Алистер Маклин - Когда бьет восемь склянок

— В соседней комнате дядюшка Артур. Вы всегда можете позвать на помощь, если захотите. — Она посмотрела на изъеденное молью кресло. — Можно я сяду? Она села. Она все еще была одета в неизменное белое платье, волосы ее были аккуратно причесаны, но это все, что можно было о ней сказать. Она еще пыталась шутить, но веселья не было в ее улыбке, в ее глазах. Эти карие, мудрые, всепонимающие глаза, глаза, которые знали все о жизни, о любви, о радости, глаза, которые когда-то сделали ее самой популярной актрисой своего времени, теперь выражали только горечь и отчаяние. И страх.

— Вы мне не доверяете, Филип. — решительно сказала она.

— С чего вы это взяли? Почему бы мне вам не доверять?

— Это вы уж сами скажите. Вы уклоняетесь и не отвечаете на мои вопросы, а я достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы понимать, что ваши ответы — это те ответы, которые вы хотите дать, но не те, которые я бы хотела получить. Почему так, Филип?

— Так вы решили, что я не говорю вам правды? Я думаю, что иногда говорил даже слишком много, так много, что случайно мог и солгать. Строго в интересах дела, конечно. — Я либо уже сделал это, либо собирался сделать — в ее же собственных интересах, разумеется. — Я не стал бы лгать таким людям, как вы.

— Вы удивились, когда я пришла, правда?

— Нет. Вы же говорили мне: вы хотите, чтоб я рассказал вам историю. Особенно начало и конец истории. Она кивнула.

— Когда я начинала играть на сцене, мне давали очень маленькие роли, но я всегда знала пьесу наизусть. А теперь я не знаю пьесы. Я вышла на три минуты во втором акте, но я понятия не имела, что происходило в первом. Теперь я выхожу на сцену в четвертом акте, не зная, что происходило между вторым и четвертым. Я не могу представить, чем все это кончится! — Она всплеснула руками. — Вы не можете себе представить, как это убийственно для женщины? — Вы и в самом деле не имеете понятия, как все началось?

— Я прошу вас поверить мне. Я ей поверил. Поверил, потому что на сей раз она говорила правду.

— Пойдите в гостиную и принесите мне, как они выражаются, освежающего, — сказал я. — Я слабею с каждым часом. Она послушно встала, вышла в гостиную и принесла мне освежающее, которое дало мне силы, чтобы рассказать ей все, что она хотела узнать. — Я думаю, что главным организатором и мозгом всего предприятия был Лаворски, — сказал я. — Лаворски, видимо, первый понял, что империя Скуроса остро нуждается в переливании крови — то есть в крупной сумме денег, и он догадался, как добыть ее, используя те средства, какими они располагали.

— Но мой муж никогда не испытывал недостатка в деньгах, — сказала Шарлотта. — У него всегда было все самое лучшее: яхты, автомобили, дома...

— В этом смысле он, конечно, не испытывал недостатка. Так же, как все эти миллионеры, что выпрыгивают из окон своих небоскребов после крушения на бирже. Не спорьте, мадам, вы просто ничего не знаете о большом бизнесе. — Для человека, который живет на нищенское жалование, это прозвучало весьма неплохо. — Лаворски подал идею заняться пиратством в крупных масштабах — брать лишь корабля с грузом не менее чем на миллион фунтов. Она смотрела на меня, открыв рот от удивления. Хотел бы я иметь такие зубы, — вместо тех, которые выбиты врагами дядюшки Артура за последние годы. Дядюшка Артур, со злобой подумал я, он ведь на двадцать пять лет старше меня, и он еще стонет из-за того, что уже лишился первого зуба. Она прошептала:

— Вы все это придумали.

— Лаворски все это придумал. Я уже говорил вам, что у меня ума бы не хватило придумать такое. Придумав столь великолепный план добычи денег, они столкнулись с тремя проблемами, как узнать, когда и куда будут отправляться большие партии ценных грузов, как захватить эти корабли и где их спрятать, пока удастся вскрыть сейфы — чтобы вскрыть современный сейф, какими снабжают корабли, может потребоваться не менее суток. Проблему номер один решить нетрудно. Я не сомневаюсь, что они могли подкупить несколько высокопоставленных банковых служащих наверняка именно для этого они приглашали на «Шангри-Ла» Жюля Бискарта, Помните, этот бородатый парень — он владелец крупного коммерческого банка. Но, по-моему, он почуял, куда дует ветер, и ему это не понравилось. Я не думаю, что мы сможем привлечь к ответственности тех, кто согласился поставлять информацию, но мы сможем арестовать и предать суду их главного информатора, их козырную карту — вашего доброго друга, маклера с орденской лентой, лорда Чернли. Чтобы действовать наверняка, пиратам был нужен контакт со страховым обществом Ллойда. С кем-нибудь, кто служит у Ллойда. С кем-нибудь вроде лорда Чернли. Он по профессии — морской страховой агент. Да перестаньте вы смотреть на меня так, будто я вызываю у вас отвращение... Большая часть ценных морских грузов страхуется у Ллойда. Чернли мог знать хотя бы о части из них. Он узнавал стоимость, фирму или банк назначения и по возможности дату отправления и название корабля.

— Но лорд Чернли состоятельный человек, — сказала она.

— Лорд Чернли изображал состоятельного человека, — поправил я. — Имея титул, он должен был доказывать свою состоятельность, чтобы оставаться членом аристократических клубов, но это не мешало ему ставить на ненадежных лошадей или играть на бирже. Он либо нуждался в деньгах, либо их требовалось ему все больше и больше. У него их могло быть достаточно, но деньги как алкоголь: чем больше получаешь, тем больше в них нуждаешься. Дольман решил проблему номер два: захват судов. Не думаю, что это потребовало большого напряжения сил. Корабли вашего мужа доставляют нефть иногда в очень странные и опасные места, поэтому и плавают на них весьма странные и опасные люди. Дольману не нужно было самому набирать команду; он дал указания нашему другу капитану Имри, человеку с весьма интересным прошлым, и позволил тому прочесать весь флот Скуроса и отобрать подходящих людей. Когда команда для захвата была подготовлена, оставалось только дождаться, пока жертва появится в водах Хайленда, отправить вас с горничной в отель, посадить этих парией на «Шангри-Ла» и при помощи одной из множества уловок, о которых я могу вам рассказать позднее, проникнуть на корабль с грузом и захватить его. Затем на «Шангри-Ла» перевозили захваченный экипаж на берег, в то время как новая команда вела судно в условленное потайное место...

— Этого не может быть, не может быть, — прошептала она. Мне еще не доводилось видеть, как женщины ломают руки, но Шарлотта Скурос продемонстрировала мне это. В лице у нее не было ни кровинка. Она знала, что я говорю правду, и ничего подобного ей прежде слышать не приходилось. — В потайное место, Филип? Какое потайное место?

— Где бы вы спрятали корабль, Шарлотта?