Жерар Вилье - Невыполнимая миссия в Сомали

– Ах, да. Я слышал об этой истории, – закивал восточный немец. – Я знаю этих ребят, делал репортаж о них год назад. Они уже похищали автобус с детьми на границе с Джибути, чтобы оказать давление на французское правительство. Присутствие иностранцев, должно быть, раздражает сомалийцев.

Малко украдкой взглянул на собеседника, чтобы понять, искренен тот, наивен или хитер.

Ежедневная сомалийская газета «Ксиддигта Октобаар» <"Звезда Октября"> ни словом не упомянула о похищении. Любопытная сдержанность.

– У сомалийцев странная позиция, – осторожно начал Малко. – Они делают вид, что не знают о деятельности ФОПС. Мне представляется, что в это трудно поверить.

Журналист энергично покачал головой.

– Сомалийцы, в целом, спокойные люди, избегают конфликтов, но в данном случае находятся в затруднении. Люди из ФОПС – это экстремисты, и они требуют вслух того, о чем Сомали говорит шепотом. Поэтому сомалийцы не осмеливаются их трогать. Я думаю, в конце концов все уладится. Не надо заставлять их терять лицо. Чего они требуют?

– Закрыть посольство.

– Ну так закройте его, – посоветовал Хельмут Ламбрехт. – Потом вы снова его откроете, и все будут довольны.

– Это не так просто, – вздохнул Малко.

– Может, я смогу вам помочь, – предложил журналист. – Я многих тут знаю. Сейчас я провожу здесь отпуск...

Малко не ответил. Надо быть испорченным до мозга костей, чтобы приезжать в Сомали в отпуск.

– Как знать, – неопределенно ответил он.

Хельмут Ламбрехт посмотрел на часы и выпил рюмку своего коньяку.

– Мне еще пять часов тут торчать. В принципе, у меня сегодня вечером встреча с президентом Сиадом Барре. Но дело в том, что он принимает посетителей, когда захочет. Последний раз он дал мне аудиенцию в десять часов утра.

– Спросите у него, что он думает о нашем деле, – попросил Малко не то в шутку, не то всерьез.

Журналист еще успеет опустошить свой «Гастон де Лагранж» до того, как его примет президент.

Малко показалось, что «товарищ» Муса стал смотреть на него с большим почтением после того, как он побеседовал с восточногерманским журналистом. Он ждал машину американского посла возле отеля. За ним должен был заехать Ирвинг Ньютон. Влажная жара не давала дышать.

На стоянке возле отеля какой-то таксист спал в машине, и его ноги торчали из открытой дверцы. Жизнь в городе остановилась до пяти часов. Только когда Малко оказался в салоне «бьюика» с кондиционером, ему стало лучше.

Лицо Ирвинга Ньютона осунулось, глаза покраснели, он нервно курил.

– Что нового? – спросил Малко.

– Ничего после утреннего ультиматума, – признался американец.

– Разве у ФОПС нет постоянного представительства в Могадишо? -поинтересовался Малко.

– Конечно, есть, – ответил дипломат. – Напротив отеля «Таалех». Но сомалийцы клянутся, что заложников там нет.

– Стоило бы проверить, – посоветовал Малко.

– Я уже подумал об этом. Я хотел поехать туда позавчера, но в двухстах метрах от «Таалех» меня остановил военный джип и приказал повернуть обратно, якобы из соображений безопасности. Что, по-вашему, мне было делать? Не забывайте, нас здесь постоянно преследуют и шпионят за нами.

В который раз Малко задал себе вопрос, зачем он приехал в эту ужасную страну.

– Куда мы едем? – спросил он.

– В министерство внутренних дел. Замминистра просил о встрече с вами, чтобы проанализировать ситуацию. Но это ничего не даст.

Встреча, имеющая целью промывание мозгов... Малко не мог не думать о последнем ультиматуме. Террористы из ФОПС были способны казнить одного и даже нескольких заложников, чтобы показать, что они настроены серьезно.

– Президент не уступит, – напомнил Малко. – Мы сами должны заставить их уступить. Или найти другое решение.

Ирвинг Ньютон покачал головой:

– Right.

Они поднимались от моря по широкому пыльному проспекту с облупившимися домами. «Бьюик» въехал во двор большого грязно-желтого здания. Над входом красовался герб Сомали: две пантеры, поддерживающие с двух сторон щит с голубой звездой. Герб совершенно не соответствовал действительности – последняя пантера уже давно была вывезена из Сомали и продана, чтобы купить нефть в Ираке. Малко обратил внимание на длинное здание рядом с министерством, ощетинившееся антеннами, как насекомое из научно-фантастического фильма.

Они вышли из машины.

Ирвинг Ньютон нагнулся к Малко.

– Это штаб-квартира СНБ. Центр подслушивания телефонов... Еще один их центр расположен напротив «Джаббы». Следующий – рядом с русским консульством, на виа Ленин. И мне известно, что четырнадцать советских офицеров работают в одном здании рядом с Радио-Могадишо.

Поднимаясь на крыльцо министерства, Ирвинг Ньютон оглянулся на «бьюик».

– Можете быть уверены, шофер тоже за нами шпионит...

Стену украшали висящие рядом советский и китайский календари. Наверное, чтобы показать русским, что они не единственные хранители Истинной веры...

Чай перед Малко давно остыл, а он даже не смочил губы. Ярость туманила голову. Чиновник, сидевший с другой стороны стола, очень темнокожий, так изощренно издевался над ними, что Малко хотелось влепить ему пощечину. Время от времени сомалийцы с бандитскими рожами открывали дверь и засовывали в кабинет головы, с любопытством рассматривая Малко и Ньютона, как будто это были диковинные звери. Шпики учились...

– Если я правильно понял, господин министр, – подытожил Малко, – вы утверждаете, что якобы не знаете, где находятся террористы, ответственные за похищение семьи Рейнольдс, и где сами заложники. И это в то время, как в американское посольство уже поступило несколько письменных заявлений от них. Почему же вы не задержали посланцев или хотя бы не установили слежку? Сомалиец покачал головой, спокойно выдержав взгляд Малко.

– Мы не хотели подвергать риску жизнь заложников, – объяснил он. -Террористы предупредили, что если за ними будут следить, они казнят американцев. У нас руки связаны. Возможно даже, что в Могадишо пленников уже нет.

– Мне показалось, что заграждения на дорогах контролируют все въезды в город, – ответил ударом на удар Малко. – Вы не приняли после похищения никаких экстренных мер безопасности?

– Конечно, приняли, – запротестовал сомалиец, сделав вид, что возмущен. – Но город можно покинуть не только по дорогам.

Ирвинг Ньютон молчал, плотно сжав губы и вцепившись пальцами в колени, чтобы не выдать своего гнева. Ему казалось, что он играет дурацкую роль в плохом спектакле. Но на карту было поставлено шесть человеческих жизней. Дипломата восхищало внешнее спокойствие Малко... Последний после некоторого молчания спросил:

– Что же вы мне посоветуете предпринять, господин министр?