Ян Флеминг - Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер

Бонд смял окурок.

— Его можно остановить, — негромко проговорил он. — Но только в том случае, — прибавил он с едва заметной усмешкой, — если вы позволите мне воспользоваться его же собственным оружием.

— Поступайте, как знаете, — безнадежно махнул рукой Бэзилдон. — Что вы намерены сделать?

Уверенность Бонда зажгла в глазах Бэзилдона огонек надежды.

— А вот что, — сказал Бонд. — Я мог бы дать ему понять, что он уличен, и вместе с тем как следует проучить его на его же игре. Разумеется, заодно с ним пострадает и Мейер. Возможно, как партнер Дракса он понесет солидные убытки. Для вас это имеет значение?

— Ничего, пусть это послужит ему уроком, — ответил Бэзилдон, переполненный вспыхнувшей внезапно надеждой и готовый ухватиться за любое решение. — Он у Дракса на буксире. Вместе с ним он немало выиграл. Вы, кстати, не думаете…

— Нет, — сказал Бонд. — Уверен, он и понятия не имеет о том, что происходит. Отдельные заявки Дракса шокируют и его. А вы, сэр, — обернулся он к М., — ничего не имеете против?

М. задумался. Посмотрел на Бэзилдона. Сомнения отпустили его.

Он перевел взгляд на Бонда.

— Хорошо, — сказал он. — Чему быть, того не миновать. Хотя я и не в восторге от этого плана, но вполне разделяю точку зрения Бэзилдона. Если, конечно, ты берешься все сделать сам, — он улыбнулся, — и мне не придется доставать карты из рукава. Тут я не специалист.

— Не придется, — заверил его Бонд. Он сунул руки в боковые карманы пиджака и коснулся шелковых платков. — Я думаю, все у нас получится. Единственное, что мне понадобится, — это две колоды использованных карт с разными рубашками и десять минут на подготовку в этой комнате.

Было восемь часов, когда М. и сопровождавший его Бонд покинул игорную залу и, миновав лестничную площадку, перешли сквозь высокие двери в роскошную, отделанную в стиле эпохи Регентства, бело-золотую клубную столовую.

М. предпочел не услышать приглашение Бэзилдона, сидевшего во главе центрального стола, где еще оставалось два свободных места. Вместо этого он твердой походкой пересек столовую, подошел к последнему — шестому по счету — столику в одном из рядов и жестом предложил Бонду садиться в удобное кресло, из которого открывался вид на всю залу. Сам М. сел слева от Бонда спиной к зале.

Старший стюард уже стоял позади Бонда. Он положил один экземпляр меню возле его тарелки, другой протянул М. Сверху меню изящным золотым шрифтом было выведено — «Блейдс». Под надписью тянулся длинный перечень блюд.

— Если не знаешь, что заказать, не утруждай себя чтением всего списка, — посоветовал М. — Одним из первейших и, надо отдать должное, одним из лучших правил клуба было такое: любой член клуба вправе заказать любое блюдо — дорогое ли, дешевое — но при этом обязан заплатить. Эта правило действует и поныне, с той лишь разницей, что теперь не нужно платить, просто закажи что-нибудь по своему вкусу. — Он поднял глаза на стюарда. — Осталась ли еще белужья икра, Портерфилд?

— Да, сэр. На прошлой неделе у нас был свежий завоз.

— Хорошо, — сказал М. — Тогда мне икру. Жареные почки с пряностями и кусок вашего превосходного бекона. Горошек с молодым картофелем. Земляника в вишневом ликере. А что будешь ты, Джеймс?

— Я неравнодушен к по-настоящему хорошей копченой семге, — сказал Бонд, затем продолжал по меню. — Бараньи котлеты. Сейчас май, значит, те же овощи, что и вам. Спаржа с беарнским соусом — отлично. И я бы не отказался от кусочка ананаса. — Он откинулся на спинку кресла и отложил меню.

— Приятно иметь дело с человеком, который знает, что он хочет, — заметил М. и поднял взгляд на стюарда. — У вас есть все это, Портерфилд?

— Да, сэр. — Стюард улыбнулся. — Может быть, вы, сэр, желаете, чтобы после клубники я подал вам мозговую кость? Сегодня мы получили полдюжины свежих, и я специально припас одну на случай, если вы к нам пожалуете.

— Ну разумеется. Вам ведь известно, что от этого я отказаться не в силах. Следовало бы, конечно, себя ограничивать, но ничего не могу с собой поделать. Не знаю уж, по какому случаю нынче праздник, но все же это бывает не часто. Попросите, пожалуйста, Гримли.

— Он уже здесь, сэр, — сказал стюард, уступая место хранителю вин.

— А-а, Гримли, пожалуйста, водки. — Он обернулся к Бонду. — Это, поверь мне, не та бурда, которую мешали тебе в коктейль. Это настоящий «Вольфшмидт», еще довоенный, из Риги. Выпьешь немного под копченую семгу?

— С удовольствием, — сказал Бонд.

— А что кроме водки? — спросил М. — Шампанское? Лично я собираюсь угоститься половиной бутылки кларета. «Мутон Ротшильд» урожая 34 года, Гримли. Однако не обращай на меня внимание, Джеймс. Я старик, и шампанское мне не впрок. Но у нас ведь есть хорошее шампанское, Гримли? Правда, боюсь, не того сорта, о котором ты постоянно толкуешь, Джеймс. В Англии он редкость. Кажется, «Тейттинджер»?

Изумленный памятью адмирала, Бонд улыбнулся.

— Совершенно верно, — признался он, — однако, это лишь всего-навсего моя маленькая причуда. Правда, сегодня в силу определенных причин я бы действительно выпил шампанского. Пусть Гримли сам подберет что-нибудь на свой вкус.

Хранитель вин был польщен.

— Осмелюсь рекомендовать вам, сэр, «Дом Периньон» урожая 46 года. Если не ошибаюсь, сэр, Франция поставляет его только за доллары, поэтому в Лондоне его встретишь не часто. По-моему, мы получили его в подарок от нью-йоркского клуба «Ридженси», сэр. Это любимая марка нашего председателя, и по его распоряжению я всегда держу это шампанское наготове.

Свое согласие Бонд выразил улыбкой.

— Значит, пусть будет «Дом Периньон», Гримли, — подвел итог М. — И несите его прямо сейчас.

Появилась официантка и поставила на столик корзинку с тостами и блюдце с джерсийским маслом. В тот момент, когда она наклонилась над столом, ее черная юбка коснулась руки Бонда. Бонд поднял взгляд и увидел над собой два дерзко сверкающих глаза, что разглядывали его из-под мягкой челки. На какой-то миг девушка задержала взгляд, а затем удалилась в противоположный конец продолговатой залы. Бонд посмотрел ей вслед, его взор скользнул по белоснежному изгибу талии, крахмальному воротничку и обшлагам униформы. Его глаза сузились. Он вспомнил девушек из одного довоенного заведения в Париже, одетых вот с такой же возбуждающей строгостью, которая моментально улетучивалась стоило только им повернуться спиной.

Он улыбнулся. Закон Марты Ричардс переменил все.

Кончив изучать соседей позади, М. повернулся к Бонду.

— А теперь просвети-ка меня, почему это тебе так необходимо сегодня пить шампанское?

— С вашего позволения, сэр, — объяснил Бонд, — я должен выпить сегодня несколько больше обычного. К определенному моменту мне нужно казаться здорово охмелевшим. А если ты лишен актерского таланта, то сымитировать это непросто. Надеюсь, вам не придется беспокоиться, когда какое-то время спустя я окажусь малость не в себе.