Жерар Вилье - Человек из Кабула

Удар был страшным. Протараненное «доджем» такси вылетело на край дороги, с грохотом пробило каменный барьер и закувыркалось вниз по крутому склону.

Между тем, пуштун, находившийся на крыше «доджа», завершал грациозный полет над дорогой...

Так и не выпустив из рук ружья, он ударился головой о мемориальную доску в скале в честь «Второго Пенджабского полка». Хотя на голове у него был тюрбан, черепная коробка пуштуна лопнула с отвратительным глухим треском, а сам он упал на землю, как тряпичная кукла. По инерции «додж» проскочил шоссе и остановился за перекрестком.

Внезапное столкновение вынудило грузовой «бедфорд», шедший за такси, резко свернуть на встречную полосу. Вырулить обратно он не успел: из-за поворота выкатился переполненный автобус. Машины с диким грохотом столкнулись лоб в лоб. Раздались вопли пассажиров, передняя часть автобуса превратилась в месиво из жести и человеческих тел. Уцелевшие спрыгнули на землю. На зеленый «додж» никто не обратил внимания.

Дональд Мак-Миллан плечом открыл дверь и вывалился в серую пыль. Череп его раскалывался от боли. Несколько секунд он соображал, где находится. Пролетев вниз метров двести, такси упало вверх колесами на берег пересохшей реки. Два слетевшие с бампера пакистанца неподвижно лежали на склоне... Другие, внутри машины, были мертвы или тяжело ранены.

Австралиец с трудом поднялся и прислонился к корпусу опрокинутого такси. Потрогал левое ухо и вскрикнул от боли. Саднил ушной хрящ, голова казалась пустой. Он посмотрел на горы, не видя их и не понимая, где он. Потом увидел шофера-пакистанца. Тот уже не дышал: у него был размозжен затылок. Вдруг со стороны заблокированной катастрофой дороги донесся звук автомобильного гудка.

Он поднял голову и сразу все вспомнил. Первая мысль была о том, как трудно будет ему добраться за помощью до верха каменистого склона. Из глубокого пореза на голове на лицо стекала кровь, ноги были как ватные.

Внезапно он увидел фигуры двух людей, бегущих вниз по склону в его сторону. Один из них держал в руке ружье.

– Господи!

Перед ним пронеслись, как в кинофильме, все кадры предшествующих событий. Это были пуштуны!.. Сейчас они добьют его. Он огляделся вокруг: разбитое такси лежало на обочине уходящей в скалы тропы, слева, метрах в двухстах, стояло несколько хибарок, были видны верблюды, меланхолично ощипывающие невидимую траву.

Тогда он побежал. Но городские туфли скользили по камням, раскалывающаяся от боли голова, казалось, вот-вот сорвется с плеч. Он слышал за собой грохот падающих камней. Оглянулся: пуштуны уже в двадцати метрах... Бежали они очень легко, несмотря на широкие шаровары. И тут австралиец понял, что не успеет добраться до деревушки, и круто повернул налево.

В плечо ударил большой камень. Он упал. На несколько мгновений боль превозмогла страх. Он повернул голову и увидел пуштунов. Они стояли в нескольких метрах. Тот, у кого было ружье, держал его за конец ствола, опустив приклад на плечо. Бесстрастные лица не выражали никаких эмоций. У пуштуна с ружьем была такая плоская физиономия, как если бы ее долго разглаживали утюгом. Весь их суровый облик свидетельствовал о том, что им было не привыкать к опасности.

Скребнув ногтями о камни, Дональд Мак-Миллан изо всех сил закричал:

– Помогите!

Крик его долетел до Хайберского прохода, но никто из людей на дороге не обратил на него внимания. Все движение застопорилось, по обе стороны от перекрестка стояли вереницы машин. Между ними пробирался караван невозмутимых верблюдов...

Острый камень ударил его в челюсть, пробив щеку до кости. Он хотел было позвать на помощь, но из полного кровью рта вырвалось лишь слабое бульканье. Ноги подкосились, и он упал набок, в сторону афганцев. Увидел поднимающийся приклад и инстинктивно прикрыл лицо руками, но сильнейший удар пришелся ниже, по селезенке, которая сразу же лопнула.

Скорчившись от боли, он тихо застонал. Один из пуштунов поднял двумя руками большой камень и, примерившись, обрушил его на голову австралийца, будто давил клопа.

В предсмертном спазме Дональд Мак-Миллан резко распрямился и замер в коме с проломленным черепом. Из разорванных ноздрей текли струйки крови. Затем пуштун ударил его в висок, но с меньшей силой. Ему довелось убить немало людей, и он сразу видел, когда наступает смерть. Так зачем попусту тратить силы!

Второй положил ружье на землю и наклонился над умершим. Тщательно, без спешки, он обыскал его, забрал золотую ручку, бумажник, черную записную книжку. Расстегнув пояс, он обшарил его трусы и майку, снял ботинки и проверил, не было ли в подошве тайника. Затем он перевернул труп на живот и вытащил из заднего кармана австралийца пачку афганских купюр. Дональд Мак-Миллан затрясся в последней судороге и испустил дух, уткнувшись лицом в пыль.

Пуштун с ружьем тихо свистнул. На шоссе несколько пакистанских полицейских, усиленно жестикулируя, смотрели на разбитое такси в овраге. Пуштуны поняли, что сейчас могут заняться ими. Оставив австралийца, они быстро зашагали вдоль пересохшей реки в направлении афганской границы. Впрочем, они не сомневались, что братья-пуштуны из пакистанских полицейских правильно ориентируются в этой ситуации и поймут, что они действовали по закону кровной мести.

В молчании пройдя целую милю, они свернули за скалу и потеряли из вида разбитую машину и труп Дональда Мак-Миллана.

Пуштуны остановились перекурить. Через полчаса начнет смеркаться... Пуштун без ружья показал пальцем в сторону пакистанского форта в пятистах метрах от них. На фоне заходящего солнца китайской тенью вырисовывался силуэт пакистанского часового.

– Попробуй-ка достать его отсюда!..

Пуштун с плоским лицом безмолвно снял ружье с плеча, щелкнул затвором и сел на землю. Прижав левый локоть к боку, он медленно повел вверх длинный ствол «ли-энфилда».

Грохот выстрела продолжило эхо. Маленькая китайская тень на форте сложилась пополам и исчезла. Пуштун без ружья издал радостный вопль и восторженно хлопнул по спине своего плосколицего товарища. Тот поднялся и скромно улыбнулся. Этим «ли-энфилдом» он с трехсот метров первой пулей брал лису. Так что попасть в человека...

Пуштуны отправились дальше. Плосколицый низким голосом затянул песню о прекрасной девушке в чадре, которая идет за водой к источнику, где ее ждет влюбленный юноша... Правильно сделал товарищ, подзадорив его на выстрел. Гибель их соратника уравновешивалась смертью пакистанца. Кровь за кровь!

Официант-пакистанец изобразил угодливо-сожалеющую улыбку:

– Виноват, сэр, но мяса сегодня нет. И завтра не будет. Мы ведем войну.