Ян Флеминг - Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня

Бонд неторопливо проделал обратный путь и вернулся в холл без всяких приключений.

Он глянул на часы. Оставалось еще десять минут. Теперь — второй этаж. Все домашние секреты обычно прячутся в спальнях и ванных комнатах. Это места личного пользования, где аптечки, трюмо и тумбочки приоткрывают интимные стороны жизни владельца, раскрывают его слабости. Значит, так: у него сильно разболелась голова, и он пошел поискать аспирин. Бонд разыграл небольшой спектакль для невидимой аудитории, потер виски, посмотрел на галерею, решительно прошел к лестнице и поднялся наверх. Галерея вела в ярко освещенный коридор. Бонд двинулся по нему, открывая подряд все двери и заглядывая внутрь. Все это были отдельные спальни с незастланными кроватями. В них стоял запах пыли, окна были закрыты. Откуда-то появился огромный рыжий кот и шел за Бондом по пятам, мяукая и обтираясь о брюки. Последней была та комната, которую он искал. Бонд вошел и закрыл за собой дверь.

Везде горели лампы. Может, в ванной комнате находится кто-то из слуг? Бонд осторожно заглянул. В ванной тоже горел свет, но никого не было. Просторная комната. Помимо ванны и унитаза, здесь находились различные тренажеры. В аптечке, кроме различных слабительных не было ничего. Бонд вернулся в спальню. Типично мужская комната, удобная, обжитая, со множеством встроенные шкафов. Даже запах здесь стоял какой-то нейтральный. Возле кровати небольшой книжный шкаф, книги исторические и биографические, все на английском языке. В ящике тумбочки лежала книжка парижского издательства «Палладиум» под названием «Скрытая сторона любви» в желтой обложке.

Бонд снова посмотрел на часы. Еще пять минут. Пора уходить. Он в последний раз осмотрел комнату и направился к двери, но внезапно остановился. Что он почти подсознательно отметил сразу же, как вошел? Он напрягся. Что-то его насторожило. Что именно? Цвет? Предмет? Запах? Звук? Да, звук! Там, где он стоял, слышен был тонкий, почти неуловимый звук, похожий на комариный писк. Откуда он идет? В этой комнате присутствовало что-то такое, что так хорошо было знакомо Бонду. Ощущение опасности!

Бонд осторожно подошел к встроенному шкафу возле двери и открыл его. Да, звук шел именно отсюда, из-за спортивных костюмов, лежащих на трех полках. Бонд резко сдвинул вещи в сторону. Увидев то, что за ними скрывалось, он заскрипел зубами.

В верхней части шкафа неторопливо перематывалась 16-миллиметровая кинопленка, уходящая за фальшивую перегородку. Бобина была наполовину пуста. Глаза Бонда округлились при виде трех кинокамер, объективы которых были направлены бог знает куда — в холл, в гараж, в эту комнату — и следили за каждым его шагом с того самого момента, как Голдфингер покинул дом, предварительно включив все оборудование и конечно же ослепительно яркий свет. Почему Бонд не догадался о назначении этого освещения? Почему ему не хватило элементарного воображения, чтобы увидеть ловушку, почувствовать ее? Легенды он придумал, как же! Кому они теперь нужны, когда он провел полчаса, вынюхивая по разным углам под объективами этих камер, да еще вдобавок абсолютно впустую! Он не обнаружил ничего интересного, не раскрыл никаких тайн. Идиотская трата времени! А теперь он у Голдфингера в руках. Ему конец, он безнадежно погорел. Но как же все-таки спасти положение? Бонд застыл, уставившись на медленно бегущую ленту.

Думать! Думать! Мысли мчались, отбрасывая один вариант спасения за другим. Что ж, во всяком случае, открыв шкаф, часть пленки он засветил. А почему бы не засветить ее всю? Но можно ли будет это объяснить чем-то иным, кроме его. Бонда, действий? Из-за приоткрытой двери в спальню раздалось мяуканье. Кот! Почему бы этого не сделать коту? Хилое, конечно, но хоть какое-то алиби. Бонд открыл дверь, взял кота на руки и вернулся к шкафу. Кот мурлыкал. Бонд вытянул всю пленку, удостоверился, что она засвечена, и положил на кучу кота. Легко выбраться он не сможет, а если повезет, то устроится поудобнее и уснет. Бонд оставил приоткрытой дверь спальни и побежал по коридору. У лестницы он затормозил и медленно спустился вниз. Пустой холл зевал, глядя на его игру. Бонд прошел к камину, налил себе джина и взял один из номеров «Филда». Найдя статью Бернарда Дарвина о гольфе, он пробежал ее глазами, чтобы запомнить содержание, удобно устроился в одном из глубоких кресел и закурил.

Что же ему удалось узнать? Весьма немного. Он выяснил, что Голдфингер страдает запорами, имеет извращенный ум и подверг Бонда элементарной проверке. Весьма ловко, надо отметить. Дилетантом он явно не был. Техническое исполнение вполне отвечало стандартам СМЕРШа. Голдфингеру определенно есть что скрывать. Что же теперь? Для того чтобы кот попал в комнату и заинтересовался шуршанием пленки, Голдфингеру нужно было оставить открытыми обе двери. Маловероятно, почти невозможно. Голдфингер будет уверен на девяносто процентов, что это дело рук Бонда. Но только на девяносто. Остается десять процентов сомнений. Будет ли Голдфингер знать о Бонде больше, чем раньше? Он ведь знает, что Бонд хитрый и находчивый малый, что он любопытен, возможно, и вор? Он, конечно, догадается, что Бонд был в спальне, но остальные его действия, в чем бы они ни заключались, останутся для него тайной, тайной на засвеченной пленке.

Бонд поднялся, взял пачку журналов и бросил их на пол возле кресла, на котором сидел. Единственное, что ему оставалось, — это всячески отрицать свою вину и запомнить на будущее, ежели таковое у него имелось, что надо быть собраннее и не совершать ошибок. Во всем мире не хватит рыжих котов, чтобы вытащить его из истории, в которую он влип.

Бонд не услышал ни шума подъезжающей машины, ни звука открывающейся двери, но по легкому дуновению вечернего ветерка он понял, что Голдфингер снова в холле.

Бонд бросил «Филд» и поднялся. Входная дверь с шумом закрылась. Бонд повернулся и сказал с вежливым удивлением:

— Привет. Не слышал, как вы подъехали. Ну, как дела?

Лицо Голдфингера было не менее вежливым. Они вполне могли сойти за старых друзей или соседей, привыкших заезжать друг к другу выпить рюмочку-другую.

— О, все разрешилось довольно просто. Мой малый сцепился в пивной с американским летчиком, обозвавшим его проклятым япошкой. Я объяснил полицейским, что корейцы не любят, когда их принимают за японцев. Они отпустили его, сделав предупреждение. Приношу извинения за столь длительное отсутствие. Надеюсь, вы не скучали. Пожалуйста, наливайте себе еще.

— Благодарю. Но мне показалось, что вы отсутствовали не больше пяти минут. Я тут штудировал статью Дарвина о гольфе. У него интересные взгляды по некоторым вопросам…

И Бонд стал пространно пересказывать статью, делая свои комментарии. Голдфингер терпеливо стоял, пока Бонд не закончил. Затем произнес: