Росс Томас - Обмен времен «Холодной войны»

Я посмотрел на часы.

— Не прошло и двадцати минут.

— А до того?

— Более двадцати лет назад. В Бирме.

— Ты испугался?

— Еще как.

— И что ты делал последние двадцать лет?

— Сидел на заднице.

— Тебе это нравилось?

— Приятное времяпрепровождение.

— Допустим, мы вернемся в Бонн, месяца два будем заниматься салуном, а потом тебе позвонят и скажут, что ты должен еще раз сделать то же самое, но в одиночку. А может, и чего похуже. Ты подойдешь ко мне и в двух-трех словах поставишь меня в известность о твоем отъезде на неделю или на десять дней. Выпьешь со мной по рюмочке, выйдешь из салуна, чтобы успеть на поезд или на самолет. Ты будешь один, и никто не встретит тебя в конечном пункте. Никто не будет ждать тебя и по возвращении. Проведешь на этой работе лет двадцать, и как-нибудь в три часа ночи попробуй сосчитать всех покойников, которых ты когда-то знал живыми людьми. Вот когда охватывает паника, ибо ты не можешь вспомнить их фамилии и как они выглядели. А после двадцати лет добросовестной службы тебя не награждают золотыми часами и роскошным обедом. Тебе дают новое поручение, говоря при этом, какой ты молодец и сколь заурядно задание, которое ты должен выполнить. Но к сорока годам тебя пора отправлять на пенсию, и работодатели списывают тебя в тираж, полагая, что ты уже сдаешь, возможно, не без оснований. А ты говоришь, что мне этого будет не хватать.

— Наверное, я сказал так лишь потому, что ты чертовски хорош в деле. Я тому свидетель.

Падильо хмыкнул.

— Проанализируй все еще раз. С самого начала все шло наперекосяк. Я позвонил тебе лишь из-за твоей сентиментальности. Ты все еще думаешь, что дружба — не только поздравительная открытка к Рождеству. Кроме того, ты можешь постоять за себя, если в баре начнут бросаться бутылками. Я использовал тебя, желая вовлечь в это дело Кука и поставить нашего приятеля в такие условия, чтобы я мог контролировать его действия. Тем самым возросли мои шансы на возвращение в Бонн с этими педиками. Я использовал тебя, Мак, и не исключаю того, что тебя могут убить. Убили же Уитерби, далеко не новичка в подобных делах и куда более осторожного и осмотрительного, чем многие. Как ты помнишь, я пообещал тебе мои золотые запонки. Можешь просить меня еще об одной услуге. Какой хочешь.

— Я что-нибудь придумаю. А сейчас скажи, что ты намерен делать с этой парочкой, что дрыхнет внизу?

— Они — наш страховой полис. УНБ не сообщала об их измене, и едва ли ребятки, работающие в новом здании в Виргинии, перед поворотом к которому красуется указатель «Бюро общественных дорог», во всеуслышание объявят об их возвращении. Но, если они не утрясут все неувязки, включая труп Уитерби в твоем номере в «Хилтоне» и наши расходы, я соберу пресс-конференцию в нашем салуне и расскажу обо всем.

— Им это не понравится.

— Зато репортеры будут в восторге.

— А что случится с Симмсом и Бурчвудом?

— Исчезнут без лишнего шума.

— Их убьют?

— Возможно, но необязательно. Вдруг кто-то начнет раскапывать эту историю. Тогда придется показывать их живьем.

— Ты уверен, что все будет, как ты наметил?

— Нет, но, не имея плана действий и не пытаясь его реализовать, нет смысла выходить отсюда. А раз цель поставлена, к ней надо стремиться.

Я посмотрел на часы.

— До прихода нашего спасителя еще есть время. Не хочешь ли поспать? Я-то вздремнул днем.

Падильо не стал просить себя дважды, соскользнул со стула и вытянулся во весь рост на полу, положив голову на крышку люка.

