Питер О`Доннел - Единорог

— Они прибудут завтра, если вдруг не испортится погода, — сказал Карц, вглядываясь в чистое раскаленное небо. — Контролеры высылают два самолета. Сорок тонн грузов.

Либманн кивнул. В голове у него возникла идея. Прежде чем заговорить, он тщательно ее обдумал.

— Вас устраивает бюджет этой операции?

Карц мигнул раз, другой, покосился на Либманна.

— Вы хотите знать точные цифры?

— Нет, я хочу знать, устраивает ли он вас.

— У меня есть эквивалент ста миллионов долларов, — отрезал Карц.

Либманн провел в уме быстрые подсчеты. Сорок пять миллионов на воздушный транспорт, пятнадцать миллионов на оружие, боеприпасы, взрывчатку, тридцать с чем-то миллионов на жалованье наемникам, миллион с лишним на содержание маленькой армии в подготовительный период и во время операции, четыре миллиона на перевозку людей и оборудования. Оставался очень небольшой фонд для непредвиденных расходов.

— Бюджет хорош, — сказал он вслух. — Меня даже удивляют его размеры.

— Вы считаете, это много?

— Да.

— Англичане тратят столько же в неделю на азартные игры. Это жалкие крохи. По сравнению с тем, какие прибыли все это может принести.

— Да, прибыль ожидается внушительная. Больше, чем в той тибетской авантюре.

— Гораздо лучше. Наша часть операции заняла два года, а бюджет был в три раза меньше.

Либманн подумал о Тибете. В основном все сводилось тогда к преследованию и уничтожению, и, если не считать отдельных занятных моментов, быстро ему надоело. Эта же операция с участием небольшой, но хорошо обученной армии, состоявшей исключительно из профессионалов-наемников, выглядела не в пример интереснее.

Либманн сложил листок с донесением и сунул в карман.

— Я тотчас же отошлю ваше распоряжение, — сказал он. — Относительно Блейз и Гарвина.

Аудитория, где проводилось собрание, была тесной, обшарпанной, неуютной. Она вмещала двести человек. В одном конце возвышалась маленькая сцена с занавесом, который был раздернут, потому что давно уже от ветхости пришел в негодность и не работал. На противоположной стене, за которой находилась будка киномеханика, были прорезаны два окошечка.

Таррант смотрел, как человек из его отдела, по фамилии Бутройд, отбирал нужные для показа слайды. В будке стояли проекторы «Кершо» для слайдов и диафильмов, и «Белл-Хоуэлл» с четырехдюймовой линзой для показа фильмов.

Таррант уже успел просмотреть кое-какие слайды. На них изображались несчастные арабы, страдавшие от нищеты, грязи и издевательств. Вряд ли съемки производились в Кувейте, но все это не имело никакого значения. Большинство из тех, кто пришел сюда, были заранее готовы поверить в то, во что им хотелось верить.

Аудитория должна была состоять из идиотов, психов, идеалистов, иностранных студентов. Кроме того, там непременно окажутся двое-трое спокойных, хладнокровных «товарищей», которые попытаются понять, не найдутся ли среди этой публики достойные зерна для жерновов их мельницы. Ну и конечно, заявится и кто-то желающий немножко повеселиться.

Таррант подумал о тех трудностях, которые выпали на долю Джека Фрейзера, которому нужно было устроить в качестве киномеханика их человека и не вызвать при этом никаких подозрений. Нет ничего труднее подобных мелочей, подумал Таррант. Но Джек не ударил в грязь лицом.

Таррант подошел к окошку и посмотрел в зал. Вход находился у самой сцены. Это, конечно, создавало проблемы для Вилли и Модести. Они не могли проскользнуть незаметно и спрятаться на последних рядах. Интересно, как они поступят? Скорее всего, они появятся, когда в зале погаснет свет, и начнут показывать эти жуткие слайды…

Но Модести заметит кто-то из «товарищей». В таком сообществе она будет выделяться, словно лошадь чистокровной верховой породы в деревенском стойле.

Таррант окинул взглядом зал. Два передних ряда пустовали. На деревянных стульях сидело человек пятьдесят. Время от времени появлялись новые лица — парами или поодиночке. Таррант не без удивления отметил, что ни разу еще не появилась группа из трех и более персон.

С краю примостился усталого вида человек, вынул блокнот, положил его на колени и откинулся на спинку, прикрыв глаза. Это был местный репортер.

По правому проходу быстрой походкой прошагал индийский студент с книжками под мышкой. Затем оглянулся, протиснулся между сидевшими в одном ряду и спинками стульев предыдущего, устроился посередке, открыл одну из книжек и углубился в чтение.

Вошла еще одна парочка. На мужчине был коричневый пиджак и серые фланелевые брюки. Вишневого цвета галстук сочетался с не очень белой рубашкой в тонкую голубую полоску. Под серой кепкой виднелись седеющие волосы. У него были желтоватые усы заядлого курильщика и живот любителя пива. Он вошел, агрессивно выставив вперед свое пузо.

«Этот из профсоюзов, — подумал Таррант. — Братец Блоггс. Зачитает заявление исполнительного комитета». Таррант с сочувствием посмотрел на его супругу. Это была женщина с желтоватым цветом лица и в очках в проволочной оправе. Она смущенно семенила за своим самоуверенным супругом. Хоть вечер выдался теплый, на ней было мешковатое черное пальто, на руках — маленькие коричневые перчатки, а на голове похожая на горшок фетровая шляпа.

«Собственного изготовления, — отметил Таррант. — Когда супруг и повелитель вечерами занят профсоюзными делами, она посещает занятия по рукоделию». Он взялся за бинокль, висевший у него на шее.

Человек с пивным пузом проталкивался по одному из рядов, его жена трусила следом. В бинокль Таррант видел, как шевелились ее губы. Надо полагать, она бормотала извинения. Ее муж внезапно остановился, и она врезалась в него. Он сердито посмотрел на нее и недовольно мотнул головой. Она села и съежилась, словно перепуганный кролик.

Ее муж оглядывался по сторонам настороженно, даже враждебно, медленно поворачивая голову то вправо, то влево. На какое-то мгновение он уставился прямо на квадратное окошечко кинобудки. Таррант вдруг испытал тревожное ощущение, но затем успокоился. Его не было видно из зала. Он успел проверить это заблаговременно.

Братец Блоггс сунул в ухо мизинец и раздраженно стал вертеть им. Затем он повернулся, сел на стул и, сложив руки на груди, застыл в позе непоколебимого пролетарского вождя.

— Господи, — вдруг тихо пробормотал себе под нос Таррант. На это Бутройд оторвал взгляд от слайдов и тревожно спросил:

— Что-то не так?

— Нет, — отозвался Таррант. — Все в порядке. Просто я увидел двоих своих знакомых…

Прошло полчаса. Седовласый и эксцентричный член парламента представил собравшимся эс-Сабаха Солона, возглавлявшего правительство Свободного Кувейта.