Питер О`Доннел - Недоступная девственница

Джайлз между тем, чуть наклонив голову, усиленно моргал, подавая Модести какие-то знаки. Она приблизилась к нему. Он сделал прыжок и оказался совсем рядом, по-прежнему находясь на полусогнутых ногах. Озимандиас перестал расхаживать по клетке и уставился на людей, сердито лопоча.

— Присядь, Модести, — шепнул Джайлз. — И сложи руки, как я. И не убегай, если он станет наступать. Они поначалу только пугают. Делают несколько ложных выпадов и только потом уже идут в наступление. Может, нам удастся его как-то успокоить.

Модести послушно присела, как велел Джайлз, удивленная тем, что он так осведомлен в бойцовских ритуалах горилл.

— Вот и отлично, — продолжал шептать ей Пеннифезер. — Со стороны выглядит, конечно, странно, но что делать. Это поза покорности, послушания. Это означает, что мы ему не собираемся угрожать. Я читал статью в «Ридерз дайджест». Знаешь, когда я в Лондоне дежурил по ночам в больнице… Женщина, которая написала этот очерк, якобы отлично ладила с гориллами в горах Вирунга. Главное, писала она, надо научиться вести себя по-обезьяньи. Погоди, я вспомнил что-то еще.

Он вдруг пополз, словно краб, по земле. Это было причудливое зрелище — нелепая фигура в брюках, обрезанных по колено, с обмотанными тряпками ступнями. Пеннифезер подобрал валявшийся корень сельдерея, сделал вид, что кусает его, потом кинул его под ноги Озимандиасу.

— Наом, наом! — воскликнул он просительно-ласкательным тоном.

Озимандиас подобрал угощение, стал грызть корень, но в глазах его по-прежнему было подозрение. Пеннифезер переполз на четвереньках к Модести.

— Так у них называется еда, — пояснил он. — Та женщина прожила с ними три года, так что, наверное, она знает, что творит. Утверждает, что вообще-то они не очень агрессивные, главное, не раздражать их и вести себя по-обезьяньи. Значит, нам так и надо поступать. — Он сел, начал изо всех сил чесать себе грудь обеими руками, потом остановился. —

Погоди, я соврал, — сказал он. — Статья была не в «Ридерз дайджест», а в «Нэшнл джиографик».

Ситуация, в которой они находились, никак не способствовала веселью, но Модести чуть не поперхнулась от с трудом сдерживаемого приступа смеха. Она только странно фыркнула и осеклась. Озимандиас отбросил корень сельдерея, встал на четвереньки и покосился на незваных гостей. Джайлз прошептал:

— Давай еще раз, Модести.

— О чем ты?

— Ты неплохо сейчас фыркнула. Только постарайся сделать это погромче и плавно… Они это любят.

Модести набрала в легкие побольше воздуха и рыгнула изо всех сил. Пеннифезер восхищенно посмотрел на нее.

— Молодчина. Я бы тоже так сделал, но у меня не получается. Ну, а теперь надо немножко подвигаться. А то он решит, что мы какие-то очень странные обезьяны, если все время сидим на одном месте.

Пеннифезер заковылял по клетке, по-прежнему обхватив себя руками в знак отсутствия злых намерений. Модести посмотрела и стала копировать его ужимки. Все это сильно смахивало на фарс, который, впрочем, в любой момент мог превратиться в кровавую трагедию. Озимандиас встал, побарабанил себя по груди кулачищами, потом снова опустился на четвереньки. Его воинственности явно поубавилось, но это, конечно, могла быть лишь передышка перед решительными действиями. Одного-единственного удара или захвата могучей ручищи будет достаточно, чтобы все рухнуло.

Пеннифезер снова приблизился к Модести и прошептал:

— Мы как-нибудь можем отсюда выбраться? Потому как если эти мерзавцы вернутся, нам крышка.

— Дай мне немножко подумать, — ответила Модести. Без проволоки нечего было и думать отомкнуть два больших замка. Вертикальные прутья клетки были укреплены в бетонном кольце по всей окружности. Прутья крыши образовывали небольшой купол, но расстояние между ними было таким же, как и у вертикальных стержней. Джайлз сел на землю, поправляя размотавшуюся тряпку. Модести обратила внимание, что Озимандиас тоже сел и начал дергать себя за ногу. Тогда она снова посмотрела на прутья, и ее вдруг осенила неожиданная идея.

Двигаясь по клетке на четвереньках, она отыскала длинный пучок травы, потом вернулась к прутьям, отделила побеги на два пучка и завязала один у подножья, а другой на уровне плеч.

— Это еще зачем? — удивленно осведомился Джайлз.

— Ну, это, конечно, чистая фантастика, но кто знает, вдруг сработает… — Она ухватилась за украшенный пучками травы прут, уперлась ногами в другой, соседний, и стала ритмично качаться, словно отгибая его.

— У тебя не хватит на это сил, — заметил Пеннифезер.

— Зато у Озимандиаса может хватить. Он только что имитировал тебя. Поэтому если удастся заставить его имитировать меня…

— Отлично! — воскликнул он. — Правда, в статье об этом не было ни слова…

Модести выполняла упражнение примерно минуту, потом откатилась в сторону, Джайлз за ней. Озимандиас следил за ними, по-прежнему сидя на корточках. Сейчас он совсем утратил воинственность. Они выждали с полминуты, но он не двигался.

— Вот болван, — недовольно проворчал Пеннифезер. — Ты все отлично придумала, но он слишком туп…

— Погоди, — перебила его Модести. — Когда ты почесал затылок, он сделал то же самое. Похоже, из нас двоих для него главный ты. Ну-ка, поработай с прутом.

На худом лице Джайлза появилась призрачная усмешка.

— Он, оказывается, еще и гомосексуалист… Ну, ладно, попытка не пытка.

Примерно с полминуты он раскачивал стальной прут. Озимандиас вдруг встал на четвереньки и, сердито рыча, двинулся к Джайлзу. Тот поспешил убраться с дороги. Разинув рот от изумления, Пеннифезер смотрел, как горилла, ухватив ручищами прут и уперевшись ногами в другой, потянула что есть силы.

От первого же рывка клетка зашаталась. Явно удовлетворенный результатом, Озимандиас стал качаться, усиливая натиск.

— Батюшки, он старается! — воскликнул Пеннифезер. — Молодец!

Модести, не отрывая глаз, следила за расстоянием между прутьями. Каждый из них достигал дюйма с четвертью в диаметре. Даже Озимандиасу было не под силу вырвать его из бетонного гнезда, но зато он мог заметно погнуть его до того, как ему наскучит это упражнение. Если бы ему удалось увеличить расстояние на пару дюймов, они с Джайлзом смогли бы протиснуться.

Горилла между тем прекратила упражнение, оставила прут в покое и отошла в сторону, явно удовлетворенная, что доказала свое превосходство над теми двумя. Модести, касаясь земли кулаками, быстро перебежала к помеченному пучком травы пруту. Прут погнулся, равно как и два соседних, в которые Озимандиас упирался ногами. Но все равно протиснуться пока было нельзя. Тут она впервые уловила запах дыма и гари. Шанс и остальные, похоже, вовсю тушили пожар на складе горючего.