— Разбуди меня недели через две, — попросил он.

Я уселся на стул, откинулся на спинку, положил ноги на стол. Хотелось принять теплый душ, побриться, потом слопать яичницу с ветчиной, ломоть мягкого ржаного хлеба, щедро помазанный маслом, большой красный помидор, запить все галлоном кофе. Но пришлось ограничиться глотком мерзкого джина и сигаретой сомнительного качества. В полной тишине я сидел на стуле и ждал. Не звонил телефон, никто не стучался в дверь...

В половине пятого я тронул Падильо за плечо. Он быстро сел, сразу же проснувшись. Я сказал ему, сколько времени.

— Пора поднимать тех, внизу. — Он открыл крышку люка, спустился по лестнице.

Первым появился Симмс, за ним — Бурчвуд, третьим — Падильо. Я закрыл люк.

— Через десять минут нам предстоит небольшая прогулка, — начал Падильо. — Вы должны делать лишь то, что вам скажут. Никому ничего не говорите. Раскрывать рот лишь в том случае, если он или я зададим вам прямой вопрос. Это понятно?

— Мне уже все равно, — пробормотал Симмс. — Я лишь хочу, чтобы все это кончилось. Хватит убийств. Я не желаю, чтобы меня шпыняли, как нашкодившего мальчишку. Покончим с этим раз и навсегда.

— Хотите что-нибудь добавить, Бурчвуд? — спросил Падильо.

Черные глаза стрельнули в его сторону, язык нервно облизал губы.

— Мне на вас наплевать. Я слишком устал, чтобы о чем-то думать.

— Через два часа у вас будет возможность отдохнуть. А пока делайте то, что вам говорят. Ясно?

Они стояли бледные, помятые, с бессильно повисшими руками. Симмс закрыл глаза и кивнул.

— Да, да, да, о Господи, да, — ответил Бурчвуд.

Падильо глянул на меня и пожал плечами, я прислонился к стене. Он сел на стул. Бурчвуд и Симмс остались стоять посреди комнаты, чуть покачиваясь. Симмс так и не открыл глаз.

В четыре сорок пять мы услышали шум подъехавшей машины. Падильо выхватил пистолет и приоткрыл дверь. Достал пистолет и я. Мне уже начало казаться, что я не расстаюсь с ним с рождения.

У двери возник Маас. Выключать двигатель он не стал.

— А, герр Падильо.

— Все готово?

— Да-да, но нужно торопиться. Мы должны быть на месте в пять.

— Хорошо, — кивнул Падильо. — Идите к машине. Мы за вами, — и он повернулся к нам. — Вы двое — на заднее сиденье вместе с Маком. Быстро.

Он вышел первым. Я — вслед за Симмсом и Бурчвудом. Падильо уже открыл дверцу коричневого «мерседеса» модели 1953 года. Бурчвуд и Симмс залезли на заднее сиденье. Я последовал за ними. Падильо захлопнул дверцу машины, закрыл дверь, через которую мы вышли из кабинета, сел рядом с Маасом.

— Поехали.

Маас медленно тронулся вдоль темного переулка. Фары он погасил, оставив лишь подфарники. У выезда на улицу «мерседес» замер. Не говоря ни слова, Падильо вылез из кабины, вышел за угол, посмотрел в обе стороны. Затем дал сигнал Маасу, «мерседес» подкрался к нему, Падильо сел на переднее сиденье, и мы выкатились на улицу. Маас включил ближний свет.

— Где вы взяли машину? — спросил Падильо.

— У приятеля.

— Приятель забыл дать вам ключ зажигания?

Маас хохотнул.

— Вы очень наблюдательны, герр Падильо.

— За пятьсот марок мы могли бы обойтись без кражи автомобиля.

— Его не хватятся до утра. Я же не взял первый попавшийся. Кроме того, у этой модели легко соединить провода зажигания.