А. Квиннел - Во имя отца

Мирек мельком взглянул на Чазова и ответил:

— Надеюсь, мне удалось немного подновить его хирургическую технику.

На этот раз Чазов слабо улыбнулся и сказал:

— Да, мне тоже показалось, что у него уж слишком консервативные взгляды.

Мирек кивнул и отвернулся к окну. На улице сыпал снежок. Мирек внимательно изучил весь маршрут и знал, что ехать осталось всего несколько минут. Он почувствовал, что Чазов заворочался, обернулся и увидел, как из внутреннего кармана пиджака профессор достает пластиковое портмоне. Извиняющимся голосом Чазов проговорил:

— Тут пропуск для вас. Охрана здесь очень строгая. Прошу понять, профессор. Думаю, вам придется пройти через личный досмотр.

Мирек взглянул на него и сухо ответил:

— Я все понимаю, профессор Чазов.

Машина свернула в аллею. Через каждые несколько метров вдоль нее стояли солдаты с автоматами. Метров через двести автомобиль остановился у шлагбаума. Чазов опустил окно и передал пластиковое портмоне капитану, стоявшему с каменным выражением лица. Офицер тщательно проверил все бумаги, находившиеся в портмоне. Без единого слова капитан вернул их Чазову и махнул водителю. Они проехали еще сто метров и остановились у огромных железных ворот, встроенных в бетонную стену. Снова проверка документов.

Наконец ворота открылись, и они въехали во внутренний двор. Мирек сразу же насчитал как минимум с десяток солдат спецназа. Они пристукивали ногами от холода. Водитель выскочил из машины, чтобы открыть дверь двум ученым. Из здания вышел майор КГБ и провел их внутрь.

Он ввел их в комнату, располагавшуюся у самого входа. Там было несколько офицеров КГБ. Среди них стоял и сам Виктор Чебриков. Чазов представил ему Мирека, сопроводив это большим числом комплиментов насчет профессионализма Шафера. Чебриков протянул Миреку руку и очень вежливым тоном сказал:

— Мы очень благодарны вам за ваш визит, профессор. Прошу извинить, но вас должны будут обыскать. Пожалуйста, поймите. Таков установленный здесь порядок. Через это проходят все.

Мирек просто кивнул и поставил саквояж на стол. Обыск был тщательным. Ему пришлось снять пиджак и вывернуть карманы. Чазов сделал то же самое. Молодой лейтенант КГБ ощупал тело Мирека. Его осторожные пальцы прошлись по паховой области Скибора. Тот делал вид, что ему на все это абсолютно наплевать, но на самом деле он думал, что ему вряд ли удастся отсюда выбраться.

Наконец лейтенант удовлетворенно отпустил Мирека. В это время еще два офицера КГБ рылись в его саквояже. Он увидел, как они достали фонендоскоп и, мельком глянув на него, положили обратно. После этого открыли другой футляр, из дерева, с набором золингеновских скальпелей. Один из офицеров взглянул на Чебрикова, который покачал головой, и сказал:

— Извините, профессор, но это останется у нас.

Мирек бесстрастно пожал плечами. Его саквояж аккуратно закрыли. Затем Чебриков провел его в кабинет главврача. Там их ожидал русский доктор в белом халате. Его представили Миреку, и он вспомнил имя, которое не раз упоминал отец Гамелли, Леонид Петров. Ему было около семидесяти лет. Он пользовался в советских медицинских кругах колоссальным авторитетом. Петров считался лучшим специалистом-почечником в СССР. Он был очень скептически настроен относительно успехов Запада в области нефрологии и называл их «западной ахинеей». Из этого можно было сделать вывод о его отношении к молодому польскому профессору. Мирек нервничал и был благодарен отцу Гамелли за ту информацию о Петрове, что он ему сообщил.

Принесли чай. Чазов протянул Миреку папку, в которой, как он сказал, находились материалы о состоянии больного. Мирек положил папку на колени и стал изображать, что внимательно ее изучает. Все было переведено на польский. Мирек изучал материалы минут пятнадцать. Пока он читал, русские тихо разговаривали между собой.

Когда он захлопнул папку, все выжидающе на него посмотрели. Мирек пожал плечами и спросил Петрова:

— Нефроны сильно поражены?

— Да, они не в лучшем состоянии.

Мирек вздохнул.

— Понятно. Какова давность анализов?

Чазов ответил:

— Не более двух суток.

Мирек взглянул на него так, что невозможно было понять, плохо это или, наоборот, хорошо. Он задал еще один вопрос:

— Анализ на креатинин проводился?

— Да, профессор.

Я бы хотел получить анализ мочи на осадок. Предлагаю делать его два раза в сутки.

Он смотрел на Петрова, сохранявшего бесстрастное выражение лица. Мирек перевел дыхание и сказал:

— Я готов посмотреть пациента.

Все поднялись со своих мест Чазов взял саквояж Мирека. Чебриков пошел впереди всех. Они миновали коридор с белыми стенами. Им пришлось пройти на своем пути три двери. Перед каждой стояли по два офицера КГБ. Еще двое стояли перед огромными дверями, ведущими в апартаменты самого высокопоставленного пациента института. Врачи остались снаружи, а Чебриков вошел внутрь. После того как они немного помолчали, Мирек спросил Петрова:

— Каково психологическое состояние пациента?

Петров довольно жестко ответил:

— Это вас не касается. Вы должны заниматься только его физическим состоянием.

Мирек знал, как на это должен был отреагировать профессор Шафер. Он резко сказал:

— Психологическое и физическое состояния больных тесно взаимосвязаны. Ладно, я и сам все пойму.

Петров начал отвечать на вопрос, по его фразу перебил вышедший из палаты Чебриков. Он пригласил всех пройти внутрь.

Через маленькую комнату они прошли в большое помещение, служившее, видимо, спальней. Большие окна были занавешены дорогими гардинами. Ноги утопали в пушистом ковре. В одном углу стояло несколько стульев и стол. Кровать была расположена рядом с окном, изголовье приподнято. В углах комнаты стояли два офицера КГБ. Они холодно посмотрели на Мирека.

Андропов, одетый в зеленую пижаму, сидел на кровати и говорил по телефону. Как только они вошли, он повесил трубку. Когда Мирек взглянул на него, весь страх сразу же улетучился. Ощущения обострились. Скибор решил, что в независимости от исхода дела лично для него он доведет его до конца.

Профессор Чазов подвел его к кровати. Когда Андропов посмотрел на Мирека, он вдруг выпрямился и весь напрягся. Он пристально разглядывал Скибора в течение нескольких секунд. Затем успокоился. Когда Чазов представлял Мирека, Андропов даже не протянул «Шаферу» руки. Он просто кивнул и сказал:

— Я в долгу перед польскими товарищами за то, что они прислали вас сюда.

Мирек склонил голову.

— Это очень большая честь для меня, товарищ Генеральный секретарь.

— Начинайте, — сказал Андропов.

Мирек решил действовать.

— Товарищ Андропов, это обследование не займет много времени. Я уже видел материалы и говорил с уважаемыми коллегами. Мне необходимо просто получить собственное представление о вашем физическом состоянии.