Виктор Михайлов - Черная Брама

«Стало быть, они рассчитывают сюда вернуться», — подумал Нагорный.

Старик присел возле своего рюкзака и хотел было продеть руки в ремни, но раздумал:

— Мне, Саша, нечего делать на Черной Браме. Ты вернешься назад, в Гамбург. Тебя ждет Марта, ты сам говорил, молодая и красивая Марта., Если ты любишь, то поймешь… Саша, я хочу перед смертью прикоснуться к земле, на которой я вырос, обнять дочь, взять на руки внука… Я здесь только для того, чтобы в последний раз увидеть мою Латвию, услышать родной язык… Саша, я много старше тебя… Хочешь, стану перед тобой на колени.

— Ты, старик, думаешь, что тебя примут? — спросил Свэнсон.

— Примут, Саша, примут! Не как вор приду — как блудный сын евангельской притчи: «Согрешил я перед тобой и недостоин называться сыном твоим…»

Бросив исподлобья быстрый, оценивающий взгляд на Райта, Свэнсон молчал.

— Во имя твоей любви к Марте, во имя твоего счастья…

— Хорошо, старик, но будь осторожен. Отсюда пойдешь прямо на юг полмили, затем на восток — Гудим-губа, порт Георгий. Из порта раньше ходила «каботажка» до Мурманска, ну, а там поездом. Деньги у тебя есть…

Дрожащими пальцами, торопливо старик затянул ремни рюкзака, сделал несколько нерешительных шагов, остановился, вернулся назад:

— Хочу обнять тебя, Саша, пожелать настоящего счастья. Мне всегда казалось, что красивые люди жестокосердны, теперь вижу — ошибся… — на глазах Райта блеснули слезы.

Свэнсон ответил на объятие, и старик двинулся на юг. С каждым шагом его поступь становилась увереннее.

Чтобы лучше видеть уходившего, Свэнсон поднялся на поросший мхом валун, затем он вдруг сунул руку за пазуху и, вскинув пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. Выстрела не было слышно. Микель Янсон повернулся к Свэнсону и, раскинув руки, упал лицом вниз.

Райт был враг, и все-таки жалость к старику сдавила горло Андрея.

Взглянув на Свэнсона, Нагорный не по верил своим глазам — Свэнсон смеялся. Запрокинув голову и прислонившись спиной к валуну, он смеялся…

Андрей вспомнил — еще мальчишкой любил он, стоя за спиной Владимира, смотреть, как брат рисует ему «артистов» для теневого театра. Когда на бумаге появлялись знакомые персонажи сказок, Андрей смеялся. Он не мог удержаться от смеха — радости творческого соучастия.

Почему смеялся Свэнсон?

Легкое прикосновение к ноге вывело Андрея из состояния задумчивости: он отполз назад по своему следу в глубоком снегу и осторожно оглянулся. Это был старшина Хабарнов.

На листке из блокнота Нагорный написал несколько слов, сунул листок в ствол автомата и, вытянув руку, передал записку старшине.

Когда Андрей вновь подтянулся к краю плато, Свэнсона не было. Его меховая шапка мелькнула где-то южнее в распадке. Вернулся Свэнсон с рюкзаком Райта в руке, швырнул его в шлюпку, приподняв брезент, раскурил трубку, надел свой рюкзак, сверился по компасу, поднялся на валун, осмотрелся и двинулся на запад.

Тело Райта они нашли в распадке под снегом. Старик сделал первые шаги на пути к родине, когда его настигла пуля.

— Выстрел в затылок, — сказал Клебанов. — Прием, достойный Катынского леса и Бабьего Яра.

На двойке «Бенони» с телом Райта ушел Хабарнов в порт Георгий. Шлюпка с «Вьюги» была надежно укрыта в одной из расщелин.

Вместе с Ясачным капитан уточнил маршрут. Из материалов следствия ему было известно, что пути Сарматова и Благова скрещивались на Черной Браме. К той же цели стремился и Свэнсон. Чтобы не наступать ему на пятки, оперативная группа и пограничники углубились в тундру значительно южнее.

