Ян Флеминг - На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом

— Не слишком-то «демокорацу».

— Ясное дело. Вбей себе в башку, болван, японцы — народ особый. По нашим дурацким западным меркам, они живут как цивилизованные люди лет пятьдесят, ну, сто. Поскреби русского, и найдешь монгола. Поскреби японца и обнаружишь самурая — или то, что он считает самураем. В основном, вся эта самурайщина — миф, вроде парня с Дикого Запада в Штатах или ваших рыцарей «круглого стола» короля Артура. «Цивилизация», по-твоему, это когда играют в бейсбол и носят котелки и все? Кстати, об Объединенных Нациях — зверскую заваруху они, собираются учинить, освобождая колониальные народы. Дайте им тысячу лет, и я скажу «да». Но не десять. Сменят свои духовые трубки на пулеметы, и все дела. Потом потребуют атомную бомбу. Чтобы обрести «паритет» с дерьмовыми колониальными державами. Через десять лет, дружок. А когда это случится, я вырою глу-у-бокую нору, там и засяду.

Бонд рассмеялся:

— Ты что-то тоже не очень «демокорацу».

— Трахал я эту «демокорацу», как сказал бы братец Хемингуэй. Я за элитарное правительство, — Дикко сглотнул девятую чашечку саке. — А избирателей допускать к голосованию по личному интеллектуальному цензу. Я что, не прав?

— Ради Бога, Дикко! Откуда выплыла политика-то? Давай пожуем. У аборигенов свои мозги есть…

— Оставь аборигенов в покое! Хрена ли ты о них что знаешь! У нас вот собираются дать этому дерьму право голоса! Ты, педик несчастный! Будешь еще о свободах гундеть, я тебе яйца на шее бантиком завяжу.

Бонд кротко спросил:

— А почему педик?

— По кочану. Нет, — Гендерсон встал и выпалил что-то по-японски парню за стойкой, — … перед вынесением приговора мы отправимся есть угрей, и туда, где есть пристойная выпивка. А потом в «Дом Абсолютного Наслаждения». А потом окончательный приговор. Тебе.

— Ты паршивый кенгуру, Дикко, — сказал Бонд. — Но я люблю угрей. Только не в желе. Платить буду я. За угрей и за все остальное. Ты платишь за рисовую и прочую бурду. Держись. Козел за стойкой как-то скептически на тебя смотрит.

— Я знаю цену мистеру Ричарду Лавеласу Гендерсону, и его никому не зарыть.

Дикко вытащил пачку тысячеиеновых бумажек и расплатился с официантом.

— Погоди, еще не все.

Он торжественно, с королевским величием подошел к бару и объявил огромному негру в темно-фиолетовом смокинге:

— Мелоди, что за стыд! — И столь же торжественно вышел из бара.

Дикко Гендерсон заехал за Бондом в десять утра. С похмелья голубые глаза налились кровью. Он прямехонько направился в «Бамбуковый бар» и заказал двойной коньяк и имбирное.

Бонд мирно заметил:

— Не стоило тебе мешать саке с «Сантори». Японское виски — вообще что-то маловразумительное.

— Важен результат. У меня настоящая «фатзука-йои», выдающаяся похмелюга. Во рту, как кошки насрали. Вернемся домой из этого вонючего тигрятника, поправимся по-настоящему. А насчет «Сантори» ты не прав. Приличная марка. Вроде наших дешевых, скажем, «Белой Этикетки», по пятнадцать шиллингов. Есть здесь еще два сорта, но самый дешевый оказался самым лучшим. Случилось как-то со спецом встретиться, много интересного рассказал. Говорит, хорошее виски гонят там, где делают хорошие фотографии. Представляешь? Зависит от воздействия света на алкоголь. Слушай, что я вчера нес? Или это ты? Помню, кто-то из нас начудил.

— Ты затрахал меня рассуждениями о международном положении и окрестил педиком. Но дружески. Без рукоприкладства.

— Иисусе! — Дикко с мрачным видом запустил лапу в густые седеющие волосы. — Я никого не пришиб?

— Не считая своей девки, ты ее так погладил по заду, что она легла.

— Ха! — сказал Гендерсон с облегчением. — Любовные ласки. Зачем бабам задница в конце концов? И, насколько я помню, они всегда при этом ржут. И вчерашняя тоже. Точно? А твоя как? Этакая энтузиастка.

— Вот именно.

— Нормально. — Он проглотил остатки выпивки и встал. — Двинули, дружище. Не стоит заставлять Тигра ждать. Я однажды себе позволил, и он игнорировал меня целую неделю.

Это был типичный для конца лета токийский денек. Жарко, душно, серо — воздух полон пыли от нескончаемых строительных работ. Через полчаса они остановились у скучного тусклого здания. Большие буквы извещали: «Институт Паназиатского Фольклора». Толпы японцев сновали у помпезного подъезда, но никто и не взглянул на Дикко и Бонда, никто не заинтересовался ими. В холле, как в каком-нибудь музее, торговали книгами и открытками.

Дикко свернул в длинный коридор с табличкой «Отдел координации». Двери в кабинеты по обеим сторонам были открыты. За столами сидели смахивающие на студентов молодые люди. На стенах висели большие карты, утыканные разноцветными булавками, повсюду бесконечные полки с книгами. Дверь с табличкой «Международные отношения» вела в другой коридор. Здесь двери были закрыты, и на каждой значилась фамилия обитателя по-японски и по-английски. Повернув направо, они оказались в «Отделе наглядных пособий», тоже с закрытыми дверями, дальше был «архив», большой библиотечный зал со множеством склонившихся над столами людей. Здесь, в первый раз, их внимательно оглядел человек, сидевший за столом у входа. Он встал и беззвучно поклонился. Когда они прошли, Дикко тихо сказал:

— Здесь прикрытие кончается. Публика за спиной действительно изучает азиатский фольклор. Но тут уже люди Тигра. Более или менее секретная работа, архивы. Без приглашения нас бы отсюда вежливо завернули.

За длинным рядом стеллажей открылась маленькая дверь. На ней висела табличка «Ремонт. Опасно! Ведутся строительные работы». Слышны были звуки дрели и врезающейся в дерево циркулярной пилы, еще что-то.

Они вошли в совершенно пустую, с блестящим, натертым полом, комнату. Ремонтом в ней и не пахло. Дикко рассмеялся и показал на большой металлический ящик на двери, через которую они вошли.

— Магнитофон. Ничего прикольчик, и запись чистая. А это, — он кивнул на голый пол впереди, — у них называется «поющий пол». Устраивали в старину, чтобы предупредить о незваных гостях. Попробуй-ка, пройти беззвучно.

Они сделали шаг, и немедленно предательские доски заскрипели и застонали. В маленькой дверце открылся глазок. Их рассматривали. Дверь распахнулась. За нею за маленьким столиком с книгой в руках сидел крепкий парень в штатском. Это была крошечная каморка, похоже, без второго выхода. Парень поклонился. Дикко произнес несколько фраз, в которых повторялись слова «Танака-сан». Парень поклонился еще раз. Дикко повернулся к Бонду:

— Теперь давай сам. Держи хвост пистолетом. Тигр подбросит тебя до отеля. Пока.

Бонд кивнул:

— Передай, что я сгинул веселым, — и зашел в комнатушку.

Дверь за ним закрылась. На столе была панель с кнопками, охранник нажал одну из них. Раздался чуть слышный звук. Бонд почувствовал, что они опускаются. Комнатенка оказалась лифтом. Ничего себе тигриные шуточки! Этакий набор вставляемых друг в друга ящичков. Что в следующем?