюмерных лавок. Повсюду продавались различные средства для выпрямления волос: «Глоссатина» (нанести на волосы и расчесывать подогретым гребнем), «Силки Стренг» (не оставляет следов, не жжет кожу), а также патентованные средства против раздражения кожи. На втором месте шли галантереи и магазины одежды, где продавались потрясающие мужские туфли из змеиной кожи, рубашки с вышитыми на них самолетиками, брюки-клеш с шевроном шириною в Дюйм, костюмы с пиджаками до колен. В книжных магазинах было полно познавательной литературы: как научиться этому, как сделать то и комиксов. А в иных магазинах можно было купить только книги о чудесах и оккультизме, например: «Семь путей к власти», «Самая удивительная книга на свете» с подзаголовками в таком роде: «Если вы раздражены, как снять раздражение», «Как молча высказывать желания», «Как стать всеобщим любимцем». Чудеса были представлены «Большим Джоном-завоевателем», «Нефтяными сокровищами», «Сухим порохом высшей пробы», «Фимиамом, избавляющим от несчастий», а также «Счастливчиком Уэйми, защищающим от всяческих бед».