Жерар Вилье - Лас-Вегас – фирма гарантирует смерть

– Его сиятельство светлейший князь Малко Линге! – объявила личная секретарша советника президента США Джона Гейла, открывая обитую кожей дверь кабинета.

Произнося титул посетителя, молодая женщина, казалось, смаковала каждое слово. Быстрым взглядом из-за стекол очков в украшенной искусственными бриллиантами оправе она одобрительно окинула безупречного покроя альпаковый костюм, золотистые глаза, загорелое, волевое лицо с тонкими чертами, выдававшими аристократическое происхождение. Ничего не скажешь, такому человеку самое место в Белом Доме.

Джон Гейл поднялся навстречу вошедшему, приветливо протягивая руку. Малко не раз видел фотографии хозяина кабинета в иллюстрированных журналах. Однако сейчас голубые глаза показались ему еще голубее, чем на снимках, а волосы, аккуратно разделенные косым пробором, – еще серебристее. Больше всего Гейл походил на плейбоя, по какому-то недоразумению занявшегося политикой. Но Малко прекрасно знал: внешность обманчива. Джон Гейл, неутомимый работяга, с давних пор был правой рукой президента. Во главе целой армии из двух десятков помощников и сорока секретарей он занимался буквально всеми вопросами государственной важности и, преданный, как мамлюк, ревностно охранял покой своего шефа. В Вашингтоне ходила байка о том, как Гейл отваживал назойливых посетителей, добивающихся аудиенции у президента. «Вы хотите его видеть? – говорил он. – Нет ничего проще: включите телевизор в шесть часов вечера...»

Разумеется, у этого человека были не только друзья. Зачастую, чтобы попасть к нему на прием, надо было записаться за месяц вперед... Он крепко пожал руку Малко.

– Тысяча извинений, что заставил вас ждать. Я только что из Овального зала.

Овальным залом называли рабочий кабинет президента: именно там обсуждались и принимались судьбоносные для всей страны решения.

Рядом с Джоном Гейлом Дэвид Уайз, непосредственный начальник Малко по Центральному разведывательному управлению, казался не более чем скромным служащим. Малко направился к креслу, искоса взглянув на герметически закрытое окно, за которым колыхались кроны деревьев на Лафайет-сквер. Как всегда в июле, атмосфера в Вашингтоне представляла собой нечто среднее между сауной и преисподней.

По счастью, Белый Дом, оборудованный самыми совершенными в мире кондиционерами, был надежно защищен от капризов климата и погоды.

Удобно расположившись в глубоком кожаном кресле, Малко вновь спросил себя, с какой стати Дэвид Уайз, шеф Отдела планирования ЦРУ, потребовал, чтобы он срочно связался с Джоном Гейлом. И почему тот назначил ему прийти ровно в четыре часа – минута в минуту – сразу после их телефонного разговора. Любопытно... Малко, внештатный тайный агент ЦРУ, никогда не имел дела с Белым Домом: это была епархия Секретных служб, зависящих в свою очередь от Государственного казначейства.

Тем более, что он не являлся гражданином США, поэтому маловероятно, что ему будет доверена официальная миссия. Но на все его вопросы Дэвид Уайз ответил только: «Джон Гейл обратился ко мне с просьбой „одолжить“ ему агента, на которого можно всецело положиться. Мой выбор пал на вас в силу ваших высоких моральных качеств».

В устах Уайза это означало, что всякий раз, когда Малко приходилось убивать, у него мучительно щемило сердце.

Как бы там ни было, Джон Гейл казался воплощением радушия. Вместо того, чтобы вернуться за свой внушительного вида стол, он сел рядом с Малко в такое же кожаное кресло.

– Спасибо, что пришли так быстро, князь Малко, – произнес он звучным, хорошо поставленным голосом.

– Я ведь еще не знаю о цели моего визита, – заметил Малко, слегка встревоженный.

И не без оснований: когда человек, наделенный такой властью, как Джон Гейл, рассыпается перед вами в любезностях, то уж наверняка неспроста. Что-то за этим кроется...

– Дэвид Уайз... – начал Малко.

Красивое лицо его собеседника застыло, превратившись в профиль римского императора на старинной монете.

– Дэвид Уайз и не мог ничего вам объяснить, – отчеканил он. – Дело, о котором я собираюсь с вами побеседовать, относится к разряду «совершенно секретно» и даже более того... Оно проходит под грифом, означающим, что только лично президент и еще пять человек имеют доступ к этой документации.

– Что же это за гриф? – осведомился Малко.

Джон Гейл с сокрушенным видом покачал головой.

– Я даже этого не могу вам сказать. Сам гриф тоже строго засекречен.

Малко опешил.

– Вы не считаете сотрудника ЦРУ, занимающего один из самых высоких постов, достаточно надежным человеком? – спросил он с легкой иронией. – Мне кажется, Дэвид Уайз не раз зарекомендовал себя как...

– Дэвид Уайз – работник, каких мало, – довольно сухо оборвал его Джон Гейл. – Но на сей раз речь идет об исключительном праве на уровне государства. Как бы это сказать... Короче, президент и его ближайшее окружение имеют свои секреты, недоступные больше никому.

– Понятно, – кивнул Малко.

Вопрос, зачем же тогда он здесь, вертелся у него на языке.

– Прежде чем мы продолжим, – веско произнес Джон Гейл, – вы должны дать обещание забыть все, что вам станет известно об этом деле. Одно неосторожное слово может поставить под угрозу безопасность Соединенных Штатов.

Не находись Малко в Белом Доме, в двух шагах от президента США, все происходящее показалось бы ему ребячеством. Но с ним говорил человек, облеченный властью, куда большей, чем директор ЦРУ или даже шеф военной разведки.

– Обещаю, – просто сказал он.

Несколько секунд Джон Гейл выдерживал многозначительную паузу. Затем черты его едва заметно расслабились.

– Речь идет о совсем несложном поручении, – сказал он. – Мне нужен всего лишь курьер, но такой, которому я мог бы полностью доверять.

– Куда надо ехать?

– В Лас-Вегас.

Малко с трудом скрыл изумление. Он приготовился услышать, что ему предстоит Вьетнам, Бразилия или Европа... Но Джон Гейл продолжал:

– Вы передадите человеку, которого я назову, документы, находящиеся в этом «дипломате».

Он поднялся, достал из-за своего письменного стола коричневый кожаный чемоданчик с шифровым замком и поставил его у ног Малко, который вообще перестал что-либо понимать. Чего ради понадобилось вызывать его для такого простого задания?

Джон Гейл уселся в кресло и заговорил снова:

– Содержимое этого «дипломата» проходит под грифом «сверхсекретно». Связь между мною и человеком, с которым вы должны встретиться, – тоже проходит по разряду информации, касающейся государственной безопасности.

Нагнувшись к Малко, он добавил: