Жерар Вилье - Убить Генри Киссинджера!

По другой лестнице Малко спустился в вестибюль, где дремал ночной сторож, с подозрением оглядевший его с ног до головы.

Дрожащим от нетерпения голосом князь спросил:

– Простите, вы не заметили только что проходившего здесь мужчину с седыми усами?

– Нет, сэр. Я никого не заметил.

Бросив эту реплику, сторож потерял к Малко всякий интерес и вновь задремал. Князь, обескураженный, вернулся к «кадиллаку». Его колотило от бешенства. Упустить такую ценную добычу только оттого, что был сделан психологический просчет!

– Итак? – спросил Ричард Грин.

Малко объяснил, что случилось, некоторое время помолчал и попросил:

– Подождите еще немного. Я скоро вернусь. Возникла еще одна идея...

Когда Малко вновь очутился в низеньком зале, ни оркестра, ни Амины уже не было, а японцы расплачивались за ужин. Из репродукторов неслась рвущая уши поп-музыка. Официант, которому он сунул пять динаров, подошел к нему с разочарованным видом:

– Вы пришли за сдачей, сэр?

– Выступление окончилось?

Официант развел руками:

– Да, господин. Мисс Амина уехала. Теперь только через три дня...

Без всякого воодушевления он протянул Малко три динара. Мимо прошли японцы, пронзительными голосами отпуская шуточки по поводу ягодиц прекрасной танцовщицы. Малко выбрался наверх. Состояние духа у него было самое отвратительное. Разве найдешь опять такой подходящий момент? Злоумышленники станут остерегаться. Обнаружить человека, пытавшегося убить Мариетту, теперь гораздо труднее... Единственная возможность – обольстительная Амина. Малко от всего сердца пожелал, чтобы убийца был не только обычным любителем восточных танцев.

Вас хочет видеть шейх Чаржах, – объявил Ричард Грин.

– Так вы из-за этого вытащили меня из постели, да еще в семь утра? – недовольно скривился Малко.

Американец бросил в рот маленькую розовую таблетку.

– Вы принимаете наркотики?

– Какую-то дрянь для того, чтобы похудеть. Набрал еще два кило. Надо бы остановиться, не то меня разорвет. Но чем больше я стараюсь, тем больше толстею. Короче, теперь единственная подходящая для меня страна – это Япония. Там я сразу сбросил двадцать килограммов, питаясь только рисом и рыбой.

– Чаржах сказал вам, для чего он хочет нас видеть? У него есть какие-нибудь новости?

Ричард Грин вздохнул, собирая в складки маленький лоб.

– Не думаю. Просто он хочет показать место, отведенное для пребывания государственного секретаря, и поговорить о предосторожностях, которые следует предпринять. Надо к тому же рассказать ему о вчерашнем типе. Без шейха нам его никогда не разыскать...

– Ас ним тем более, – бросил Малко. – Кстати, Элеонора Рикор все еще находится возле Мариетты Фергюсон? Хотя банда отлично поняла, что там для них готовится ловушка. Об этом наверняка заговорит прекрасная Винни.

– Чаржаха это очень заботит, – заметил Грин. – К тому же я не могу без конца держать Элеонору в госпитале. В особенности после того, как она своим пистолетом пробила дыру в потолке.

Малко поднялся.

– Ну ладно, надо поехать успокоить несчастную Мариетту. Мы многим ей обязаны.

Ричард Грин нахмурился:

– Сейчас?

– Да. Чаржах подождет.

Перед тем как выйти, Грин бросил взгляд на календарь. До приезда Киссинджера оставалось пятнадцать дней.

Двое полицейских в черных круглых блестящих касках восседали на табуретах возле палаты, где находилась Мариетта. Без оружия... Они даже не пошевелились, когда Малко с Ричардом открыли дверь. Малко как вошел, так и застыл: перед постелью англичанки, нежно наклонясь над ней, сидела Винни Заки. При виде входящих мужчин вспышка ярости промелькнула в ее сумрачных глазах, но тут же была погашена светской улыбкой.

– Я обещала мисс Рикор иногда навещать мисс Фергюсон. Жаль, что никак не могла выбраться раньше. Но так как вы добились разрешения ее посетить, я могу уйти.

Она поднялась. Блестящее шелковое платье обтягивало ее роскошное, стройное, словно летящее тело. Но глаза смотрели на Малко, который наклонился, чтобы поцеловать ее руку, отчужденно и холодно. Сделав едва заметное движение головой, она вышла из палаты, надменная и прямая, как богиня правосудия. Малко задумчивым взглядом проводил ее и приблизился к Мариетте. Казалось, молодая женщина наконец пришла в себя. Повязки полностью закрывали ее лицо, позволяя видеть лишь левый глаз. Малко присел на стул, еще теплый от недавно сидевшей женщины.

– Вам получше? – спросил он.

Девушка покачала головой:

– Немного. Мне бы поскорее хотелось вернуться домой.

– Теперь это вопрос нескольких дней, – обнадеживающе улыбнулся князь. – Надеюсь, визит госпожи Заки доставил вам удовольствие?..

– Не понимаю, зачем она пришла, – призналась Мариетта. – Я ее не знаю. Но это очень мило с ее стороны. Она такая любопытная... Забросала меня вопросами, в которых я ничего не поняла.

Золотистые глаза Малко вспыхнули.

– Так-так, какими же, например?

Мариетта чуть сдвинула со щеки повязку. Под легкой тканью рубашки просвечивала высокая соблазнительная грудь с чуть темноватыми сосками. Да, девица эта, с телом тяжелым и здоровым, могла подействовать на воображение.

– Она меня спросила, давно ли я познакомилась с принцем Саид ом, знала ли я о его политической деятельности, знала ли людей, к которым он плохо относился. Я, должно быть, шокировала ее, когда сказала, что принц, занимаясь любовью, со мной даже и не разговаривал. Я была для него приятной вещью, которую надо было использовать на все сто процентов.

На повязку полились слезы, и она простонала:

– Теперь я обезображена!.. Я не...

Малко мягко ее остановил:

– Через несколько недель вы станете столь же прекрасной, как прежде. Шейх Чаржах, наверно, вас уведомил, что Кувейт берет на себя все расходы по хирургическому вмешательству, связанному с вашим ранением, и даже за дальнейший уход в Европе. Чтобы у вас не осталось слишком плохих воспоминаний об этой стране.

Это сообщение несколько успокоило девушку. Она пристальней вгляделась в его лицо:

– Но кто вы? Кто такой шейх Чаржах? Что произошло вчера вечером? Я была разбужена выстрелом... Испугалась...

– У вас нет никаких оснований бояться. Случайно вы оказались замешанной в очень опасную историю. Но с этим покончено. Я приду к вам еще раз.

Он поднялся, наклонился над постелью, чтобы поцеловать руку Мариетты, и вышел в сопровождении Ричарда Грина, который казался чудовищно огромным в маленькой комнате.

Не успели они выйти в коридор, как американец заметил:

– Должно быть, не имеет смысла охранять дальше эту девицу.

– Наверно. Надо сказать Чаржаху, чтобы убрал отсюда полицейских.