Питер О`Доннел - Недоступная девственница

— Мне пришлось подождать, пока нам перешлют ее из министерства обороны, — сказал он, — но вещь того стоит. Они отлично поработали. — Это была очень подробная карта части Руанды с дорогами, реками, горами, точными обозначениями рельефа местности.

— Уж не знаю, как у покойного товарища Новикова было чувством юмора, — говорил Таррант, — но его осторожность и недоверчивость создали необычную ситуацию. — Таррант пересел на диван к Модести, развернул карту… показал серебряным карандашом на очерченную пунктиром зону — прямоугольник площадью десять квадратных миль — пять в длину и две в ширину. В северной части этого прямоугольника виднелся маленький красный крестик.

— Пунктиром отмечены границы владений Брунеля в Руанде, — пояснил Таррант. — Он называет свое имение Бонаккорд. В переводе с французского «Доброе согласие».

— Вы шутите?

— Нисколько, Это действительно может показаться остроумной шуткой для тех, кто знает Брунеля, но не надо забывать, что он вовсю старается произвести хорошее впечатление на местные власти. Мы-то с вами отлично понимаем, почему он так старается. Он хочет знать, на какие рычаги нажать, чтобы свергнуть короля или правительство.

Модести кивнула и сказала:

— В отсталой стране это не так уж сложно. Главное — купить десяток чиновников на ключевых постах. Остальное, как говорится, дело техники.

— Совершенно верно. Шутка, впрочем, заключается в другом. Крестиком помечена не самая точка, координаты которой называл в бреду Новиков. Скорее всего, это центр месторождения в долине, которая, как ни удивительно, находится на землях Брунеля. Которые он получил в аренду на сорок лет с правом разработки месторождений полезных ископаемых, если таковые там окажутся. Я это проверял…

— Боже мой! — воскликнула Модести. Она еще какое-то время рассматривала карту, тихо посмеиваясь, но когда посмотрела на Тарранта, в глазах ее не было и следа веселья. — Если бы Брунель не убил Новикова, тогда он прикончил бы его чуть позже, когда понял, что купил то, что и так причитается ему по праву.

— Скорее всего. Есть тут еще один момент. Не то чтобы он играл существенную роль, но все равно это любопытно. Пока я ждал карту, то стал искать людей, которые знали бы неплохо те края. Я свел знакомство с человеком из бельгийского посольства, который провел несколько лет в Руанде — Бурунди, как называлась страна до 1962 года, когда была бельгийской колонией. Сам он не бывал в Бонаккорде, но посещал места в непосредственной близости от имения. Однажды он даже встречался с Брунелем, который произвел на него самое приятное впечатление. — Таррант положил карандашик и продолжил. — Я стал расспрашивать его про рельеф местности — спросил что собой представляют эти два холма, которые окружают месторождение. Он сказал, что это часть довольно странного ландшафта, и представители местного племени тутси называют это место по-своему — не могу точно воспроизвести название, но я переводе оно означает что-то вроде Сердитой Девственницы.

— Вы, конечно, поинтересовались, почему они так называют это место? — спросила Модести.

— Конечно. Эти холмы потом соединяются так, что долина как бы упирается в них. Затем там идет плоскогорье и два холма вулканического происхождения. Здесь и здесь. — Он показал возвышенности карандашиком. — И здесь еще одна возвышенность. Короче, когда вы смотрите на ландшафт с севера, он производит сильное впечатление.

— Минуточку, — Модести взяла в руки карту и какое-то время сосредоточенно вглядывалась в линии. — Я понимаю, в чем дело, — наконец сообщила она. — Это напоминает гигантскую женщину, которая лежит на спине, раздвинув ноги и подняв колени. А это ее груди. А вот и голова. — Модести подняла взгляд на Тарранта и сказала: — Но эта поза как-то не вызывает ассоциаций с девственницей.

— Я не специалист в таких вопросах, — отозвался сэр Джеральд.

Модести лукаво улыбнулась.

— Очень жаль. И кстати, нечем тут хвастаться. Почему бы вам не завести симпатичную экономку лет сорока, с небольшим…

— Модести! — воскликнул Таррант, чуть покраснев. — Право, я просил бы…

— Ладно, ладно, молчу. Но все равно не могу взять в толк, почему это девственница, во-первых, и сварливая или сердитая, во-вторых.

— Мой бельгийский друг не мог внести ясность в этот вопрос. Похоже, тут существует какая-то местная легенда. Так или иначе, он не интересовался. Возможно, местный юмор и язык слишком сложны для европейца…

— Мне как раз казалось, что и юмор, и язык у них отличаются простотой, — улыбнулась Модести. — Когда я вижу, что сокровище Новикова уютно расположилось между ног этой дамы, мне очень хочется понять, почему она вдруг получила такое прозвище.

— Вряд ли вам так уж необходимо это знать, — отозвался Таррант с чуть заметным раздражением в голосе. — Собственно, я и провел мое маленькое исследование только потому, что пообещал вам узнать все, что можно, об этом месте. Но я все же очень надеюсь, что вы не заинтересуетесь этим слишком уж всерьез и…

— Почему я должна проявлять к этому повышенный интерес. — Модести посмотрела на Тарранта с легким упреком. — Меня вовсе не волнует золото Новикова.

— Золото Брунеля.

— Какая разница?

— Я рад это слышать. А то я опасался, что вы решите затеять что-то рискованное.

— Если Брунель когда-нибудь натолкнется на эти залежи, золото его. Я не собираюсь навлекать на себя лишние неприятности.

— Простите, но вы уже навлекли их на себя. Брунель, как справедливо выразился доктор Пеннифезер, жуткий подонок. Он и впрямь самый настоящий монстр. Он совершенно спокойно мучит и убивает людей. Я же порой замечаю за вами проявление благородного негодования, стремление разделаться с подонками, которым слишком многое сходит с рук, потому что у закона против них руки коротки.

Модести рассмеялась и покачала головой.

— Ума не приложу, с чего это вы взяли? — Она сложила карту и протянула Тарранту. — Возьмите, успокойтесь и выпейте еще чаю.

— Спасибо, но мне пора, — Таррант встал. — Я, как всегда, был рад видеть вас. Вы удивительно хороши в этом платье.

Когда Таррант ушел, Модести отправилась в свою мастерскую. В последние дни она занималась огранкой изумруда. Она вставила в глаз лупу и стала разглядывать камень. Невелик, но хорошего качества. Есть маленький изъян, но в процессе огранки его можно ликвидировать.

Модести села за верстак, насыпала на шлифовальный круг наждачного порошка, включила станочек. Шлифуя камень, она вспоминала первый визит Тарранта и не могла скрыть улыбки. Он хотел, чтобы она поработала на его контору, и вначале попытался оказать нажим с помощью шантажа. Но потом резко сменил тактику, сообщил ей просто так крайне важные и ценные сведения, отчего она сделалась его должницей. Что ж, интуиция тогда не подвела Сэра Джеральда. Модести Блейз не боялась ни силы, ни угроз, но не любила оставаться в долгу.