Впереди шел Ясачный (он отлично знал все побережье залива), затем Клебаноз и Нагорный с юкзаком. Цепочку замыкал Аввакумов.

Тундра незаметно перешла в холмы, часто встречались нагромождения камней озера в ложбинах. К берегам по южным склонам холмов сбегали березовые ерники. Попутный северо-восточный ветер дул в спину.

Капитан Клебанов замедлил шаг и, когда его нагнал Нагорный, сказал:

— Вы наблюдали за Свэнсоном, слышали его разговор с Райтом. Какой вывод можно сделать о Свэнсоне?

Нагорный почувствовал, как краснеет, и, преодолевая смущение, ответил:

— Мне кажется, что Свэнсон был в гитлеровском плену, находился в лагере где-то под Мюнхеном. Заполярье он знает хорошо. Может быть, я ошибаюсь, но, думается, Свэнсон выболтал один факт из своей биографии, по которому можно определить его прежнее местожительство и даже работу…

— Смелее, комендор!

— Свэнсон сказал, что кекур в самом начале губы он складывал сам, своими руками много лет назад. Он так и назвал сложенный из камня знак кекуром…

— Ну? Что же вы замолчали? — поддержал его капитан.

— Малознакомое поморское слово. Не каждый скажет «кекур». Иногда его речь мне напоминала говор старшины Хабарнова. И тогда мне казалось, что Свэнсон из поморов. Вот если бы можно было узнать, кто и когда ставил этот знак на сопке…

Капитан тихо свистнул.

Ясачный повернулся и, увидев поднятую Клебановым руку, остановился. Подошел и Аввакумов. Капитан присел на камень и, вынув блокнот, написал текст радиограммы.

— Зашифруйте, товарищ лейтенант, и передайте в Мурманск через Торос три! — приказал Клебанов. — Не позже завтрашнего утра мы будем знать, кто ставил кекур на сопке.

Пока Аввакумов был занят рацией, они разогрели на сухом спирте мясные консервы.

Передав в эфир запрос капитана, радист перешел на прием, получил подтверждение и принял новую радиограмму:

«Мотобот „Бенони“ задержан на траверзе мыса Малоприметный сторожевым кораблем „Буря“ и отведен в порт. При проверке судовой роли выяснилось отсутствие боцмана Эрнеста Райта и матроса Хугго Свэнсона. В вахтенном журнале свежая запись: „5 часов утра. Траверз мыса Хибергнесет. При выходе на циркуляцию смыло волной боцмана Райта и матроса Свэнсона“. Запись в журнале команда подтверждает».

— Команда «Бенони» подтвердит что угодно, — усмехнулся Ясачный. — Ручаюсь — механика Траммэра я уже встречал раньше на боте контрабандиста Хатчин-са. Бил зверя у Канина Носа.

— Во всяком случае, — в раздумье сказал капитан, — теперь мы знаем точно: убит Эрнест Райт, или, как он назвал себя, Ми-кель Янсон. Тактика меняется: Благов не был включен в списки судовой команды, Свэнсон и Райт числились в списке, но нг-ожиданно погибли. Не проследи мы за высадкой, было бы трудно доказать, что это не так.

«Итак, Свэнсон направляется к Черной Браме. К этой скале вели следы Сарматова, к ней должен был пробиться Благов, — думал Клебанов. — Почему с такой настойчивостью они стремятся к Черной Браме? Из истории военных лет мы знаем: где-то у самой вершины скалы была пещера, служившая гитлеровцам постом наблюдения. Стало быть, там, на Западе, они отлично знают о существовании Черной Брамы, и Сарматов, сброшенный на парашюте в этом районе, мог использовать пещеру как место явки или… Очевидно, Лемо и Свэнсон — одно и то же лицо. Лемо, как и Благова, обучали работе со счетчиком Гейгера. Но ни тому, ни другому не дали с собой ни одного прибора. А что, если Сарматов спрятал счетчики в этой пещере? Тогда все становится на место…» На этом размышления Клебанова были прерваны. Путники снова двинулись на запад.