Жерар Вилье - Убить Ющенко!

Он тотчас же заметил вырванный замок от входной двери, и его тревога возросла. Он быстро взобрался по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Дверь квартиры была заперта. Он приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Потом нажал на звонок и отступил назад, направив на дверь свой пистолет. Дверь открылась. В первую секунду Малко с трудом узнал Юрия Богданова, до такой степени его лицо было изуродовано побоями. Он смотрел вперед пустыми глазами и, казалось, не отдавал себе отчет в происходящем.

— Что случилось? — спросил Малко.

— Сюда приходили двое, — невнятно пробормотал украинец. — Они задавали мне вопросы, на которые я не мог ответить. Они пригрозили, что будут пытать Маринку электрическим током, и тогда я рассказал им все, что знал. Уходите, и не возвращайтесь никогда.

Он хлопнул дверью перед носом у Малко, и тот не осмелился настаивать. Итак, его противникам было известно, что к нему попал блокнот Евгении Богдановой и что таким образом он напал на след таинственного поляка.

Малко ушел и принялся ловить такси, чтобы вернуться в центр. Он был в замешательстве. То, что сейчас произошло, доказывало, что люди, организовавшие атаку на Ющенко, были уверены в своей безнаказанности. Они действовали в открытую. То, что они проследили за ним до Юрия Богданова, означало, что он под постоянным наблюдением. Стало быть, речь шла об очень организованном заговоре, с прикрытием на политическом уровне.

Отныне его противникам было известно, что он напал на след поляка Стефана, и действовать они будут соответствующим образом. Он взглянул на часы. Была уже половина восьмого. Слишком поздно, чтобы являться с визитом к Евгению Червоненко. Встреча откладывалась на следующее утро.

Николай Заботин сдерживал холодную злость. Вопреки всем принятым предосторожностям, этот чертов агент ЦРУ обнаружил-таки существование Стефана Освенцима. Пока это имело лишь относительное значение, но было дополнительным мотивом, чтобы избавиться от него.

Он только что встретился со своим другом, полковником Городней, в распоряжении которого находились четыре «беркутовца», занимавшиеся выполнением грязной работы. Это он свел их со Стефаном Освенцимом с целью устранения Романа Марчука и Евгении Богдановой, и они продемонстрировали полное отсутствие каких бы то ни было душевных колебаний. К сожалению, им нельзя было поручать слишком уж сложные задания.

Россиянин закурил сигарету, размышляя о том, что земная пыль, вызывавшая заклинивание его отлаженного механизма, будет в скором времени уничтожена.

Ирина Мюррей была сексуальна, как никогда, излучая усиленный эротизм всеми порами своей кожи. Ее грудь свободно двигалась под зеленым кашемировым свитером, а свою оранжевую юбочку она сменила на черную, такую же коротенькую, великолепно сочетавшуюся с ее высокими сапогами. Она повела Малко в маленький модный ресторанчик, который назывался «Чайковский» и находился в здании Бессарабского рынка, в самом низу бульвара Тараса Шевченко. В двух шагах от «Премьер-Палаца».

По телевизору крутили клипы с уймой очень красивых девушек и довольно шумных молодых людей. Ирина отодвинула свою тарелку спагетти с лососем и извинительно улыбнулась.

— Я не очень голодна...

— Кажется, у вас проблемы, — заметил Малко.

Она посмотрела на него взглядом, полным грусти.

— Мой парень действительно ненормальный. Объявил мне, что мы встретимся не раньше, чем через две недели. И что он должен закончить полотна для своей выставки. Он считает, что со мной он распыляет свою энергию и теряет вдохновение.

— По-моему, должно быть наоборот...

Ирина пригубила свой «Дефендер» пятилетней выдержки. Несмотря на свои славянские корни, она тоже предпочитала виски водке.

— Я считаю, что он по-настоящему не любит секс. Отдает предпочтение кокаину. А потом с ним надо заниматься минетом бог знает сколько времени. У меня от этого челюсть сводит.

Прелестное бесстыдство. Она положила ногу на ногу, и он почувствовал, как в нем резко возрастает желание. Этот художник действительно ненормальный.

— Хотите пропустить стаканчик в «Декадансе»? — предложила она. — Это такая модная дискотека.

— Мне не очень хочется отправляться в какой-то клуб, — сознался Малко.

— Ну что ж, хорошо, — подытожила Ирина. — В таком случае я побуду немного со своей бабушкой. Она сейчас одна.

Они пешком дошли до отеля. Он испытывал прямо-таки танталовы муки, но Ирина, казалось, твердо вознамерилась выполнять свой семейный долг. Они целомудренно поцеловались под похотливым взглядом украшенного погонами швейцара, и Ирина отправилась на край тротуара ловить машину. Прежде чем войти вовнутрь, Малко краем глаза заметил стоящего несколькими метрами выше человека, который как раз звонил по мобильному телефону. Черная шапочка, куртка — все, как обычно. Он собирался уже проявить беспокойство, когда незнакомец спрятал свой телефон в карман и пешком удалился вверх по бульвару Тараса Шевченко. Малко двинулся по парадной лестнице, ведущей к стойке администрации. Его приветствовал разодетый, как опереточный адмирал, портье.

Стефан Освенцим подпрыгнул, услышав в глубине кармана музыкальный сигнал своего мобильного телефона. Он кинулся доставать аппарат и ответил.

— Да?

— Все в порядке, — только и произнес звонивший и тут же прервал связь.

Сразу после этого поляк отключил телефон: сегодня вечером он ему больше не понадобится, и ему не хотелось, чтобы установленная на нем мелодия вдруг начала играть. У него оставалось еще немного времени: по крайней мере, минуты две, — целая вечность. Сидя на кровати в полной темноте, он сосредотачивался на предстоящем задании, при этом у него даже не ускорилось сердцебиение. Он всегда был холоднокровен, как айсберг, и если у него возникали проблемы, то не через эмоции, а из-за невезения. Человек, которого он свалил, чудесным образом выжил, с одиннадцатью пулями в теле! Тогда это была месть с его стороны. Стефан поначалу действовал в маске с прорезями для глаз, но, выпустив обойму в тело своего противника — торговца, который развел его после вооруженного ограбления, — стянул маску с лица и произнес:

— Посмотри хорошенько, кто тебя убил!

Вот только его жертва выжила, и Стефан был вынужден с чрезвычайной поспешностью покинуть Варшаву.

С помощью карманного фонарика он в десятый раз проверил предохранитель лежащего рядом с ним пистолета. Оружие, которое он получил от курирующего его офицера, не имело опознавательных знаков и было снабжено надежным глушителем. Из осторожности он решил испробовать его в доме, где жил, и результат оказался ошеломляющим. Всего лишь легкое фьють, едва уловимое на слух. Он надеялся, что после выполнения контракта он оставит у себя это идеальное оружие, хотя не очень-то верил в такую возможность.