Жерар Вилье - Виза на Кубу

По выезде из туннеля он увидел десятки голосующих девушек у края шоссе. От хорошенькой девчоночки в очень короткой юбке до зрелой женщины, затянутой в подобие джинсов... Все с поднятой рукой и располагающей улыбкой.

Малко сбавил скорость, заинтересованный этим зрелищем, и его взгляд упал на высокую брюнетку с вьющимися волосами, которая махала рукой. У нее была завидная фигура и длинные ноги. Она была одета в белые шорты и майку, которая обрисовывала полную грудь. Он остановился, и она наклонилась к нему с очаровательной улыбкой, обнажившей ослепительные зубы.

— Куда едешь, компаньеро?

Заметив светлые волосы Малко, она спохватилась и гораздо менее приветливо пробормотала несколько слов по-русски. Он сразу же заговорил по-испански, стараясь изъясняться как можно лучше.

— Я еду на Санта Марию, если тебе по пути... И я не русский.

— Я тоже еду на пляж, — сказала она.

Она села в «ниссан». Они обогнали «олдсмобиль» 54-го года, за которым тянулся шлейф черного дыма, как будто это был загоревшийся истребитель. Погода была на загляденье, пейзаж великолепный и его только отчасти портили поганые здания из серого цемента, торчащие словно бородавки из зелени.

Малко повернулся к пассажирке.

— Я австрийский турист, меня зовут Марк Линц, — представился он. — А тебя? — перешел он по-испански на «ты».

— Ракель, — сказала она. — Я делаю макеты в газете и еще работаю манекенщицей.

Ее длинные плотные ляжки завораживали Малко своей матовой кожей и своей округлостью. Ракель была восхитительна: большие черные глаза, полные губы, одновременно сдержанный и томный вид.

— Ты часто тут голосуешь?

Она засмеялась.

— Приходится! Здесь не так много машин. Чтобы ее иметь, надо быть членом Комитета защиты революции или членом партии. И потом, машины здесь очень дорогие, даже подержанные...

— Почему ты едешь купаться так далеко? — спросил он.

Санта Мария находилась в тридцати километрах от Гаваны. Ракель немного помедлила с ответом.

— Раньше я ездила на Марину Хемингуэй, туда ходит автобус. Но теперь это место для нас закрыто.

— Почему?

— Зарезервировано для туристов, — смущенно призналась Ракель. — Революция нуждается в долларах. По этой же причине мы не можем есть собственных лангустов...

Она искоса бросила на него взгляд и, помедлив, спросила:

— Ты один на Кубе?

— Да, — ответил Малко. — Один человек должен был поехать со мной, но в последний момент возникли проблемы. А ты? Замужем?

Ракель рассмеялась.

— О нет! Здесь выйти замуж — это целое дело. Не хватает квартир, живут по двенадцать человек в двух комнатах. Еще успею...

Теперь дорога поднималась над Атлантическим океаном, вдоль которого на двадцать километров тянулся пляж.

— Куда лучше ехать? — спросил Малко.

— Напротив отеля «Атлантико», — предложила Ракель. — Потом там можно будет перекусить.

Малко был страшно доволен. Он приобрел себе одновременно и прикрытие, и спутницу.

Ее цельный фиолетовый купальник, обтягивающий полные и крепкие груди, имел глубокие вырезы на бедрах, что еще больше удлиняло ее мясистые ляжки. Тело богини. Сидя за столиком закусочной в гостинице «Атлантико», Малко и Ракель пытались оторвать куски от жилистой курицы, зажаренной на плохом растительном масле... Молодая женщина пила уже свой третий мохито, и ее глаза приобрели дополнительный блеск. Ром сделал ее словоохотливой и еще более привлекательной. Малко знал почти все о ней. Ракель жила в трехкомнатной квартире, где жили еще семь человек, в квартале Ведадо и зарабатывала более трехсот песо на двух работах. Благодаря профессии манекенщицы ей удавалось более или менее прилично одеваться.

Что касается остального, то покупать было особенно нечего... Судя по всему, мужчины у нее не было, во всяком случае, она об этом ничего не говорила. Малко несколько раз ловил ее взгляд на себе, и тогда она быстро отводила глаза. Народу на огромном пляже было мало: семьи, одиночки, несколько парочек, бултыхавшихся в восхитительно теплой воде.

Одна парочка вошла в ресторан с покрасневшей от загара кожей: оба с огромным пузом и в смешных белых кепках. Ракель бросила на них ненавидящий взгляд и шепнула Малко:

— Смотри, «шары»...

Видя, что он явно не понимает, она добавила:

— Русские. Здесь их называют «шары», потому что они дураки. И они нас грабят! Они имеют право покупать в валютных магазинах на специальные деньги. Потом они все перепродают на черном рынке, за доллары...

— Тут настолько...

— Здесь ничего нет, — заверила Ракель. — Теперь даже дезодорант по карточкам. Скоро очередь дойдет и до сахара! О духах я не говорю. Те, которые можно купить в городе, и хряк не захочет подарить своей свинье. И никакой надежды на то, что что-нибудь изменится.

Перед ними на море не виднелось ни одного корабля...

— Ты не можешь уехать за границу?

Ракель покачала головой.

— Это практически невозможно... И потом, куда ехать? В прошлом году я была в Португалии на показе мод. Нам дали так мало денег, что пришлось взять о собой консервы и ими питаться в номере. Иначе мы умерли бы с голоду... Для тебя, туриста с долларами, жизнь легка и недорога. А для нас...

Смиренно улыбаясь, Ракель допила свой мохито и вздохнула:

— Не надо думать об этом! Солнце светит и море по-прежнему теплое.

Хотя и очень сладкий, кофе был невкусным, и они пошли на пляж, не допив его. Обожженные безжалостным солнцем, они ринулись в воду. Малко, шедший позади Ракели, любовался линией ее спины, когда она потеряла вдруг равновесие. Он подхватил ее за талию, и, повернувшись, она оперлась о него всем своим телом с провоцирующей улыбкой. Вместо того, чтобы высвободиться, она осталась на несколько секунд в том же положении, что и все парочки вокруг них, забавляющиеся кто как может. Океан целомудренно скрывал их ниже пояса. Их взгляды встретились, и то, что он прочитал у нее в глазах, было скорее ободряющим.

— Ты очень красива, — сказал Малко.

Это испанское обращение на «ты» сближало.

Ракель стыдливо опустила глаза, и они вернулись на пляж. Около пяти часов она сказала:

— Мне пора. Я тебя оставлю...

Малко уже был на ногах. Ему тоже надо было возвращаться в Гавану.

— Я тебя подвезу.

Через двадцать минут они нырнули в туннель в направлении Гаваны.

— Мне надо в Ведадо, — сообщила Ракель. — На улицу Ф., между 21-ми 22-м номером. Только высади меня на углу.

Малко остановился. Она протянула руку.

— Спасибо, было очень приятно.

— Хочешь, поужинаем вместе? — предложил Малко.

Ни секунды не поколебавшись, Ракель согласилась, но только уточнила:

— Не приезжай за мной сюда, а то люди из Комитета защиты революции тебя заметят, и потом Ж-2 будет следить за мной. Без разрешения мы не можем контактировать с иностранцами. А если я приду к тебе в отель, там запишут мое имя.