Питер О`Доннел - Единорог

— У Далла дела по всему миру, — ответил Таррант. — Подозреваю, что у него на телефоне кто-то всегда дежурит. Но пока давайте посмотрим последние отчеты. Например, что там у нас докладывает Воген насчет этих чертовых установок?..

Телефон зазвонил через полтора часа. Таррант снял трубку.

— Да?

Он выслушал с удивлением и удовлетворением то, что ему сообщили, потом сказал:

— В час тридцать? Благодарю вас.

Он положил трубку, посмотрел на Фрейзера.

— Мы нашли его, Джек. Далл сейчас у нас, в Бирмингеме, прилетел по делам. Ему перезвонили туда из нью-йоркского офиса и передали мою просьбу. Сейчас как раз мне звонила одна из его секретарш из Бирмингема и сказала, что он уже едет в Лондон и хотел бы пригласить меня на ланч в своем лондонском офисе в час тридцать.

— А… Значит, вы были правы…

— В каком смысле?

— Насчет Далла. Он и впрямь очень высокого мнения о Модести Блейз… Да, этот человек не теряет времени даром. — Фрейзер чуть поколебался и добавил: — Но как бы вам не схлопотать за это.

— Ну, все зависит от того, как поведет себя Далл и как отреагируют американцы. — Таррант вдруг вспомнил недавний разговор с Селби, и в нем снова вспыхнула угасшая было ярость. — Единственное, чего я добился от Селби, это ирония. Он сказал со смешком, что, быть может, Блейз и Гарвин своими силами попробуют расстроить планы неприятеля, раз они столь изобретательны.

Фрейзер потемнел лицом.

— Интересно, чем занимается Модести Блейз, — медленно произнес он, — пока достопочтенный Роджер Селби просиживает штаны в своем министерском кресле и пошучивает на ее счет.

Несмотря на то, что на склонах горы у арены собралось около пятисот человек, там установилась какая-то сверхъестественная тишина.

Посреди арены стояла Модести Блейз. На ней была привычная командирская форма и ботинки. Слева от нее был обрыв в двадцать четыре фута, а справа полукругом расположились зрители.

Примерно в тридцати шагах от Модести, чуть поодаль от остальных, стоял Карц. Заведя руки за спину и набычившись, он не отрываясь смотрел на нее. Сбоку от него находились Близнецы, а сзади остальные офицеры — Либманн, Хамид, Тамаз, Суррат, Бретт и Дельгадо.

И еще Вилли Гарвин.

Близнецы надевали свои черные чешуйчатые перчатки.

Вилли сложил руки на груди, его смуглое лицо превратилось в маску. Он смотрел на Модести.

Карц поднял голову и заговорил так, что его без труда услышали все собравшиеся.

— Эта женщина по фамилии Блейз занимала командирскую должность, но показала себя непригодной. Она совершила акт измены, поймана с поличным и теперь должна умереть.

Карц сделал паузу. Умолкло эхо от его голоса, и никаких других звуков слышно не было. В воздухе повисла напряженность. Наемники молча переводили взгляды с Карца на Модести. Она отрешенно стояла, опустив руки. Ее волосы были собраны в тугой пучок на затылке.

— Чем собираетесь сражаться, Блейз? — спросил Карц. В полной тишине голос прозвучал четко и ясно.

— Тем, что у меня сейчас имеется.

По рядам зрителей прокатился недоверчивый гул.

— Вы имеете право на любое оружие, кроме огнестрельного, — сказал Карц.

— Знаю. Но я буду сражаться тем, что у меня есть сейчас. — В ее голосе послышались презрительные нотки, и она посмотрела на Близнецов в упор.

Массивная монгольская голова Карца повернулась к Близнецам, и он молча кивнул.

Лок, прищурившись, посмотрел на Чу.

— Женщина совсем без оружия. Убью ее я. Чу оскалился и свирепо возразил:

— Ты мне будешь приказывать, сволочь? Думаешь, я вышел просто с тобой погулять…

— Начинайте. — Карц оборвал перепалку голосом, напоминавшим сход ледника.

Близнецы мигом умолкли, потом злобно посмотрели друг на друга и только после этого устремили свои взоры на Модести и двинулись на нее.

Либманн не сводил глаз с братьев. Впервые он заметил микроскопическое нарушение их обычной безукоризненной координации. Эти люди, скованные цепью, оказались застигнутыми врасплох безоружностью их жертвы. Они решили, что победа у них в кармане, и это создало между ними трения, обычно исчезавшие в подобных ситуациях. Неплохой психологический ход, подумал Либманн, но не слишком ли дорогой будет цена? Это все равно не могло компенсировать отсутствие оружия.

Конго у нее забрали, и в волосах она не спрятала ничего. Либманн подумал, что, может, у нее где-то в потайном месте находится запасное конго, но в этой уловке не было никакого смысла. Она и так могла бы получить любое оружие, если бы только попросила.

Близнецы прибавили шаг. Казалось, каждый старается опередить другого и первым схватить жертву. Когда до Модести оставалось шесть футов, она вдруг сделала внезапный и длинный шаг в сторону. На мгновение Близнецы столкнулись, пытаясь повернуться к ней лицом. Она резко сменила направление движения, потом вдруг упала на землю, на руки, выбросив вперед обе ноги. Чу быстро выставил вперед ногу, но она опередила его, и удар пришелся ему по правому колену. Модести же откатилась в сторону и плавно поднялась на ноги уже слишком далеко от братьев, чтобы они могли достать ее ударом руки или ноги.

Чу выругался, а Лок в ответ на его ругань сплюнул. Удар, правда, получился не очень сильным, но он сделал свое дело, умерив пыл одного из братьев.

Модести осторожно кружила, не приближаясь к противникам. Близнецы теперь стояли спиной к спине и выжидали. Она оказалась напротив Чу и ринулась на него.

Зрители возбужденно загалдели. Они не могли разглядеть деталей, ибо все происходило молниеносно. Модести ударила ребром ладони, потом сделала выпад рукой с растопыренными пальцами. Чу выставлял заслоны, сам пытался атаковать. Модести не осмеливалась парировать выпады руки в стальной перчатке, а потому только уворачивалась.

Ближний бой длился секунды четыре, и из всех наблюдавших его, пожалуй, лишь Вилли Гарвин мог потом восстановить увиденное в деталях. Затем с осклабившихся в улыбке губ Чу слетел торжествующий крик, и Модести попятилась, слегка пригнувшись и мотая головой, чтобы в ней поскорее прояснилось. На щеке, где стальная перчатка соприкоснулась с ее кожей, вскоре появился пестрый след.

Лок развернулся, и теперь братья стали наступать на нее плечом к плечу, обретя прежнюю слаженность. Схватка стала перерастать в преследование. Дважды Модести оказывалась прижатой к краю обрыва и дважды с помощью акробатических приемов ей удалось уйти целой и невредимой.

Практически при каждом столкновении Модести пыталась атаковать нижнюю часть хищного и свирепого чудовища о двух головах, действуя в основном ногами. Вступить в рукопашную для нее было равносильно гибели. Как-никак, у нее было только две руки, а у них четыре.