А. Квиннел - Во имя отца

При упоминании имени Андропова папа встал, подошел к окнам и остановился, глядя на площадь Святого Петра. Потом он повернулся и произнес:

— Марио, если воля Господня с нами, то этот человек умрет прежде, чем сможет осуществить свое злодеяние. Если же Господь откажет нам в благословении, то погибнуть можем мы.

Архиепископ тоже встал и подошел к папе. Он был на голову выше него. Они стояли, глядя друг на друга. Версано сказал:

— Воля Господня с нами. Ваше Святейшество — светоч человечества, средоточие добра. Зло не сможет победить вас.

Он опустился на колено, притянул к себе руку папы и горячо поцеловал ее.

Вернувшись в кабинет, Версано приказал, чтобы его не тревожили. Сидя за рабочим столом, он целый час обдумывал ситуацию, закуривая одну сигарету «Мальборо» за другой. Его стол являл собой образец порядка. Справа — телефон, слева — мини-этажерка для папок с документами, посередине — скрепленные стопки бумаги, а прямо в центре стола — массивная серебряная данхилловская зажигалка. На стенах висели фотографии знаменитых людей с автографами. Это были известные банкиры, дипломаты, даже представители шоу-бизнеса. Портреты некоторых финансистов, правда, пришлось снять в связи с расследованием вокруг «Банко Амброзиано». Версано сидел, отклонившись назад вместе со стулом, уперев в стену свою широкую спину. Примерно через час он вернул стул в нормальное положение, снова потянулся к зажигалке, прикуривая, и нажал кнопку на своем телефонном аппарате. Послышался тонкий голос его личного секретаря, посвященного во все тайны большого хозяйства архиепископа.

— Да, Ваше Преосвященство?

— Беконный отец еще в городе?

— Да, Ваше Преосвященство, в доме «Руссико». Завтра утром он улетает в Амстердам.

— Отлично, соедините меня с ним.

После короткой паузы Версано произнес с теплотой в голосе:

— Питер, это Марио Версано. Когда ты последний раз обедал в «L'Eau Vive»?

— Очень давно, друг мой. Я всего лишь бедный священник, ты ведь знаешь.

Версано заговорщически засмеялся:

— Тогда сегодня в девять вечера, в отдельном кабинете.

Он положил трубку и вызвал секретаря, худого бледного священника в очках с толстыми линзами. Версано коротко отдал приказание:

— Закажите отдельный кабинет в «L'Eau Vive» на вечер. И скажите Цибану, что я буду очень благодарен, если он до вечера очистит ресторан от подслушивающих устройств.

Секретарь записал поручение в блокнот.

— Извините, Ваше Преосвященство. До вечера совсем мало времени. Сумеют ли принять ваш заказ? Ведь отдельный кабинет в «L'Eau Vive» может быть уже заказан на сегодня. Скажем, кардиналом...

Версано широко улыбнулся.

— Поговорите с сестрой Марией. Скажите ей, что сегодня только Его Святейшество мог быть более важным гостем, чем я и мои друзья.

Секретарь кивнул и вышел из кабинета. Версано достал новую сигарету, закурил и сделал еще один телефонный звонок — еще одно приглашение. Затем он снова откинулся на стуле и с удовлетворением затянулся.

Шел дождь, но, несмотря на это, отец Питер ван Бурх попросил таксиста остановиться у Пантеона и следующую сотню метров прошел пешком. Сила привычек велика, особенно тех, которые служат сохранению жизни. Он накинул свой плащ и торопливо пошел по узенькой виа Монтероне. Было холодно, и людей на улице можно было пересчитать по пальцам. Быстро оглянувшись, он проскользнул в низенькую дверь.

Ресторан был ярко освещен, хотя и не выглядел столь уж шикарным.

С первого взгляда — обычное заведение. Но плащ ван Бурха взяла высокая негритянка, одетая в длинное платье с узорами, на шее у нее был золотой крест. Священник знал, что она была монахиней, так же как и остальные женщины, прислуживающие в ресторане. Все они прибыли сюда из французской христианской миссии в Западной Африке.

Подошла другая женщина. На ней тоже было длинное платье, но уже белого цвета. Она была старше других, а главное, отличалась тем, что была белой. На лице у нее застыло хорошо заученное выражение благочестия. Ван Бурх уже запомнил ее со времени предыдущих посещений, ее звали сестра Мария, и она держала ресторан в строгом порядке. Она его, судя по всему, не узнала.

— У вас заказан столик, отец мой?

— Меня ожидают, сестра Мария. Я — отец ван Бурх.

— Да, конечно. — Она моментально вся как будто переменилась. — Прошу следовать за мной, отец мой.

Он пошел за ней через зал. Хотя ресторан был открыт для любого желающего, светская публика заходила сюда редко. Большинство клиентов было так или иначе связано с церковью. Ван Бурх заметил, что ресторан был почти полон. Он даже узнал несколько человек: черного епископа из Нигерии, обедающего с издателем одной римской газеты. Еще одного епископа, увлеченного беседой с руководителем ватиканского радио. В углу стояла массивная гипсовая статуя Девы Марии.

Сестра Мария откинула красную плюшевую гардину, открыла дверь и впустила священника в кабинет. Контраст был ошеломляющим.

Стены кабинета были сплошь завешены дорогими гобеленами. На полу лежал красный пушистый ковер. Единственный стол был покрыт скатертью из дамаста кремового цвета. Свет свечей отражался в столовом серебре и хрустале и освещал двух сидящих людей. На Версано была обыкновенная сутана священника. Другой гость был одет в пурпурную одежду кардинала. Ван Бурх узнал его — это был недавно избранный кардинал Анджело Менини. Кардинал был известен как один из самых умных и рассудительных людей Рима. Его департамент, имевший миссии по всему миру, обладал значительным влиянием. Менини был могущественным и хорошо информированным человеком. Ван Бурх встречался с ним всего один раз, очень давно и накоротке, но был хорошо осведомлен об авторитете кардинала.

Оба священника встали. Ван Бурх почтительно поцеловал руку кардинала и обменялся дружеским рукопожатием с Версано. Он, конечно, знал все, что болтали о последнем, но испытывал какое-то непроизвольное уважение к огромному американцу.

Версано подвинул ван Бурху стул, и все сели. Рядом с архиепископом стоял столик с напитками.

— Аперитив?

Ван Бурх выбрал виски. Версано налил Менини сухого вермута, а себе — «Негрони». Только звон кусочков льда нарушал тишину. Присутствующие молча подняли свои бокалы, и Версано деловым голосом сказал:

— Я взял на себя смелость выбрать блюда заранее и думаю, вы не будете разочарованы. Зато нас не будут беспокоить.

Судя по всему, Версано, самый молодой из них, нисколько не смущался своей ролью хозяина на этой встрече.

Он выдержал небольшую паузу и серьезно произнес:

— То, что я вам должен сейчас рассказать, касается нашего любимого папы, а также всей церкви в целом.