Питер О`Доннел - Модести Блейз

— Итак, вы тратите деньги на предосторожности, которые сами же считаете излишними? — спросила Модести, чуть подняв брови.

— Не совсем так. Я предоставил Тарранту полную свободу действий. Пусть принимает все те меры безопасности, какие считает нужными. Нам необходимо произвести благоприятное впечатление на шейха. Мы сообщили об опасениях Тарранта Абу-Тахиру, и он встревожился. Поэтому я поручил Тарранту уделить этой проблеме персональное внимание. Вопрос доброй воли, мисс Блейз…

— Ну а как же я вписываюсь в эту картину? — осведомилась Модести. Она извлекла плоский золотой портсигар, но Таррант оказался тут как тут с коробкой тех самых «Перфекто финос», которые, как он заметил, она курила тогда, в пентхаузе.

— Вы часть карт-бланш Тарранта, — сказал Торнтон, слегка пожимая плечами. — Он уверяет меня, что вы обладаете блестящими познаниями насчет европейского и ближневосточного преступного мира, и у вас существует разветвленная система связей, которая позволит установить, имеется ли на самом деле заговор и если да, то кто в нем участвует, а также как заговорщики собираются действовать.

— Ясно. Но лично вы во все это не верите? Торнтон подался вперед, и на его лице появилась гримаса. Модести понадобилось мгновение, чтобы понять, что это улыбка. Ее собеседник пытался быть любезным до приторности.

— Я уверен, что Тарранту все это померещилось, — сказал он. — По-моему, вам не следует особо волноваться, что может возникнуть непредвиденная ситуация, связанная с опасностью для вас, мисс Блейз.

— Спасибо, господин министр. Ваши слова меня очень успокаивают.

— Не за что. — Торнтон изящно повел рукой. — Итак, Таррант, представьте эту молодую даму шейху Абу-Тахиру и расскажите ему о ней все необходимое, прежде чем она… приступит к выполнению того, о чем мм ее попросили. Постарайтесь произвести на нашего приятеля соответствующее впечатление и растолкуйте, что к чему.

— Хорошо, господин министр. Завтра он устраивает для меня ланч в своих апартаментах в «Ритце», и я возьму с собой мисс Блейз. Есть еще одна деталь, о которой я хотел бы сказать — в связи с возможным заговором.

— Я вас внимательно слушаю. — В голосе Торнтона послышалось легкое нетерпение.

— Как только до нас дошли слухи о заговоре, я послал нашего человека навести справки. Как вам известно, его задушили. После этого я послал второго агента. В высшей степени надежного и опытного человека. Это Айвор Грант, который, как вы помните, очень неплохо проявил себя в чешском деле.

— Да, я помню. Ну и что?

— За последние сорок восемь часов Айвор Грант не вышел на связь ни разу в четыре условленных срока. Боюсь, что мы потеряли и его, господин министр.

Айвор Грант теперь уже не сомневался, что жить ему осталось недолго. Это был высокий, худой, сильный человек лет тридцати восьми с черными волосами, которые обычно были гладко зачесаны назад, но сейчас беспорядочно спутались.

За последнее десятилетие Грант много раз блуждал по темным и опасным дорожкам, выполняя поручения Тарранта. Причем одни задания были опасными, а другие крайне опасными. Но даже в самых сложных обстоятельствах Грант всегда мог придумать выход — не без труда, конечно, но все-таки никогда еще не испытывал он такой безнадежности, как нынче.

Да, сейчас все складывалось иначе. Как только Грант очнулся на корабле в темной каюте и понял, что его приковали к койке, ему стало ясно, что, похоже, на сей раз его песенка спета.

Это ощущение лишь усилилось, когда темной безлунной ночью его выгрузили на берег какого-то острова. Примерно полторы мили его вели по ухабистой дороге вдоль моря, после чего дорога резко свернула в гору, к монастырю. Его конвоиры были, судя по всему, профессионалами. Это чувствовалось по тому. как уверенно они держались. Они явно работали на кого-то жестокого и безжалостного. Они представляли разные нации и говорили очень мало. Языком общения был английский, которым эти люди владели весьма неодинаково.

Грант сидел на дубовой колоде у стены в маленькой комнатушке. Он слегка пошевелился, отчего его наручники звякнули. На табуретке у открытой двери сидел дюжий охранник в темной майке и джинсах. На коленях у него лежала винтовка, и он не спускал глаз с Гранта. Лицо его не выражало никаких эмоций.

Грант оценивал людей по глазам. Глаза этого человека — равнодушные и спокойные — убедили его в том, что их обладатель не раздумывая всадит в него, Гранта, пулю, если только тот пошевелится. А куда уж полетит пуля, будет зависеть от полученных охранником инструкций. Скорее всего, решил Грант, в ноги.

Грант чуть пошевелил ногами, чтобы они не очень затекали, выпрямился на своем сиденье и начал автоматически приводить в порядок разрозненные факты, словно готовя отчет.

Итак, это остров. Очень маленький. Где-то в Средиземном море. Примерно две мили в длину. А в ширину до полумили — в самом широком месте. Скалистый безлюдный остров с тонкой полоской каменистого берега. В западной части высилась небольшая гора в пару сотен футов, на которой виднелись каменные постройки монастыря.

Количество монахов в монастыре не установлено. Когда его вели через большую кухню, там работало трое. Похоже, они все были из ордена молчальников и изъяснялись знаками. Они совершенно не обращали внимания на приставленного к ним приземистого крепыша блондина с карабином. Но на Гранта посмотрели с явной тревогой.

Грант также припомнил, что в маленькой капелле коленопреклоненно молилось еще человек тридцать. Затем, когда, отворив тяжелую дубовую дверь, Грант и конвоиры спустились по лестнице вниз, он увидел ряд маленьких пустых келий. В одной из них лежал покойник, кое-как зашитый в грубое одеяло.

Допрашивал Гранта человек по имени Макуиртер, с худым лицом, дергающейся походкой и повадками клоуна. Допрос проводился очень странно: Макуиртер то балагурил, то уговаривал, то делался доверительно-откровенным.

Насилие не применялось. Грант изобразил испуг и негодование и поведал свою легенду. Макуиртер слушал и довольно хихикал.

— Эх, жалко он не приказал мне выбить из тебя эту дурь, дружище Грант, — говорил он, потирая сухощавые руки. — Вот была бы потеха, верно я говорю? — И он улыбнулся, словно приглашая Гранта разделить его веселье.

— Кто это «он»? — пробормотал Грант, пытаясь создать впечатление перепуганного простачка, хватающегося, как за соломинку, за возможность апеллировать к некой высшей инстанции.

— Ишь какой хитрый, все ему расскажи! А кто твой «он»? — осведомился в свою очередь Макуиртер и по-мальчишески звонко рассмеялся, опять приглашая Гранта оценить комизм ситуации. — Ну, так что — Боултер? Или Дикки Спеллман? А может, Таррант? В Лондоне столько всяких начальников…