Николай Шпанов - Заговорщики. Преступление

Будучи рядовым летчиком, задачей которого был непосредственный бой с летчиками Гитлера, Нед не имел вполне ясного представления об общем положении на фронтах войны. Поскольку это представление формировалось под влиянием лживых сводок французского и британского генеральных штабов, оно было далеко от истины. Но, летая над береговой полосой в районе Остенде и Дюнкерка, Нед видел, что пространство, занимаемое английскими дивизиями Горта и примкнувшими к ним немногочисленными войсками французов, с каждым днем сокращается. Он видел, что черные немецкие разрывы пятнают светложелтый песок все ближе и ближе к воде. К двадцатым числам мая эти разрывы уже густо стлались за спиною английских войск.

Перед вылетом 24 мая Нед спросил своего товарища по звену:

— Ты видел расположение правого фланга Горта вчера?

— Видел.

— Ты согласишься со мною, что Горту ничего не стоило бы прорвать перемычку и прийти на помощь французам, которых гунны через день–два опрокинут в море или истребят?

— На месте Горта я поступил бы именно так, — ответил летчик. — Особенно после того, как выгрузилась наша механизированная дивизия.

— Так почему же он все отходит и отходит, словно хочет попасть в такое же положение припертого к морю, в какое уже попали французы?

— Об этом спроси Горта.

— А ты как думаешь?

Летчик пожал плечами.

— Мне кажется, единственная причина его пассивности — нежелание драться.

— Но ведь от этого зависит судьба северного крыла французов, а следовательно, судьба всей их армии, значит — судьба войны! — возбужденно воскликнул Нед.

— Ты чертовски логичен, мой мальчик, — иронически ответил летчик. — Но боюсь, что наша логика не подходит Горту. Нужно прежде всего знать, в какой мере его заботит судьба северного крыла французов, а следовательно, судьба всей их армии, значит — судьба этой войны.

— Ты говоришь ужасные вещи!

— Я раньше тебя пришел в армию и уже научился понимать генералов. А ты пока еще воображаешь, что они думают так же, как мы, маленькие люди.

— Но ведь и они прежде всего англичане!

— Совсем не такие, как мы с тобой.

— Я тебя не понимаю.

— Как бывший член палаты, ты должен был бы разбираться в этом лучше моего… К тому же, говорят, у тебя за плечами кое–какой испанский опыт.

— Он противоречит тому, что я вижу теперь.

— А мне кажется, наоборот: он дьявольски созвучен происходящему. По крайней мере, так думают наши ребята. — Летчик опасливо огляделся. — Один парень, у которого есть знакомства наверху, говорил мне: если бы наши могли теперь вытащить ноги из истории, в которую попали из‑за Польши, они охотно вернулись бы к системе невмешательства.

Команда "по самолетам" помешала Неду ответить. Он успел только крикнуть собеседнику:

— По возвращении договорим!

Однако разговору не суждено было продолжение. Не состоялось и возвращение Неда на его аэродром. В этот день с ним произошло то, что он уже не раз наблюдал со стороны и что всегда приводило его в бешенство против людей, повинных в наличии на вооружении королевских воздушных сил такого старья, как "Харрикейны". Обстрелянный Недом "Мессершмитт", развязно качнув плоскостями, словно отряхиваясь от безвредного душа английских пулеметов, легко ушел из‑под огня. Пока "Харрикейн", вибрируя на крутом вираже крыльями, с натугою дотягивал половину круга, немец описал полный вираж и вышел Неду в хвост. Короткую очередь его пушки Нед ощутил всем телом по хлестким ударам где‑то под брюхом машины. Но пока из‑под правого крыла не выплеснуло пламя и черный шлейф дыма не обвился вокруг фюзеляжа, закрывая от летчика белый свет, Нед не хотел верить тому, что это и есть конец. Хотя опыт и должен был подсказать ему, что все выглядит совершенно так, как должна выглядеть катастрофа.

Нед ощупал карабины парашюта и освободил защелку колпака. Дым сразу ворвался в фонарь. Нед плотно сжал губы, чтобы не глотнуть жаркого смрада.

В следующее мгновение воздух свистел у него в ушах, и Нед громко отсчитывал секунды.

Да, все было чертовски правильно. Так, как и должно было быть. Вплоть до того момента, как Нед почувствовал, что парашют раскрылся и началось плавное падение. С этой спасительной секунды начались и сомнения. Нед впервые воспринял море не так, как подобало англичанину, — не в качестве верного и вечного друга. Несмотря на совершенно ясный и тихий день, несмотря на то, что прибой разбегался по пляжу едва заметной кромкой седины, падение в море не сулило ничего хорошего — вокруг не было заметно ни одного спасательного катера. Косые трубы одинокого эсминца быстро исчезли на севере.

Нед был один в огромном неподвижном мире. Невесть куда девались даже окружавшие его недавно самолеты гуннов и свои собственные "Харрикейны". Оглядывая небо, Нед не видел и их. Кажется, впервые в жизни он с такой полнотой ощутил одиночество. Когда несколько темных пятен, которые он принял за большие камни, разбросанные на песке прибрежья, зашевелились, поднялись и побежали, оказавшись людьми, Нед воспринял это как настоящее чудо.

Минутой позже вся острота его чувств была направлена на то, чтобы угадать, завершится ли чудо его спуском не в воду, а на спасительный золотой песок пляжа. И когда парашют потащил его по берегу, он с невольно вырвавшимся криком вцепился в землю, словно боялся, что направление ветра изменится и, поманив его миражем спасения, утащит обратно в безнадежное море.

Сколько раз Нед слышал песни, читал стихи и романы, где говорилось, что воздух для летчика — как море для моряка, как земля для всякого другого человека. И сколько раз Нед убеждался в том, что и моряку и летчику земля так же мила, как любому человеку, рожденному не летать и не плавать, а просто ходить. Сколько раз Нед видел: благополучно вернувшись с боевого задания, летчик любовно касается пальцами земли, как величайшей святыни, означающей жизнь.

Сам он впервые с такой остротой понял всеобъемлющее значение слова "земля". Даже жесткая, беспощадно сдирающая одежду, как огнем, обжигающая тело, забивающая песком глаза, уши, рот, — это все же была она, земля.

Однако избавление от неизбежной гибели только в первые мгновения озадачивает солдата. Он очень скоро забывает о том, что казалось ему почти чудом.

Через минуту Нед, чертыхаясь, пальцами вычищал песок изо рта. Попробовал было зачерпнуть в пригоршню воды, но она, как кипятком, обожгла израненные руки. Он не спеша стащил с себя остатки изодранной в клочья одежды и вытряхнул набившийся всюду мелкий морской песок.

Натягивая обратно лохмотья, Нед заметил вынырнувшие из‑за гребня песчаного холма фигуры людей. Очевидно, эти люди его тоже заметили. Они приникли к земле, почти распластались по ней и стали приближаться ползком. Нед насчитал пятерых. Они приближались полукругом, отжимая его к воде.